Анна Федоровна Аксакова
Аксакова Анна Федоровна (урожд. Тютчева) (21.04 . 1829–11.08.1889), мемуаристка. Дочь Ф. И. Тютчева . После смерти матери (1838) жила у ее родственников, в 1839–1841 годы воспитывалась в доме отца в Мюнхене, в 1841–1843 годы – в доме тетки в Веймаре. В 1843–1845 училась в Мюнхенском королевском институте благородных девиц. В сентябре 1845 года переселилась в Россию. С 1853 года фрейлина великой княгини (с 1855 – имп.) Марии Александровны; в 1858–1865 годы гувернантка младших детей Александра II . С января 1866 года замужем за И.С. Аксаковым .
Аксакова приехала в Россию, не зная языка и обычаев; переворот в ее «нравственном сознании» произвела брошюра А. С. Хомякова «Несколько слов православного христианина…» (Париж, 1853, на франц. яз.), резюмировавшая воззрения славянофилов (и близкая по духу публицистике Тютчева). В течение многих лет Аксакова была «проводником» славянофильских мнений при дворе: наделенная характером «порывистым и властным» (слова отца), она выделялась в этой среде прямотой поступков и безбоязненной речью, преданностью долгу и «живым благочестием»; позднее Аксакова снискала репутацию «неумолимой громовержицы» московских салонов (И. С. Тургенев). Разделяя философские и общественные воззрения мужа, Аксакова свои последние годы посвятила изданию его литературного и эпистолярного наследия. Ее дневники и воспоминания (франц. яз.; пер. под фам. А. Ф. Тютчева: «При дворе двух императоров. 1853–1882». Т. 1–2. М., 1928–1829) представляют интерес как драматическое исповедание человека, осознающего глубокий разрыв между «идеальным» консерватизмом и существующим законопорядком. Аксакова точна и часто насмешлива в описаниях лиц и событий.
Тютчева, не склонного поддерживать родственные отношения, со старшей дочерью, однако, связывал род дружбы, который как бы поменял их местами: с ранних лет Аксакова испытывала почти материнское сочувствие к «petit papa». К ней обращены стихотворения «При посылке Нового завета» (1861, «Не легкий жребий, не отрадный / Был вынут для тебя судьбой»), «Мир и согласье между нас…» (1872); под диктовку отца она записала стихотворение «Слезы людские, о слезы людские» (1849); в 1862 Тютчев переработал стихотворный опыт Аксаковой «Святые горы».
Изд.: Письма А. Ф. Тютчевой к К. П. Победоносцеву и к сестре ее Е. Ф. Тютчевой (1865–1866) // Русский архив. 1905. Кн. 2; Переписка с Н. С. Соханской // Русское обозрение. 1897. № 10–12.
Ист.: Русские писатели 1800–1917. Биографический словарь. М., 1989. Т. 1. С. 9–10.
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа .
Персоналии:
Аксаковы - в старину Оксаковы - происходят от знатного варяга Шимона.
Аксаков Иван Сергеевич (1823 - 1886), муж Анны Федоровны.
23 сентября 1781 - 15 августа 1860
великая княгиня, супруга цесаревича великого князя Константина Павловича
Биография
Юлианна-Генриетта-Ульрика родилась в многодетной семье герцога Франца Фридриха Антона и была третьим ребенком из десяти. Сам герцог Франц слыл за человека весьма образованного, он увлекался ботаникой и астрономией. Его жена, Августа-Каролина-София, урождённая графиня Рейс-Эберсдорф, отличалась умом и энергичным характером. Все дети герцогской четы получили хорошее воспитание.
Брачные планы
2 февраля 1796 Юлиана-Генриетта приняла православие и стала зваться великой княжной Анной Фёдоровной. Свадьба состоялась 26 февраля 1796 года. Невесте ещё не было пятнадцати лет, а жениху - шестнадцати.
Брак был неудачным. Страсть Константина Павловича ко всему военному, да и непредсказуемость его поведения, отразились на принцессе. Его нежность сменялась грубостью и оскорбительным поведением в отношении юной супруги. Например, однажды он посадил Анну Федоровну в одну из огромных ваз в Мраморном дворце и начал по ним стрелять. Терпеть характер мужа, его дерзкие выходки принцессе становилось все труднее. Не могла рассчитывать она и на поддержку императора Павла , ведь её выбрала столь нелюбимая им мать. Между тем взрослея, Анна Федоровна становилась все привлекательней и в обществе её звали «вечерней звездой». Великий князь Константин начал её ревновать, даже к брату Александру . Он запрещал ей покидать комнаты, а, если она выходила, то являлся и уводил её. Графиня В. Н. Головина вспоминала: «Анне Федоровне тяжело жилось от невозможного характера, которого никто не мог обуздать. Его грубые выходки, отсутствие всякого такта превращали супружескую жизнь в настоящую каторгу, и скромная Анна Федоровна нуждалась в дружбе с Елизаветой, умевшей сглаживать частые нелады супругов…»
Великая княгиня Анна Фёдоровна,ур.принцесса Юлианна-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельдская в поисках простого счастья.Часть 2.Великая княгиня Анна Фёдоровна,ур.принцесса Юлианна-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельдская в поисках простого счастья.
Часть 2.
Портрет Великой княгини Анны Федоровны, жены Великого князя Константина Павловича,худ.Ж.А. Беннер
К мужу Анна Федоровна возвращаться не собиралась, хотя и «переживала не лучшее время. «Она уже отдавала себе отчет в том, что родные не одобряют ее образа жизни, а некоторые из братьев и сестер даже настроены против, отстранились от нее. Ими руководили не только соображения престижа, репутации, но и соображения практического свойства. Она же была очень привязана к семье, где ее по-прежнему называли Юлией, любила отца, мать, была щедра по отношению к близким.
Отец -Франц Фридрих Антон Саксен-Кобург-Заальфельдский
Мать -Августа Рейсс-Эберсдорфская,герцогиня Саксен-Кобург-Заальфельдская
В то время ситуация в Европе становилась все напряженнее. Россия, Австрия и Пруссия создали антифранцузскую коалицию, которая, однако, очень скоро, после поражения австро-русских войск под Аустерлицем 2 декабря 1805 года, распалась. А через полгода в Париже был подписан договор, по которому более тридцати небольших германских государств были объединены под властью Наполеона в Рейнский союз. Мелкие немецкие князья становились зависимыми от политики французского императора. В октябре 1806 года французские войска вторглись в Саксонию, союзницу воевавшей с Наполеоном Пруссии. Заняли они и Кобургское герцогство. Правящего герцога Франца, отца Анны Федоровны, вместе с младшим сыном, шестнадцатилетним Леопольдом, заточили в Заальфельдскую крепость. Тяжело болевший герцог находился тогда при смерти. Он умер за шесть дней до подписания трактата, по которому герцогство Саксен-Кобург-Заальфельдское было силой присоединено к Рейнскому союзу. Семейство Анны Федоровны оказалось в тяжелейшей ситуации, поскольку старший сын покойного герцога, его наследник Эрнест, находился при прусском генеральном штабе. Наполеон конфисковал имущество герцогского семейства, новый глава которого был в лагере его противников.
Мавзолей в Кобурге где захоронен Франц Фридрих Антон Саксен-Кобург-Заальфельдский
В июне 1807 года в небольшом городке Тильзите был заключен мирный договор, завершивший войну России и Пруссии против Наполеона. Через год в Эрфурте русский и французский императоры подкрепили свои союзнические отношения новыми договоренностями. Это время иронически называли “медовым месяцем “ дружбы между Россией и наполеоновской Францией. Анна Федоровна проявила себя в этот период настоящей защитницей интересов семьи. Зная, что Александр I по-прежнему питает к ней самые теплые чувства, она обратилась к нему с просьбой, чтобы он, пользуясь дружбой с французским императором, помог вернуть Кобургам их владения. И летом 1807 года братья Анны Федоровны Эрнест и Леопольд отправились в Париж “на поклон“ к Наполеону. Для нее это был своего рода реванш. Реванш потому, что ее сестра Антуанетта, жившая тогда в России с мужем, в письме неодобрительно отозвалась об Анне Федоровне, назвав ее “позором семьи “. Несомненно, за этим чувствовалось влияние ее мужа, Александра Вюртембергского, и его сестры, императрицы Марии Федоровны, их отношение к великой княгине, оставившей мужа…
Портрет Великой княгини Анны Федоровны
А она, по сути дела одинокая в своей семье, так нуждалась в поддержке. И такой поддержкой в тот момент стал для Анны Федоровны Жюль-Габриэль-Эмиль Сенье»* - камергер Великой княгини с 1806 года.
«В трудный для Анны Федоровны период жизни давно влюбленный в нее Сенье стал для нее поддержкой. Как писала в своих мемуарах графиня Ржевуская, великая княгиня пожалела себя и не стала сопротивляться этому человеку. Но новая любовь не принесла ей счастья - Жюль Сенье, пусть и всецело преданный ей, отличался очень трудным, властным характером. Летом 1808 года Анна Федоровна поехала в Карлсбад» *, затем «незаметно покинула Германию и направилась в Швейцарию. Там, в маленькой деревушке около Берна»*, 17 октября 1808 г., она родила сына - Эдуарда Эдгара Шмидт-Люва. Впоследствии, мальчик воспитывался при дворе своего дяди - герцога Саксен-Кобург-Готского Эрнеста I и в 1818 году получил титул барона фон Лёвенфельса.
Однако, с течением времени, «отношения с Сенье становились для Анны Федоровны все более тягостными.
Один из ее братьев, видя, в какой полной зависимости от своего управляющего находится сестра, как страдает она от его диктата, взрывного характера, решил избавить ее от человека, распоряжавшегося ее состоянием (и, видимо, не без пользы для себя). Принц познакомил Анну Федоровну с тем, кто впоследствии займет в ее жизни такое большое место, по сути дела станет спутником ее жизни.
Это был уроженец Берна Родольф Абрахам Шиферли, человек несомненно незаурядный, умный, с разносторонними интересами. В молодости он начинал с изучения теологии, потом увлекся медициной, стал профессором хирургии, впоследствии служил советником у герцога Мекленбург-Шверинского. К моменту встречи с Анной Федоровной он был женат, имел двоих детей. Великая княгиня приблизила его к себе. Но отделаться от Сенье было не так-то просто. И все же профессор медицины со временем взял все дела в свои руки и заменил Сенье, причем не только в делах хозяйственных.
Родольф-Авраам фон Шиферли. Холст, масло. Неизвестный автор. Из книги Alville. La vie en Suisse de S.A.I. la Grande-duchesse Anna Feodorovna. Berne et Lausanne, 1943.
В середине 1811 года Анна Федоровна снова поехала в Швейцарию. В Берне, чтобы не привлекать к себе внимания, она под именем графини Романовой сняла небольшой домик. К тому времени она уже ждала ребенка. Подлечившись, Анна Федоровна вернулась в Кобург, где в мае 1812 года родила дочь Луизу-Хильду-Агнес. Девочку отдали на воспитание в достойную семью».*
Великий князь Константин также не терял времени даром: расставшись с Жанеттой Четвертинской, он завел длительный роман с французской модисткой Жозефиной Фридрихс, которая в 1808 году родила ему сына Павла. Этого ребенка Константин официально признал своим. Мальчик получил фамилию Александров, а его крестным отцом стал император Александр I.
Кроме Павла, у Константина Павловича были еще два внебрачных ребенка - от связи с актрисой Анной Кларой Лоран - сын Константин и дочь Констанция.
Жозефина Фридрихс, долговременная фаворитка Константина,
Павел Константинович Александров (1808—1857) — внебрачный сын Великого Князя Константина Павловича, генерал-адъютант, участник подавления Польского восстания 1831 года, хозяин усадьбы Александровка.
Констанция Ивановна Константинова. В замужестве Лишина. Фотография представлена Владимиром Вебером.
С появлением второго ребенка расходы Анны Федоровны увеличились, и она была вынуждена продать часть своих драгоценностей. Занимался этим Шиферли, которому удалось выручить от продажи значительную сумму. Всю жизнь он честно выполнял свои обязанности, вел дела умно, толково, был предан Анне Федоровне и ее семье. У Кобургов, для которых он оказался незаменимым в решении разного рода проблем, он пользовался уважением. Старший брат Анны Федоровны, владетельный герцог Эрнест, пожаловал Шиферли титул барона. Он не раз подписывал свои письма к нему: “Ваш преданный друг “. Особенно уважал его принц Леопольд, который обращался к Шиферли со словами: “Будьте всегда нашим добрым другом “.
Все это свидетельствовало о том, что неофициальный союз Анны Федоровны с ее управляющим не вызывал явного осуждения, хотя Шиферли не оставлял своей семьи, где, конечно же, знали, что он был отцом дочери великой княгини.
Несомненно, под влиянием Шиферли, который хотел жить в родном Берне, Анна Федоровна решила навсегда поселиться в этом городе, который ей тоже нравился. Но она оставалась членом русской императорской фамилии. Ее пребывание у родных в Кобурге, поездки по Германии, в Карлсбад, на другие курорты считались поездками ради лечения. На изменение же страны постоянного, как сказали бы теперь, пребывания нужно было согласие императора Александра. И Анна Федоровна обратилась к нему с просьбой, когда встретилась с ним “на водах“ в Богемии в августе 1813 года. …и Анна Федоровна, и император остались весьма довольны этой встречей. Разрешение было получено.
Великая княгиня покинула Германию (ее дети оставались в Кобурге в приемных семьях) и поселилась в Швейцарии, в которой ей было суждено прожить почти полвека и окончить там свои дни.
Великая княгиня Анна Феодоровна в Эльфенау. Холст, масло. Приписывается Фирмину Массо. Из книги Alville. La vie en Suisse de S.A.I. la Grande-duchesse Anna Feodorovna. Berne et Lausanne, 1943.
Эльфенау
Эльфенау. Храм в имении Великой княгини. Акварель. Приписывается Родольфу фон Лютернау. Из книги Alville. La vie en Suisse de S.A.I. la Grande-duchesse Anna Feodorovna. Berne et Lausanne, 1943
В январе 1814 года, в Эльфенау, совершенно неожиданно, прибыл Великий князь Константин Павлович. «Выяснилось, что Александр I послал брата, чтобы состоялось его примирение с женой. Анна Федоровна не хотела этому верить, потому что когда-то в Петербурге Александр Павлович был не против того, чтобы она разъехалась с мужем. Константин сказал, что он намерен на некоторое время задержаться в Берне, что им надо обсудить непростой для обоих вопрос.
Убеждая жену вернуться в Россию, Константин Павлович приводил и тот довод, что у них есть надежда, что их потомство может быть на русском престоле. Анна Федоровна, оправившись от первоначального замешательства, проявила решительность. Вежливо, но холодно она заявила мужу, что никогда и ни за что на свете не вернется к нему.
Время, проведенное Константином Павловичем в Эльфенау, было для его жены настоящим испытанием, она упрямо стояла на своем. Факты, приведенные великой княгиней во время их разговоров, переходивших в споры, сделали невозможным примирение супругов. Цесаревич уехал.
Великий князь Константин Павлович
После его отъезда душевное спокойствие, в котором до этого пребывала Анна Федоровна, было нарушено. То, что произошло, напомнило ей о двусмысленности ее положения. Она была подругой женатого человека, матерью двух внебрачных детей и при этом была одинока. Из-за невозможности развода она не могла выйти замуж. В финансовом отношении она зависела от русского двора» .*
Впрочем, «великая княгиня почти отказалась от мысли обрести личное счастье. Да, она любила Шиферли, который поддержал ее, устроил ее неприкаянную жизнь, придал ей уверенности в себе. Но ее связь с Шиферли длилась, видимо, недолго: он сам вовремя остановился на этом пути, и все постепенно переросло в искреннюю привязанность, в большую дружбу ».*
Портрет Великой княгини Анны Федоровны. Ж.-А. Беннер, 1821 г.
В ноябре 1818 года, Анну Федоровну навестил Александр I, направлявшийся в Ахен, на конгресс «Священного союза ».
«При этой встрече Александр впервые сам заговорил с великой княгиней о возможности ее развода с Константином Павловичем. Анна Федоровна была согласна, но, заботясь о репутации, она не хотеля в связи с этим огласки, шума вокруг своего имени» .*
Для сохранения приличий, развод признавался возможным, «ежели благоугодно ему (т.е. Константину Павловичу - [Ростислава]) будет истребовать от великой княгини своеручное письмо по приложенному образцу, в котором бы она только отреклась возвратиться в Россию, хотя бы и не показала других причин нежеланию быть в супружестве ».
В январе 1820 года император Александр смог оповестить Анну Федоровну о том, как проходит процедура ее развода: «Оставшись верным обещанию, которое я дал вам, мой дорогой друг, в наше последнее свидание, беру перо, чтобы сказать вам, что брат мой год тому назад отсрочил развод только по поводу смерти моей сестры (королевы Вюртембергской Екатерины Павловны, скончавшейся неожиданно в начале января 1819 года), намерения же своего не оставлял никогда. Он приезжал на очень короткое время в Петербург (из Варшавы), чтобы возобновить это дело, и представил официальное письмо с просьбой о разводе. Оно напи-сано с полной искренностью. В виде причины развода мой брат выставляет единственное ваше удаление от него, в котором, из-за состояния вашего здоровья, вы живете вот уже девятнадцать лет, а также заявление, вами сделанное ему в Швейцарии в 1814 г., что по тем же обстоятельствам вы более никогда не намерены возвращаться в Россию... Я спешу, дорогой друг, известить вас об этом, чтобы вы приняли свои меры по отношению к вашим родным, в том смысле, как мы с вами условились, то есть вы должны подготовить их к событию, сказав им, что со своей стороны также его желали и что вы говорили и писали мне в этом духе. У вас будет достаточно времени, чтобы осуществить это, ибо до того, как постановления (Синода) будут выработаны, утверждены, подписаны, а тем более обнародованы, пройдет, наверное, недели три, а может, и более того. Что касается до изложения этих постановлений, вы можете положиться на меня.
Ваши доходы останутся неизменными, и я устрою при этом случае все, что касается ваших денежных дел в России так, как мы с вами условливались. Так как самого события нельзя было отвратить, то оно, по крайней мере, произойдет наилучшим из возможных способов, со всеми необходимыми предосторожностями... Вы найдете также, что, в сущности, ваше положение мало изменяется, тем более, если вы будете во всех случаях, которые вам могут представиться, отвечать правду, то есть, что вы сами желали развода. Что касается меня, дорогой друг, то вы можете быть уверенной, что решительно всегда и моя дружба, и мое отношение к вам останутся веч-но неизменными... Р.S. Все дело велось в тайне и никому не будет известно до окончательного его утверждения. А.»
Александр I
Манифест о разводе Константина Павловича и Анны Федоровны был оглашен 20 марта 1820 года: «Наш любезный брат, Цесаревич и Великий Князь Константин Павлович, принесенною Любезнейшей Родительнице Нашей, Императрице Марии Феодоровне и Нам просьбою, обратил внимание наше на его домашнее положение в долговременном отсутствии супруги его, Великой Княгини Анны Феодоровны, которая еще в 1801 году, удалясь в чужие края, по крайне расстроенному состоянию ее здоровья, как доныне к нему не возвращалась, так и впредь, по личному ее объявлению, возвратиться в Россию не может и вследствие сего изъявил желание, чтобы брак его с нею был расторжен. Вняв сей просьбе с соизволения любезнейшей родительницы нашей, мы предавали дело сие в рассмотрение Святейшего Синода, который, по сличении обстоятельств оного с церковными узаконениями, на точном основании 35 правила Василия Великого, положил: брак Цесаревича с Великою Княгинею Анною Феодоровною расторгнуть с дозволением ему вступить в новый, если он пожелает. Из всех сих обстоятельств усмотрели мы, что бесплодно было бы усилие удерживать в составе Императорской нашей фамилии брачный союз четы, девятнадцатый год уже разлученной, без всякой надежды быть соединенною; и потому, изъявив соизволение наше, по точной силе церковных узаконений на приведение вышеизъясненного положения Святейшего Синода в действие, повелеваем повсюду признавать оное в свойственной ему силе ».
Таким образом, Великая княгиня Анна Федоровна вновь стала принцессой Юлианой-Генриеттой-Ульрикой Саксен-Кобургской и Готской.
Два месяца спустя Константин Павлович женился вторично, на польской графине Иоанне Грудзинской.
Л. И. Киль. Портрет великого князя Константина Павловича у камина во дворце в Варшаве, 1829—1830
Жанетта Грудзинская
«Анна Федоровна напрасно опасалась неблагоприятного для себя общественного резонанса после оглашения постановления о ее разводе. На отношении к ней в европейском обществе это не отразилось. Когда в июле 1820 года великая княгиня поехала на лечение в Баден, все находившиеся тогда там высокие персоны проявили к ней уважительное внимание.
Великая княгиня была очень гостеприимной хозяйкой. В разное время она принимала у себя принцев Мекленбург-Шверинских, один из которых, Павел, был племянником Александра I (сыном его рано умершей сестры Елены Павловны); гостил у нее и другой родственник императора, принц Оранский (муж младшей сестры Александра I Анны Павловны). В Эльфенау Анну Федоровну навещали принцы Гессенские и Гессен-Гомбургские, Морис и Луи Лихтенштейнские, принц Гогенцоллерн, принц Прусский... Естественно, у нее гостили и ее родные — мать, сестра Виктория вместе с маленькой дочерью Викторией (будущей королевой Англии), племянник Альберт.
На ее приемах бывали дипломаты разных стран, находившиеся в Берне».*
Особняк усадьба Elfenau в Берне. Великая княгиня Анна Федоровна приобрела в 1814 г.
Даже после развода, Анну Федоровну по-прежнему воспринимали как Великую княгиню: «в Берне в ее церкви, считавшейся придворной, предписали возносить ее имя и встречать ее при входе в храм с крестом, производя ей трехкратное каждение... Надобно отдать должную справедливость великой княгине в том, что она умела сохранить все свое достоинство и любезным, привлекательным обхождением привязывать к себе всех и каждого. Она долго сохраняла красоту и всю прелесть гибкого стана и обольстительной осанки. Часто видел я ее между многими женщинами, и она царила над ними всеми, и, не знавши ее, каждый угадал бы в ней царственную особу ».**
Портрет принцессы Юлианы Саксен-Кобургской и Готской.
Franz Xaver Winterhalter
И все же, «с середины 1820-х годов, для Анны Федоровны началась полоса печальных событий» * - один за другим из жизни уходили близкие ей люди: в марте 1824 г., - сестра Антуанетта; в ноябре 1825 г., - император Александр I, в мае 1826 г., - императрица Елизавета Алексеевна.
Особенно важным для всего кобургского семейства стал 1831 год.
В июне младший и любимый брат Анны Федоровны - принц Леопольд был избран королем Бельгии, а 16 ноября скончалась ее мать - вдовствующая герцогиня Августа.
«Но несколькими месяцами раньше кончины герцогини Августы Анна Федоровна узнала еще об одной смерти. Она не была воспринята ею столь болезненно, как кончина Александра I, подруги Елизаветы, матери, но вызвала у нее тяжелые воспоминания. В двадцатых числах июня 1831 года великая княгиня получила в Эльфенау письмо от императора Николая I: “Ваше императорское высочество несомненно с большим волнением примет известие о потере, которую я понес. Ваша возвышенная душа не сможет остаться безразличной к глубокому горю, которое разделяют со мной все те, кого я считаю близкими мне. Убежденный в том, я сообщаю вашему императорскому высочеству о смерти моего брата, великого князя Константина. Он скончался 15 июня этого года. Болезнь, от которой он умер, была короткой, но очень тяжелой... Обращаясь в таких печальных обстоятельствах к вашему императорскому высочеству, я надеюсь на неизменность ваших дружеских чувств ко мне, которые я всегда был счастлив ощущать. Прошу верить, что мои добрые чувств, которые я всегда испытывал к вам, останутся постоянными... “
Портрет императора Николая I в мундире лейб-гвардии гусарского полка
В конце 1832 года в Кобурге и Готе проходили торжества по случаю бракосочетания правящего герцога Эрнеста и Марии Вюртембергской.
На свадьбу брата в родной Кобург приехали сестра София Менсдорф, брат Фердинанд, другие члены герцогской семьи. Анна Федоровна приехать не смогла, прислала только поздравление. А через три года состоялась свадьба ее сына, Эдуарда Левенфельса, который женился на своей двоюродной сестре Берте, внебрачной дочери герцога Эрнеста. Жених и невеста, в силу незаконного происхождения, не могли венчаться в Кобурге, и их бракосочетание прошло в Праге.
Развод с нею стоил короны великому князю Константину Павловичу
По вызову Императрицы Екатерины II, в конце 1795 года, герцогиня Августа Каролина Софи Cаксен-Кобургская приехала в Петербург с тремя дочерьми, из которых четырнадцатилетняя принцесса Юлиана, небольшого роста брюнетка, умная и находчивая, более других понравилась великому князю Константину Павловичу и вскоре сделалась его невестою. Помолвка последовала 25 октября 1795 года, а 6 ноября герцогиня с двумя дочерьми уехала за границу. По отъезду матери принцесса Юлиана жила, вместе с великими княжнами, под попечением баронессы Шарлотты Ливен.
Она обучалась Закону Божьему православного исповедания и русскому языку, преподавал который майор Иван Муравьев, состоявший при Константине Павловиче. До свадьбы Константин Павлович писал Фредерику Сезару Лагарпу: «Я нахожусь в приятнейшем жизни положении; я жених принцессы Юлианы Саксен-Кобургской. Очень сожалею, что вы ее не видели, она прекрасная молодая особа, и я люблю ее всем сердцем. Мать ее, добрейшая женщина, какую можно себе вообразить, так же как и сестры ее, принцессы София и Антуанетта».
2 февраля 1796 года принцесса Юлиана приняла православие и наречена при миропомазании Анною Федоровною, а на другой день обручена в церкви Зимнего дворца с Константином Павловичем. Одновременно с манифестом об обручении последовал именной указ генерал-прокурору об отпуске великой княжне на ее расходы ежегодно по 30000 рублей, начиная с 1 февраля 1796 года.
Портрет Саксен-Заальфельд-Кобургской принцессы Юлианы (11 (22) сентября 1781 года, Гот - 12 августа 1860 года, Эльфенау, близ Берна)
15 февраля 1796 года совершилось бракосочетание, свадебные празднества продолжались при дворе с промежутками до 27 февраля.
Несходство характеров, сказавшееся с первых же дней супружества, не обещало счастья юной великой княгине. Константин Павлович, не достигший в то время 17-летнего возраста, не понимал важности сделанного им шага и при своей резкости, несдержанности и упрямстве не мог внушить прочной сердечной привязанности кроткой Анне Федоровне. Хотя вскоре после свадьбы Константин Павлович и писал Лагарпу, что он «женат на прелестнейшей из женщин», но, очевидно, это было только увлечение, быстро сменившееся холодностью.
Юные супруги очень скоро почувствовали острую неприязнь друг к другу. Масла в огонь подливала мать Константина - императрица Мария Федоровна. Она невзлюбила невестку из-за какой-то наследственной вражды ее рода с домом Кобурских.
Неизвестный художник. Портрет великой княгини Анны Федоровны, жены великого князя Константина Павловича
Весьма характерны для понимания отношений между юными супругами следующие строки из письма великого князя Александра Павловича к Лагарпу от 21 февраля 1796 года: «Я очень счастлив с женой и с невесткой, но что касается до мужа сей последней, то он меня часто огорчает; он горяч более чем когда-либо, весьма своеволен, и часто прихоти его не согласуются с разумом. Военное искусство ему вскружило голову, и он иногда груб с солдатами своей роты».
Прошло пять лет. Константин и Анна все больше отдалялись друг от друга. Великий князь, которого почти всегда окружала толпа полупьяных офицеров, славился дикими оргиями и кутежами. Его супруга вела полумонашеский образ жизни. Неизвестно, что произошло между ними, но Константин, видимо, решил за что-то жестоко наказать жену. Помог ему в этом «без сомнения, за деньги и с уверением в безнаказанности» красавец-кавалергард Иван Линев.
Конечно, эта история больше похожа на легенду, но, с другой стороны, она отмечена и в дневниках и в воспоминаниях современников. Скорее всего, для Константина эта интрига была поводом к разводу с нелюбимой женой, для Анны Федоровны она стала последней каплей в череде издевательств супруга. Поступки великого князя могли подчас навести на мысль о его безумии. Он являлся в апартаменты жены в шесть часов утра и заставлял ее до завтрака играть на клавесине военные марши, аккомпанируя ей на барабане. Он был груб и нежен одновременно, то целуя, то ломая жене руки.
Даже пребывая в благодушном настроении, он любил пугать присутствующих, стреляя в коридоре Мраморного дворца из пушки, заряженной живыми крысами. Доставалось не только супруге, но и всем окружающим Константина. Во дворце находилась специальная холодная комната, куда по его приказу сажали провинившихся придворных.
Итак, познакомимся с «героем-любовником»!
Портрет юного великого князя Константина кисти Владимира Боровиковского
В 1777 году в поместье устюженских дворян Линевых родился мальчик, названный в честь деда Иваном. Его отец, бригадный генерал Логин Линев, прочил сына на военное поприще. Уже в десятилетнем возрасте Иван был записан «в службу» в Измайловский полк, в 17 лет получил звание сержанта. В 22 года зачислен в кавалергардский эскадрон - личную гвардию императора Павла I.
В кавалергардском эскадроне отпрыск устюженских дворян славился чрезвычайно красивой внешностью, отсутствием образования и невыносимой глупостью. Последнее качество активно эксплуатировали полковые насмешники, устраивая различные розыгрыши для несчастного недоросля. При этом Линев слыл исправным служакой и находился «на хорошем по службе счету у начальства». В 1801 году ему было присвоено очередное воинское звание. Сына бригадного генерала ожидала блестящая карьера, но через месяц после того, как Иван Линев стал ротмистром, он оказался «уволен от службы с мундиром», покинул пределы России и скрылся в Европе под чужим именем.
Необычное поведение бывшего кавалергарда было связано с одним из самых крупных скандалов в высшем свете Петербурга начала XIX века.
Цесаревна и Великая Княгиня Анна Федоровна - первая супруга великого князя Константина Павловича, принцесса Саксен-Заальфельд-Кобургская Юлиана-Генриетта-Ульрика, дочь наследного принца (впоследствии герцога) Франца-Фридриха-Антона
В кругу своих друзей он вдруг признался в том, что является любовником великой княгини. Дерзость Линева произвела впечатление, и грязные сплетни поползли по дворцу. Слух дошел и до ушей Марии Федоровны.
Она накричала на несчастную женщину и приказала устроить «дознание». Линева допросили, и он сознался в том, что бывал в опочивальне Анны по утрам. «Как мог приходить Линев к великой княгине утром? - удивлялись придворные. - Каммермедхены, дежурные фрейлины во внутренних комнатах ее высочества безотлучно! В парадных залах толпятся дежурный камергер, камер-юнкер, пажи, гоффурьеры, камер-лакеи, скороходы. Где же Линев мог пройти в опочивальню великой княгини?». Линев, брякнув о том, что встречался с Анной по утрам, не учел даже того, что до полудня каждый день кавалергарды обязаны были являться на учение и вахт-парад. Свидетелей, способных уличить его во лжи, могло быть предостаточно, но... их не нашлось. Опытные царедворцы не пожелали рисковать, вмешиваясь в скандал царской семьи.
Анна оказалась беззащитна. Не выдержав сплетен и истерик свекрови, она в 1801 году, на третий день после «дознания», покинула Россию. Константин, не ожидавший такого поворота событий, был разочарован. В его планы вряд ли входило остаться в смешном положении соломенного вдовца, но он решил довести дело до конца. Линев срочно был уволен со службы и уехал за границу...
Великий князь Константин на момент развода в 1820 году…
Дальний родственник Линевых, известный государственный деятель, друг Василия Жуковского Александр Тургенев позднее вспоминал: «Линев покинул Россию, чтобы показать, что Анна Федоровна, будучи страстно влюблена в него, требовала, чтобы он находился при ней. Но я имею достовернейшие сведения о том, что Линев, таскаясь в чужих краях по трактирам и борделям, никогда не смел появляться перед великой княгинею. В России все были уверены, что Линев - любовник великой княгини Анны Федоровны, но ничего нет несправедливее в мире этой клеветы».
Линев, некоторое время поживший за границей под именем графа Беньевского, вернулся в Россию и вновь поступил на военную службу. Обстановка в Европе заставила забыть о прежних скандалах. В военную кампанию 1807 года, находясь в составе Сумского полка, Линев был награжден золотой саблей «За храбрость». Позднее, выйдя в отставку в чине полковника, он уехал в родное Дуброво-Линево Устюженского уезда, где вступил во владение имением умершего отца.
Родовое поместье Линевых было небольшим - 8 деревень со 144 крепостными. При этом бывший кавалергард оказался владельцем особняка в престижной аристократической части Петербурга (не на деньги ли великого князя?). В Устюжне он считался очень богатым человеком, но жил весьма замкнуто, хотя однажды и избирался предводителем уездного дворянства.
Графиня Жаннета Лович, новая избранница великого князя Константина
После отъезда великая княгиня жила большей частью в Париже и Швейцарии, пока, 20 марта 1820 года, по настоянию Константина Павловича не последовал формальный развод. В манифесте о разводе говорилось: «Наш любезный брат, Цесаревич и Великий Князь Константин Павлович, принесенною Любезнейшей Родительнице Нашей, Императрице Марии Федоровне и Нам просьбою обратил внимание наше на его домашнее положение в долговременном отсутствии супруги его, Великой Княгини Анны Федоровны, которая еще в 1801 году, удалясь в чужие края, по крайне расстроенному состоянию ее здоровья, как доныне к нему не возвращалась, так и впредь, по личному ее объявлению, возвратиться в Россию не может и, вследствие сего изъявил желание, чтобы брак его с нею был расторжен. Вняв сей просьбе, с соизволения любезнейшей родительницы нашей, мы предавали дело сие в рассмотрение Святейшего Синода, который, по сличении обстоятельств оного с церковными узаконениями, на точном основании 35 правила Василия Великого, положил: брак Цесаревича с Великою Княгинею Анною Павловною расторгнуть с дозволением ему вступить в новый, если он пожелает. Из всех сих обстоятельств усмотрели мы, что бесплодно было бы усилие удерживать в составе Императорской нашей фамилии брачный союз четы, девятнадцатый год уже разлученной, без всякой надежды быть соединенною; и потому, изъявив соизволение наше, по точной силе церковных узаконений на приведение вышеизъясненного положения Святейшего Синода в действие, повелеваем повсюду признавать оное в свойственной ему силе».
В конце манифеста было следующее дополнительное постановление, несомненно вызванное предстоявшим вторым браком (12 мая 1820 года) Константина Павловича на графине Иоанне Грудзинской, которой манифестом 8 июля пожалован в удел город Лович и титул княгини Лович: «Если какое лицо из Императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему и владетельному дому, в таком случае лицо Императорской фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам Императорской фамилии, и рождаемые от такового союза дети не имеют права на наследование Престола».
После развода Анна Федоровна поселилась в Швейцарии и чаще всего жила в вилле Буассьер, около Женевы. Анна Федоровна умерла в 1860 году и похоронена в Готе...
Лев Киль. Портрет великого князя Константина Павловича у камина во дворце в Варшаве, 1829-1830, незадолго до смерти
Но тут возникает мистическая история, поскольку существует легенда о пребывании в Тамбовской губернии княгини Анны Федоровны.
Она якобы приехала в Усманский Софийский женский монастырь в июле 1852 года из Санкт-Петербурга, без всяких документов и под именем коллежской асессорши Анны Ивановны Степановой: «Некая старушка лет семидесяти, в карете с серым говорящим попугаем и Петербургской мещанкой Агриппиной Денисовой».
Эта таинственная монахиня была приятной наружности и имела изящные манеры. Она невольно обращала на себя внимание. Говорила она по-русски правильно, но с сильным немецким акцентом и иногда, но редко, по-немецки. Проницательный ум, находчивость были присущи ей во всем. Как-то к монахине приезжал ее племянник. Одет он был очень просто. Монахини говорили, что это не кто иной, как государь Александр II.
В Тамбове Анна Ивановна прожила недолго. По болезни указом Синода ее перевели в Троицкий Пензенский женский монастырь. Во время переезда она заболела и вскоре умерла. Похоронили монахиню Анну в Троицком монастыре и на чугунной плите сделали надпись: «Старица Божья Анна».
Последний прижизненный портрет Александра Пушкина кисти Ивана Линева. Хоть такая память о лгуне-лжелюбовнике…
Иван Линев умер еще в 1839 или 1840 году. Его прах покоится на погосте устюженской деревни Крестцы. По иронии судьбы имя Ивана Линева все-таки стало известным. Он прославился после своей смерти, и не как участник скандала в царской семье, и даже не как храбрый воин, а как... художник, автор последнего прижизненного портрета Александра Пушкина, который находится в собрании Всероссийского музея Пушкина в Петербурге.
По материалам Интернета подготовил Константин Хиценко
Анна Фёдоровна («Бедные люди»), сваха и сводня; дальняя родственница Варвары Алексеевны Добросёловой. Наивная Варя даже не сразу поняла, зачем эта женщина их с матушкой приютила после смерти отца: «Матушка страдала изнурительною болезнию, прокормить мы себя не могли, жить было нечем, впереди была гибель. Мне тогда только минуло четырнадцать лет. Вот тут-то нас и посетила Анна Фёдоровна. Она всё говорит, что она какая-то помещица и нам доводится какою-то роднею. Матушка тоже говорила, что она нам родня, только очень дальняя. При жизни батюшки она к нам никогда не ходила. Явилась она со слезами на глазах, говорила, что принимает в нас большое участие; соболезновала о нашей потере, о нашем бедственном положении, прибавила, что батюшка был сам виноват: что он не по силам жил, далеко забирался и что уж слишком на свои силы надеялся. Обнаружила желание сойтись с нами короче, предложила забыть обоюдные неприятности; а когда матушка объявила, что никогда не чувствовала к ней неприязни, то она прослезилась, повела матушку в церковь и заказала панихиду по голубчике (так она выразилась о батюшке). После этого она торжественно помирилась с матушкой.
После долгих вступлений и предуведомлений Анна Фёдоровна, изобразив в ярких красках наше бедственное положение, сиротство, безнадежность, беспомощность, пригласила нас, как она сама выразилась, у ней приютиться. Матушка благодарила, но долго не решалась; но так как делать было нечего и иначе распорядиться никак нельзя, то и объявила наконец Анне Фёдоровне, что её предложение мы принимаем с благодарностию. <…> Сначала, покамест ещё мы, то есть я и матушка, не обжились на нашем новоселье, нам обеим было как-то жутко, дико у Анны Фёдоровны. Анна Фёдоровна жила в собственном доме, в Шестой линии. В доме всего было пять чистых комнат. В трёх из них жила Анна Фёдоровна и двоюродная сестра моя, Саша, которая у ней воспитывалась, - ребёнок, сиротка, без отца и матери. Потом в одной комнате жили мы, и, наконец, в последней комнате, рядом с нами, помещался один бедный студент Покровский, жилец у Анны Фёдоровны. Анна Фёдоровна жила очень хорошо, богаче, чем бы можно было предполагать; но состояние её было загадочно, так же как и её занятия. Она всегда суетилась, всегда была озабочена, выезжала и выходила по нескольку раз в день; но что она делала, о чём заботилась и для чего заботилась, этого я никак не могла угадать. Знакомство у ней было большое и разнообразное. <…> Впоследствии со мной она сделалась весьма ласкова, даже как-то грубо ласкова, до лести, но сначала и я терпела заодно с матушкой. Поминутно попрекала она нас; только и делала, что твердила о своих благодеяниях. Посторонним людям рекомендовала нас как своих бедных родственниц, вдовицу и сироту беспомощных, которых она из милости, ради любви христианской, у себя приютила. За столом каждый кусок, который мы брали, следила глазами, а если мы не ели, так опять начиналась история: дескать, мы гнушаемся; не взыщите, чем богата, тем и рада, было ли бы ещё у нас самих лучше. Батюшку поминутно бранила: говорила, что лучше других хотел быть, да худо и вышло; дескать, жену с дочерью пустил по миру, и что не нашлось бы родственницы благодетельной, христианской души, сострадательной, так ещё Бог знает пришлось бы, может быть, среди улицы с голоду сгнить. Чего-чего она не говорила! Не так горько, как отвратительно было её слушать. Матушка поминутно плакала; здоровье её становилось день от дня хуже, она видимо чахла, а между тем мы с нею работали с утра до ночи, доставали заказную работу, шили, что очень не нравилось Анне Фёдоровне; она поминутно говорила, что у неё не модный магазин в доме. <…> Мы жили тихо, как будто и не в городе. Анна Фёдоровна мало-помалу утихала, по мере того как сама стала вполне сознавать своё владычество…»
Именно Анна Фёдоровна стояла у истоков судьбы студента Покровского (настоящим отцом его был помещик Быков, и Анна Фёдоровна сумела «прикрыть грех» - срочно сосватала его мать за чиновника Захара Покровского), именно она уже погубила судьбу Саши, «совратив её с пути», сделав из неё продажную женщину, и именно она, в конце концов, «устроила» судьбу самой Вареньки Добросёловой - выдала-таки её замуж за господина Быкова, продала ему.