В 2016 году Николай Рубцов мог бы отметить 80-летний юбилей, но поэт дожил лишь до 35. Его жизнь, похожая на вспышку кометы, оборвалась неожиданно и странно. Но Рубцов успел сделать главное – признаться в любви к России. Поэзию и биографию поэта сравнивают с творческой судьбой . Такая же короткая, трагически оборванная жизнь. Такие же пронзительные и полные потаенной боли стихи.

Детство и юность

Родился поэт в 1936 году на Севере. В селе Емецк, рядом с Холмогорами , прошел первый год жизни Николая Рубцова. В 1937-м семейство Рубцовых переехало в городок Няндому в 340 километрах южнее Архангельска, где глава семейства три года руководил потребительским кооперативом. Но и в Няндоме Рубцовы прожили недолго – в 1941 году перебрались в Вологду, где их застала война.

Отец отправился на фронт, связь с ним утратилась. Летом 1942 года не стало матери, а вскоре и годовалой сестренки Николая. Боль утраты вылилась у 6-летнего мальчика в первое стихотворение. В 1964 году Николай Рубцов вспомнил о пережитом в стихе «Тихая моя родина»:

«Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои».

Николая Рубцова со старшим братом как сирот определили в детский дом в «Николах», так в народе называли село Никольское. Годы детдомовской жизни поэт вспоминал с теплотой, несмотря на полуголодное существование. Николай старательно учился и окончил в Никольском 7 классов (в бывшей школе обустроили Дом-музей Н. М. Рубцова). В 1952 году молодой литератор поступил на работу в Тралфлот.

В сохранившейся автобиографии Рубцова указано, что он сирота. На самом деле отец вернулся с фронта в 1944-м, но из-за утраченного архива не нашел детей. Михаил Рубцов женился во второй раз. Забегая вперед, с отцом 19-летний Николай встретился в 1955-м. Спустя 7 лет Рубцов-старший умер от рака. Два года, начиная с 1950-го, Николай был студентом «лесного» техникума в Тотьме.

После окончания год трудился кочегаром, а в 1953-м отправился в Мурманскую область, где поступил в горно-химический техникум. На втором курсе, зимой 1955 года, студента Николая Рубцова отчислили из-за проваленной сессии. А в октябре 19-летнего поэта призвали служить на Северном флоте.

Литература

Литературный дебют Николая Рубцова состоялся в 1957 году: его стихотворение напечатала областная газета в Заполярье. Демобилизовавшись в 1959 году, северянин отправился в город на Неве. Зарабатывал на жизнь, трудясь слесарем, кочегаром и заводским шихтовальщиком. Познакомился с поэтами Глебом Горбовским и Борисом Тайгиным. Тайгин помог Рубцову пробиться к публике, выпустив летом 1962 года самиздатовским способом первый поэтический сборник «Волны и скалы».

В том же году Николай Рубцов стал студентом московского Литературного института. Пребывание в вузе не раз прерывалось: из-за ершистого характера и пристрастия к спиртному Николая отчисляли и вновь восстанавливали. Зато в эти годы вышли сборники «Лирика» и «Звезда полей». В те годы культурная жизнь Москвы бурлила: на эстраде гремели стихи , и .

В эту громогласность провинциал Рубцов не вписывался – он был «тихим лириком», не «жег глаголом». Характерны почти есенинские строки стихотворения «Видения на холме»:

«Люблю твою, Россия, старину.
Твои леса, погосты и молитвы».

Творчество Николая Рубцова отличалось от сочинений модных шестидесятников, но поэт и не стремился следовать моде. В отличие от и Ахмадулиной, он не собирал стадионы, но поклонники у Рубцова были. Писать крамольные строчки он тоже не боялся. В «Осенней песне», которую полюбили барды, есть куплет:

«Я в ту ночь позабыл
Все хорошие вести,
Все призывы и звоны
Из Кремлевских ворот.
Я в ту ночь полюбил
Все тюремные песни,
Все запретные мысли,
Весь гонимый народ».

Стихотворение написано в 1962 году, и за такое власти по голове не гладили.

В 1969-м Николай Рубцов получил диплом и стал штатным сотрудником газеты «Вологодский комсомолец». За год до этого литератору дали однокомнатную квартиру в «хрущевке». В 1969-м вышел сборник «Душа хранит», а через год последнее собрание стихов «Сосен шум». Сборник «Зеленые цветы» был готов к печати, но вышел после смерти Николая Рубцова. В 1970-х изданы поэтические сборники «Последний пароход», «Избранная лирика», «Подорожники» и «Стихотворения».

Песни на стихи Рубцова

Поэтические произведения Николая Рубцова стали песнями, впервые прозвучавшими в 1980-90-е. Ту же «Осеннюю песню», только без крамольного куплета, спел . Музыку к ней написал композитор Алексей Карелин. На конкурсе «Песня-81» Гинтаре Яутакайте спела «В горнице моей светло» (композитор ). В следующем году на музыку положили стих «Звезда полей». Композицию исполнил (альбом «Звезда полей»).

Популярная ленинградская группа «Форум» тоже ввела в репертуар песню на стихи поэта «Улетели листья». Одноименная композиция попала в альбом «Белая ночь», вышедший в середине 1980-х. Стих «Букет» спел : мелодия и слова «Я буду долго гнать велосипед» известны не одному поколению советских людей. В конце 1980-х песня звучала на всех концертах.

Строчки стихотворения «Букет» написаны Николаем Рубцовым в годы службы на Северном флоте. В 1950-х в поселке Приютино под Ленинградом, где жил брат Рубцова Альберт, Николай познакомился с девушкой Таей Смирновой. В 1958-м поэт приехал на побывку, но встреча с Таей оказалась прощанием: девушка встретила другого. В память о юношеской любви осталось стихотворение, написанное Рубцовым за 15 минут.

В 2000-х к поэзии Николая Рубцова вернулись: песню «Отцветет да поспеет на болоте морошка» спела , а группа «Калевала» ввела в репертуар композицию на стихотворение «Нагрянули».

Личная жизнь

1962 год для поэта был насыщен событиями. Николай Рубцов поступил в литинститут и познакомился с Генриеттой Меньшиковой, женщиной, родившей ему дочь. Меньшикова жила в Никольском, где заведовала клубом. Николай Рубцов приезжал в «Николу» повидаться с одноклассниками, отдыхал и писал стихи. В начале 1963 пара сыграла свадьбу, но без официального оформления отношений. Весной того же года на свет появилась Леночка. В Никольском поэт бывал наездами – он учился в Москве.

В 1963 году в институтском общежитии Рубцов познакомился с начинающей поэтессой Людмилой Дербиной. Мимолетное знакомство тогда ни к чему не привело: Николай не произвел на Люсю впечатления. Девушка вспомнила о нем в 1967 году, когда в руки попался свежий сборник стихов поэта. Людмила влюбилась в поэзию Николая Рубцова и поняла, что ее место рядом с ним.

У женщины уже был за спиной неудавшийся брак и дочь Инга. Летом Людмила приехала в Вологду и осталась с Николаем, для которого поэтесса Люся Дербина стала роковой любовью. Их отношения ровными не назвать: у Рубцова было пристрастие к спиртному. В состоянии опьянения Николай перерождался, но запои сменялись днями покаяния. Пара то ссорилась и расставалась, то вновь мирилась. В начале января 1971 года влюбленные пришли в ЗАГС. День свадьбы назначили на 19 февраля.

Смерть

До бракосочетания поэт не дожил ровно месяц. Его строки «Я умру в крещенские морозы» оказались пророчеством. О событиях той страшной ночи и сегодня спорят. Николая Рубцова нашли мертвым на полу квартиры. В непредумышленном убийстве призналась Людмила Дербина.

Патологоанатомы сошлись во мнении, что причиной смерти стало удушение. Женщину осудили на 8 лет, выпустили по амнистии через 6. В интервью журналистам она рассказала, что во время ссоры той крещенской ночью у выпившего Рубцова случился инфаркт. Вины Людмила так и не признала. Похоронили Николая Рубцова, как он завещал, на Пошехонском кладбище в Вологде.

Библиография

• 1962 – «Волны и скалы»
• 1965 – «Лирика». Архангельск
• 1967 – «Звезда полей»
• 1969 – «Душа хранит». Архангельск
• 1970 – «Сосен шум»
• 1977 – «Стихотворения. 1953-1971»
• 1971 – «Зеленые цветы»
• 1973 – «Последний пароход»
• 1974 – «Избранная лирика»
• 1975 – «Подорожники»
• 1977 – «Стихотворения»

А между прочим, осень на дворе.

Ну что ж, я вижу это не впервые.

Скулит собака в мокрой конуре,

Залечивая раны боевые.

Бегут машины, мчатся напрямик

И вдруг с ухаба шлёпаются в лужу.

Когда, буксуя, воет грузовик,

Мне этот вой выматывает душу.

Кругом шумит холодная вода,

И всё кругом расплывчато и мглисто,

Незримый ветер, словно в невода,

Со всех сторон затягивает листья...

Раздался стук. Я выдернул засов.

Я рад обняться с верными друзьями.

Повеселились несколько часов,

Повеселились с грустными глазами.

Когда в сенях опять простились мы,

Я первый раз так явственно услышал,

Как о суровой близости зимы

Тяжёлый ливень жаловался крышам.

Прошла пора, когда в зелёный луг

Я отворял узорное оконце -

И все лучи, как сотни добрых рук,

Мне по утрам протягивало солнце...

Ах, отчего мне...

Ах, отчего мне

Сердце грусть кольнула,

Что за печаль у сердца моего?

Ты просто

В кочегарку заглянула,

И больше не случилось ничего.

Я разглядеть успел

Всего лишь челку,

Но за тобою, будто за судьбой,

Я выбежал,

Потом болтал без толку

О чем-то несущественном с тобой.

Я говорил невнятно:

Как бабуся,

Которой нужен гроб, а не любовь,

Знать, потому

Твоя подруга Люся

Посмеивалась, вскидывая бровь?

Вы ждали Вову,

Очень волновались.

Вы спрашивали: «Где же он сейчас?»

И на ветру легонько развевались,

Волнуясь тоже,

Волосы у вас.

Волненья вашего причину

И то, что я здесь лишний,-

Тоже знал!

И потому, простившись чин по чину,

К своим котлам по лужам зашагал.

Нет, про любовь

Стихи не устарели!

Нельзя сказать, что это сор и лом.

С кем ты сейчас

Гуляешь по Форели?

И кто тебя целует за углом?

А если ты

Одна сидишь в квартире,

Скажи: ты никого к себе не ждешь?

Нет ни одной девчонки в целом мире,

Чтоб про любовь сказала: «Это ложь!»

И нет таких ребят на целом свете,

Что могут жить, девчонок не любя.

Гляжу в окно,

Где только дождь и ветер,

А вижу лишь тебя, тебя, тебя!

Лариса, слушай!

Я не вру нисколько -

Созвучен с сердцем каждый звук стиха.

А ты, быть может,

Скажешь: «Ну и Колька!» -

И рассмеешься только: ха-ха-ха!

Тогда не сей

В душе моей заразу -

Тоску, что может жечь сильней огня.

И больше не заглядывай ни разу

К нам в кочегарку!

Поняла меня?

Берёзы

Я люблю, когда шумят берёзы,

Когда листья падают с берёз.

Слушаю - и набегают слёзы

На глаза, отвыкшие от слёз.

Всё очнётся в памяти невольно,

Отзовётся в сердце и в крови.

Станет как-то радостно и больно,

Будто кто-то шепчет о любви.

Только чаще побеждает проза,

Словно дунет ветер хмурых дней.

Ведь шумит такая же берёза

Над могилой матери моей.

На войне отца убила пуля,

А у нас в деревне у оград

С ветром и дождем шумел, как улей,

Вот такой же жёлтый листопад...

Русь моя, люблю твои берёзы!

С первых лет я с ними жил и рос.

Потому и набегают слезы

На глаза, отвыкшие от слез...

Букет

Я буду долго

Гнать велосипед.

В глухих лугах его остановлю.

Нарву цветов.

И подарю букет

Той девушке, которую люблю.

Я ей скажу:

С другим наедине

О наших встречах позабыла ты,

И потому на память обо мне

Возьми вот эти

Скромные цветы!..

Она возьмёт.

Но снова в поздний час,

Когда туман сгущается и грусть,

Она пройдет,

Не поднимая глаз,

Не улыбнувшись даже...

Ну и пусть.

Я буду долго

Гнать велосипед,

В глухих лугах ею остановлю.

Я лишь хочу,

Чтобы взяла букет

Та девушка, которую люблю...

В белой рубашке в осоке лежу,

Катится древняя Шуя.
Каждым неярким лучом дорожу,
Каждым цветком дорожу я.

То потуманнее, то посветлей,
Тихо, немного уныло
Та же звезда, что над жизнью моей,
Будет гореть над могилой...

В горнице моей светло…

В горнице моей светло.

Это от ночной звезды.

Матушка возьмёт ведро,

Молча принесёт воды...

Красные цветы мои

В садике завяли все.

Лодка на речной мели

Скоро догниёт совсем.

Дремлет на стене моей

Ивы кружевная тень.

Завтра у меня под ней

Будет хлопотливый день!

Буду поливать цветы,

Думать о своей судьбе,

Буду до ночной звезды

Лодку мастерить себе...

В гостях

Глебу Горбовскому

Трущобный двор. Фигура на углу.

Мерещится, что это Достоевский.

И жёлтый свет в окне без занавески

Горит, но не рассеивает мглу.

Гранитным громом грянуло с небес!

В трущобный двор ворвался ветер резкий,

И видел я, как вздрогнул Достоевский,

Как тяжело ссутулился, исчез...

Не может быть, чтоб это был не он!

Как без него представить эти тени,

И жёлтый свет, и грязные ступени,

И гром, и стены с четырёх сторон!

Я продолжаю верить в этот бред,

Когда в своё притонное жилище

По коридору в страшной темнотище,

Отдав поклон, ведёт меня поэт...

Куда меня, беднягу, занесло!

Таких картин вы сроду не видали,

Такие сны над вами не витали,

И да минует вас такое зло!

Поэт, как волк, напьётся натощак.

И неподвижно, словно на портрете.

Всё тяжелей сидит на табурете,

И всё молчит, не двигаясь никак.

А перед ним, кому-то подражая

И суетясь, как все, по городам,

Сидит и курит женщина чужая...

Ах, почему вы курите, мадам!—

Он говорит, что всё уходит прочь,

И всякий путь оплакивает ветер,

Что странный бред, похожий на медведя,

Его опять преследовал всю ночь,

Он говорит, что мы одних кровей,

И на меня указывает пальцем,

А мне неловко выглядеть страдальцем,

И я смеюсь, чтоб выглядеть живей.

И думал я: «Какой же ты поэт,

Когда среди бессмысленного пира

Слышна всё реже гаснущая лира,

И странный шум ей слышится в ответ?..»

Но все они опутаны всерьёз

Какой-то общей нервною системой:

Случайный крик, раздавшись над богемой,

Доводит всех до крика и до слёз!

И всё торчит:

В дверях торчит сосед,

Торчат за ним разбуженные тетки.

Торчат слова,

Торчит бутылка водки,

Торчит в окне бессмысленный рассвет!

Опять стекло оконное в дожде.

Опять туманом тянет и ознобом...

Когда толпа потянется за гробом,

Ведь кто-то скажет: «Он сгорел... в труде».

В дозоре

От брызг и ветра

губы были солоны,

Была усталость в мускулах остра,

На палубах,

вытягиваясь,

Перелетали

через леера.

Казался сон короче вспышки залповой,

И обострённость чувств такой была,

Что резкие звонки тревог внезапных

В ушах гремели,

как колокола!

Но шёл корабль, отбрасывая волны,

С сердитым воем мачты наклоня,

И в хлопьях пены, взмыленная словно,

Лишь закалялась тяжкая броня.

И понял я -

сумей вначале выстоять!

И ты разлюбишь кров над головой,

Цветами пусть

тебе дорогу выстелют,

Но ты пойдёшь

штормовой!..

В избе

Стоит изба, дымя трубой,

Живет в избе старик рябой,

Живет за окнами с резьбой

Старуха, гордая собой,

И крепко, крепко в свой предел -

Вдали от всех вселенских дел -

Вросла избушка за бугром

Со всем семейством и добром!

И только сын заводит речь,

Что не желает дом стеречь,

И все глядит за перевал,

Где он ни разу не бывал...

В кочегарке

Вьется в топке пламень белый,

Белый-белый, будто снег,

И стоит тяжелотелый

Возле топки человек.

Вместо «Здравствуйте»:

В сторонку!-

Тут огонь, не обожгись!-

В топке шлак ломал с размаху

Ломом красным от жары.

Проступали сквозь рубаху

Потных мускулов бугры.

Бросил лом, платком утерся.

На меня глаза скосил:

А тельняшка что, для форсу?-

Иронически спросил.

Я смеюсь: - По мне для носки

Лучше вещи нету, факт!

Флотский, значит?- Значит, флотский.

Что ж, неплохо, коли так!

Кочегаром, думать надо,

Ладным будешь,- произнес

И лопату, как награду,

Мне вручил: - Бери, матрос!-

Пахло угольным угаром,

Лезла пыль в глаза и рот,

А у ног горячим паром

Шлак парил, как пароход.

Как хотелось, чтоб подуло

Ветром палубным сюда...

Но не дуло. Я подумал:

«И не надо! Ерунда!»

И с таким работал жаром,

Будто отдан был приказ

Стать хорошим кочегаром

Мне, ушедшему в запас!

В минуты музыки печальной

И шум порывистых берёз,

И первый снег под небом серым

Среди погаснувших полей,

И путь без солнца, путь без веры

Гонимых снегом журавлей...

Давно душа блуждать устала

В былой любви, в былом хмелю,

Давно понять пора настала,

Что слишком призраки люблю.

Но всё равно в жилищах зыбких -

Попробуй их останови! -

Перекликаясь, плачут скрипки

О жёлтом плёсе, о любви.

И всё равно под небом низким

Я вижу явственно, до слёз,

И шум порывистых берёз.

Как будто вечен час прощальный,

Как будто время ни при чём...

В минуты музыки печальной

Не говорите ни о чём.

В святой обители природы,

В тени разросшихся берёз

Струятся омутные воды

И раздаётся скрип колёс...

Усни, могучее сознанье,

Но чей-то свист и чей-то свет

Внезапно, как воспоминанье,

Моей любви тревожит след!

Прощальной дымкою повиты

Старушки-избы над рекой...

Незабываемые виды!

Незабываемый покой!

А как безмолвствуют ночами

Виденья кроткие! Их сон

И всё, что есть за их молчаньем,

Тревожит нас со всех сторон!

И одинокая могила

Под небеса уносит ум,

А там полночные светила

Наводят много, много дум...

В сибирской деревне

То желтый куст,

То лодка кверху днищем,

То колесо тележное

В грязи...

Меж лопухов -

Его, наверно, ищут -

Сидит малыш,

Щенок скулит вблизи.

Скулит щенок

И все ползет к ребенку,

А тот забыл,

Наверное, о нем,-

К ромашке тянет

Слабую ручонку

И говорит...

Бог ведает, о чем!..

Какой покой!

Здесь разве только осень

Над ледоносной

Мечется рекой,

Но крепче сон,

Когда в ночи глухой

Со всех сторон

Шумят вершины сосен,

Когда привычно

Слышатся в чесу

Осин тоскливых

Стоны и молитвы,-

В такую глушь

Вернувшись после битвы,

Какой солдат

Не уронил слезу?

Случайный гость,

Я здесь ищу жилище

И вот пою

Про уголок Руси,

Где желтый куст,

И лодка кверху днищем,

И колесо,

Забытое в грязи...

Весна на берегу Бии

Сколько сору прибило к березам

Разыгравшейся полой водой!

Трактора, волокуши с навозом,

Жеребята с проезжим обозом,

Гуси, лошади, шар золотой,

Яркий шар восходящего солнца,

Куры, свиньи, коровы, грачи,

Горький пьяница с новым червонцем

У прилавка

и куст под оконцем -

Все купается, тонет, смеется,

Пробираясь в воде и в грязи!

Вдоль по берегу бешеной Бии

Гонят стадо быков верховые -

И, нагнувши могучие выи,

Грозный рев поднимают быки.

Говорю вам:- Услышат глухие!-

А какие в окрестностях Бии -

Поглядеть - небеса голубые!

Говорю вам:- Прозреют слепые,

И дороги их будут легки.

Говорю я и девушке милой:

Не гляди на меня так уныло!

Мрак, метелица - все это было

И прошло,- улыбнись же скорей!

Улыбнись!- повторяю я милой.-

Чтобы нас половодьем не смыло,

Чтоб не зря с неизбывною силой

Солнце било фонтаном лучей!

Весна на море

Вьюги в скалах отзвучали.

Воздух светом затопив,

Солнце брызнуло лучами

На ликующий залив!

День пройдет - устанут руки.

Но, усталость заслонив,

Из души живые звуки

В стройный просятся мотив.

Свет луны ночами тонок,

Берег светел по ночам,

Море тихо, как котенок,

Все скребется о причал...

про весну

Ветер всхлипывал, словно дитя...

Ветер всхлипывал, словно дитя,

За углом потемневшего дома.

На широком дворе, шелестя,

По земле разлеталась солома...

Мы с тобой не играли в любовь,

Мы не знали такого искусства,

Просто мы у поленницы дров

Целовались от странного чувства.

Разве можно расстаться шутя,

Если так одиноко у дома,

Где лишь плачущий ветер-дитя

Да поленница дров и солома.

Если так потемнели холмы,

И скрипят, не смолкая, ворота,

И дыхание близкой зимы

Все слышней с ледяного болота...

про одиночество

про отношения

Ветер с Невы

Я помню холодный

ветер с Невы

И грустный наклон

твоей головы.

Я помню умчавший тебя

И жёлтые стены

со всех сторон.

Я помню свою

сумасшедшую ночь

И волны, летящие

мимо и прочь!

Любовь, а не брызги

речной синевы,

Принёс мне холодный

ветер с Невы...

Вечернее происшествие

Мне лошадь встретилась в кустах.

И вздрогнул я. А было поздно.

В любой воде таился страх,

В любом сарае сенокосном...

Зачем она в такой глуши

Явилась мне в такую пору?

Мы были две живых души,

Но неспособных к разговору.

Мы были разных два лица,

Хотя имели по два глаза.

Мы жутко так, не до конца,

Переглянулись по два раза.

И я спешил - признаюсь вам -

С одною мыслью к домочадцам:

Что лучше разным существам

В местах тревожных -

не встречаться!

Видения на холме

Взбегу на холм

И древностью повеет вдруг из дола.

И вдруг картины грозного раздора

Я в этот миг увижу наяву.

Пустынный свет на звёздных берегах

И вереницы птиц твоих, Россия,

Затмит на миг

В крови и жемчугах

Тупой башмак скуластого Батыя!..

Россия, Русь - куда я ни взгляну...

За все твои страдания и битвы -

Люблю твою, Россия, старину,

Твои огни, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шёпот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя...

Россия, Русь! Храни себя, храни!

Смотри опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они,

Иных времён татары и монголы.

Они несут на флагах чёрный крест,

Они крестами небо закрестили,

И не леса мне видятся окрест,

А лес крестов

в окрестностях

Кресты, кресты...

Я больше не могу!

Я резко отниму от глаз ладони

И вдруг увижу: смирно на лугу

Траву жуют стреноженные кони.

Заржут они - и где-то у осин

Подхватит это медленное ржанье,

И надо мной -

бессмертных звёзд Руси,

Высоких звёзд покойное мерцанье...

Во время грозы

Внезапно небо прорвалось

С холодным пламенем и громом!

И ветер начал вкривь и вкось

Качать сады за нашим домом.

Завеса мутная дождя

Заволокла лесные дали.

Кромсая мрак и бороздя,

На землю молнии слетали!

И туча шла, гора горой!

Кричал пастух, металось стадо,

И только церковь под грозой

Молчала набожно и свято.

Молчал, задумавшись, и я,

Привычным взглядом созерцая

Зловещий праздник бытия,

Смятенный вид родного края.

И все раскалывалась высь,

Плач раздавался колыбельный,

И стрелы молний все неслись

В простор тревожный, беспредельный.

Возвращение из рейса

Ах, как светло роятся огоньки!

Как мы к земле спешили издалече!

Береговые славные деньки!

Береговые радостные встречи!

Душа матроса в городе родном

Сперва блуждает, будто бы в тумане:

Куда пойти в бушлате выходном,

Со всей тоской, с получкою в кармане?

Он не спешит ответить на вопрос,

И посреди душевной этой смуты

Переживает, может быть, матрос

В суровой жизни лучшие минуты.

И все же лица были бы угрюмы

И моряки смотрели тяжело,

Когда б от рыбы не ломились трюмы,

Когда б сказать пришлось: «Не повезло».

Встреча

— Как сильно изменился ты! —
Воскликнул я. И друг опешил.
И стал печальней сироты…
Но я, смеясь, его утешил:
— Меняя прежние черты,
Меняя возраст, гнев и милость,
Не только я, не только ты,
А вся Россия изменилась!..

про жизнь

Да, умру я!

Да, умру я!

И что ж такого?

Хоть сейчас из нагана в лоб!

Может быть,

Гробовщик толковый

Смастерит мне хороший гроб.

А на что мне хороший гроб-то?

Зарывайте меня хоть как!

Жалкий след мой

Будет затоптан

Башмаками других бродяг.

И останется всё,

Как было,

На Земле, не для всех родной...

Будет так же

Светить Светило

На заплёванный шар земной!

Деревенские ночи

Ветер под окошками,

тихий, как мечтание,

А за огородами

в сумерках полей

Крики перепелок,

ранних звезд мерцание,

с уздечкою

выбегу из мрака я,

Самого горячего

выберу коня,

И по травам скошенным,

удилами звякая,

Конь в село соседнее

понесет меня.

Пусть ромашки встречные

от копыт сторонятся,

Вздрогнувшие ивы

брызгают росой, -

Для меня, как музыкой,

снова мир наполнится

Радостью свидания

с девушкой простой!

Все люблю без памяти

в деревенском стане я,

Будоражат сердце мне

в сумерках полей

Крики перепелок,

дальних звезд мерцание,

Ржание стреноженных

молодых коней...

До конца

До конца,
До тихого креста
Пусть душа
Останется чиста!

Перед этой
Жёлтой, захолустной
Стороной берёзовой моей,
Перед жнивой
Пасмурной и грустной
В дни осенних
Горестных дождей,
Перед этим
Строгим сельсоветом,
Перед этим
Стадом у моста,
Перед всем
Старинным белым светом
Я клянусь:
Душа моя чиста.

Пусть она
Останется чиста
До конца,
До смертного креста!

Добрый Филя

Я запомнил, как диво,

Тот лесной хуторок,

Задремавший счастливо

Меж звериных дорог...

Там в избе деревянной,

Без претензий и льгот,

Так, без газа, без ванной,

Добрый Филя живет.

Филя любит скотину,

Ест любую еду,

Филя ходит в долину,

Филя дует в дуду!

Мир такой справедливый,

Даже нечего крыть...

Филя, что молчаливый?

А о чем говорить?

Дорожная элегия

Дорога, дорога,

Разлука, разлука.

Знакома до срока

Дорожная мука.

И отчее племя,

И близкие души,

Лесная сорока

Одна мне подруга.

Дорога, дорога,

Разлука, разлука.

Устало в пыли

Я влачусь, как острожник.

Темнеет вдали,

Приуныл подорожник.

И страшно немного

Без света, без друга,

Дорога, дорога,

Разлука, разлука...

Журавли

Меж болотных стволов красовался восток огнеликий..

Вот наступит сентябрь - и покажутся вдруг журавли!

И разбудят меня, как сигнал, журавлиные крики

Над моим чердаком, над болотом, забытым вдали.

Вот летят, вот летят, возвещая нам срок увяданья

И терпения срок, как сказанье библейских страниц, -

Всё, что есть на душе, до конца выражает рыданье

И могучий полёт этих гордых прославленных птиц!

Широко на Руси машут птицам прощальные руки.

Помраченье болот и безлюдье знобящих полей -

Это выразят всё, как сказанье, небесные звуки,

Далеко разгласит улетающий плач журавлей!

Вот замолкли - и вновь сиротеют холмы и деревни,

Сиротеет река в берегах безотрадных своих,

Сиротеет молва заметавшихся трав и деревьев

Оттого, что - молчи - так никто уж не выразит их!

лирические

Загородил

Мою дорогу

Обоз. Ступил я на жнивьё.

А сам подумал:

Понемногу

Село меняется моё!

Теперь в полях

Везде машины

И не видать худых кобыл,

И только вечный

Дух крушины

Всё так же горек и уныл.

Идут, идут

Обозы в город

По всем дорогам без конца,

Не слышно праздных

Разговоров,

Не видно праздного

Зачем?

Она совсем ещё ребенок -

Она совсем ещё дитя -

Живёт играя и шутя.

Давай походим тёмным лесом!

Давай разбудим соловья!

Там у дороги под навесом

Моя любимая скамья.

Давай сбежим скорее в поле!

Давай посмотрим на зарю!.. -

Я подчиняюсь поневоле

И тоже что-то говорю.

Но чувства борются во мне,

Я в жизни знаю слишком много,

И часто с ней наедине

Мне нелегко и одиноко.

И вот она уже грустна,

И вот уже серьёзней встречи,

Совсем запутает она

Клубок моих противоречий!

Зачем же мы ходили лесом?

Зачем будили соловья?

Зачем стояла под навесом

Та одинокая скамья?

про отношения

Звезда полей

Звезда полей во мгле заледенелой

Остановившись, смотрит в полынью.

Уж на часах двенадцать прозвенело,

И сон окутал родину мою…

Звезда полей! В минуты потрясений

Я вспоминал, как тихо за холмом

Она горит над золотом осенним,

Она горит над зимним серебром…

Звезда полей горит, не угасая,

Для всех тревожных жителей земли,

Своим лучом приветливым касаясь

Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,

Она восходит ярче и полней,

И счастлив я, пока на свете белом

Горит, горит звезда моих полей…

Зеленые цветы

Светлеет грусть, когда цветут цветы,

Когда брожу я многоцветным лугом

Один или с хорошим давним

Который сам не терпит суеты.

За нами шум и пыльные хвосты -

Все улеглось! Одно осталось

Что мир устроен грозно и

прекрасно,

Что легче там, где поле и цветы.

Остановившись в медленном

Смотрю, как день, играя,

расцветает.

Но даже здесь.. чего-то не

хватает..

Недостает того, что не найти.

Как не найти погаснувшей

Как никогда, бродя цветущей

Меж белых листьев и на белых

Мне не найти зеленые цветы...

Зимним вечерком

Ветер не ветер -

Иду из дома!

В хлеву знакомо

Хрустит солома,

И огонек светит...

А больше -

ни звука!

Ни огонечка!

Во мраке вьюга

Летит по кочкам...

Эх, Русь, Россия!

Что звону мало?

Что загрустила?

Что задремала?

Давай пожелаем

Всем доброй ночи!

Давай погуляем!

Давай похохочем!

И праздник устроим,

И карты раскроем...

Эх! Козыри свежи.

А дураки те же.

Зимняя ночь

Кто-то стонет на тёмном кладбище,

Кто-то глухо стучится ко мне,

Кто-то пристально смотрит в жилище,

Показавшись в полночном окне.

В эту пору с дороги буранной

Заявился ко мне на ночлег

Непонятный какой-то и странный

Из чужой стороны человек.

И старуха-метель не случайно,

Есть какая-то жуткая тайна

В этом жалобном плаче ночном.

Обветшалые гнутся стропила,

И по лестнице шаткой во мрак,

Чтоб нечистую выпугнуть силу,

С фонарём я иду на чердак.

По углам разбегаются тени...

Кто тут?.. - Глухо. Ни звука в ответ.

Подо мной, как живые, ступени

Так и ходят... Спасения нет!

Кто-то стонет всю ночь на кладбище,

Кто-то гибнет в буране - невмочь,

И мерещится мне, что в жилище

Кто-то пристально смотрит всю ночь...

Зимняя песня

Ты мне тоску не пророчь!

Тихая зимняя ночь.

Светятся тихие, светятся чудные,

Слышится шум полыньи...

Были пути мои трудные, трудные.

Где ж вы, печали мои?

Скромная девушка мне улыбается,

Сам я улыбчив и рад!

Трудное, трудное - все забывается,

Светлые звезды горят!

Кто мне сказал, что во мгле заметеленной

Глохнет покинутый луг?

Кто мне сказал, что надежды потеряны?

Кто это выдумал, друг?

В этой деревне огни не погашены.

Ты мне тоску не пророчь!

Светлыми звездами нежно украшена

Тихая зимняя ночь...

Зачем ты, ива, вырастаешь

Над судоходною рекой

И волны мутные ласкаешь

Как будто нужен им покой?

Преград не зная и обходов,

Как шумно, жизнь твою губя,

От проходящих пароходов

Несутся волны на тебя!

А есть укромный край природы,

Где могут, родственно звуча,

В тени струящиеся воды

На ласку лаской отвечать...

Когда душе моей

сойдёт успокоенье

С высоких, после гроз, немеркнущих небес,

Когда душе моей внушая поклоненье,

Идут стада дремать под ивовый навес,

Когда душе моей земная веет святость,

И полная река несёт небесный свет,

Мне грустно оттого,

что знаю эту радость

Лишь только я один. Друзей со мною нет...

Лошадь белая

В поле тёмном.

Замерзает внизу река.

На ночёвку

В избе укромной

Я устроился у старика.

Я сказал ему:

Злится стужа!

И пугает собачий лай...

Он взглянул,

Покурил, послушал

И ответил мне: - Ночевай!

В моём окошке

Звёзд осенних полным-полно!

А на сердце

Скребутся кошки* …

* Стихотворение «Лошадь белая...»,

было, похоже, не окончено.

В разных источниках даются разные варианты.

Составительница подборки Вита Пшеничная (Псков)

предложила альманаху-45 именно этот текст...

На кладбище

одна суета

Был мятеж героических сил

И забвением рухнут лета

На сиротские звёзды могил?

Сталин что-то по пьянке сказал -

И раздался винтовочный залп!

Сталин что-то с похмелья сказал -

Гимны пел митингующий зал!

Сталин умер. Его уже нет.

Что же делать - себе говорю, -

Чтоб над родиной жидкий рассвет

Стал похож на большую зарю?

Я пойду по угрюмой тропе,

Чтоб запомнить рыданье пурги

И рождённые в долгой борьбе

Сиротливые звезды могил.

Я пойду поклониться полям...

Может, лучше не думать про всё,

А уйти, из берданки паля,

в окрестности сёл...

На реке Сухоне

Много серой воды,
много серого неба,
И немного пологой нелюдимой земли,
И немного огней вдоль по берегу... Мне бы
Снова вольным матросом
Наниматься на корабли!
Чтоб с весёлой душой
Снова плыть в неизвестность, -
Может, прежнее счастье мелькнёт впереди!..
Между тем не щадят
Эту добрую местность,
Словно чья-нибудь месть, проливные дожди.
Но на той стороне под всемирным потопом
Притащилась на берег -
Видно, надо - старушка с горбом,
Но опять мужики на подворье примчались галопом
И с телегой, с конями
Взгромоздились опять на паром.
Вот, я думаю, стать волосатым паромщиком мне бы!
Только б это избрать, как другие смогли, -
Много серой воды,
много серого неба,
И немного пологой родимой земли,
И немного огней вдоль по берегу...

Нагрянули

Не было собак - и вдруг залаяли.

Поздно ночью - что за чудеса!-

Кто-то едет в поле за сараями.

Не было гостей - и вот нагрянули.

Не было вестей - так получай!

И опять под ивами багряными

Расходился праздник невзначай.

Ты прости нас, полюшко усталое,

Ты прости, как братьев и сестер:

Может, мы за все свое бывалое

Разожгли последний наш костер.

Может быть, последний раз нагрянули,

Может быть, не скоро навестят...

Как по саду, садику багряному

Грустно-грустно листья шелестят.

Под луной, под гаснущими ивами

Посмотрели мой любимый край

И опять умчались, торопливые,

И пропал вдали собачий лай...

Наступление ночи

Опять заря

Смеркается и брезжит

На мёрзлый снег,

На крыши деревень,

И в гробовом

Затишье побережий

Пропал безвестный день.

Слабеет свет...

Вот-вот... ещё немножко.

И, поднимаясь

В меркнущей дали,

Весь ужас ночи

Прямо за окошком

Как будто встанет

Вдруг из-под земли!

И так тревожно

В час перед набегом

Кромешной тьмы

Без жизни и следа,

Как будто солнце

Красное над снегом,

Огромное,

Погасло навсегда!

Не пришла

Из окна ресторана —

свет зеленый,

болотный,

От асфальта до звезд

заштрихована ночь

снегопадом,

Снег глухой,

беспристрастный,

бесстрастный,

холодный

Надо мной,

над Невой,

над матросским

суровым отрядом.

Сумасшедший,

вдоль железных заборов,

Удивляя людей,

что брожу я?

И мерзну зачем?

Ты и раньше ко мне

приходила нескоро,

А вот не пришла и совсем...

Странный свет,

ядовитый,

болотный,

Снег и снег

без метельного

свиста и воя.

Снег глухой,

беспристрастный,

бесстрастный,

холодный,

Мертвый снег,

не даешь мне покоя?

Осеннее

Есть пора -

Души моей отрада:

Зыбко всё,

Но зелено уже!

Есть пора

Осеннего распада,

Родственно душе!

Грязь кругом,

А тянет на болото,

Дождь кругом,

А тянет на реку,

И грустит избушка

Между лодок

На своем ненастном

Облетают листья,

Уплывают

Мимо голых веток

В эти дни

Дороже мне бывают

И образы утрат!

Слез не лей

Над кочкою болотной

Оттого, что слишком

Вот умру -

И стану я холодный,

Вот тогда, любимая,

И хотя отчаянья

Ты пойми,

По-новому уже,

Осеннего распада -

Родственно душе!

Осенний вечер

Вечер. Плывёт по дорогам

Осени стужа и стон.

Каркает около стога

Стая озябших ворон.

Скользкой неровной тропою

В зарослях ветреных ив

Лошадь идёт с водопоя

Голову вниз опустив.

Вызванный небом без мерки,

Словно из множества сит,

Дождик, холодный и мелкий,

Всё моросит, моросит…

Ответ на письмо

Что я тебе отвечу на обман?

Что наши встречи давние у стога?

Когда сбежала ты в Азербайджан,

Не говорил я: «Скатертью дорога!»

Да, я любил. Ну что же? Ну и пусть.

Пора в покое прошлое оставить.

Давно уже я чувствую не грусть

И не желанье что-нибудь поправить.

Слова любви не станем повторять

И назначать свидания не станем.

Но если все же встретимся опять,

То сообща кого-нибудь обманем...

Отплытие

Размытый путь. Кривые тополя.

Я слушал шум - была пора отлёта.

И вот я встал и вышел за ворота,

Где простирались жёлтые поля,

И вдаль пошёл... Вдали тоскливо пел

Гудок чужой земли, гудок разлуки!

Но, глядя вдаль и вслушиваясь в звуки,

Я ни о чём ещё не сожалел -

Была суровой пристань в поздний час.

Искрясь, во тьме горели папиросы,

И трап стонал, и хмурые матросы

Устало поторапливали нас.

И вдруг такой повеяло с полей

Тоской любви, тоской свиданий кратких!

На мглистый берег юности своей.

Памяти матери

Вот он и кончился покой!

Взметая снег, завыла вьюга.

Завыли волки за рекой

Во мраке луга.

Сижу среди своих стихов,

Бумаг и хлама.

А где-то есть во мгле снегов

Могила мамы.

Там поле, небо и стога,

Хочу туда,- о, километры!

Меня ведь свалят с ног снега,

Сведут с ума ночные ветры!

Но я смогу, но я смогу

По доброй воле

Пробить дорогу сквозь пургу

В зверином поле!..

Кто там стучит?

Уйдите прочь!

Я завтра жду гостей заветных...

А может, мама?

Может, ночь -

Ночные ветры?

Первый снег

Ах, кто не любит первый снег

В замёрзших руслах тихих рек,

В полях, в селеньях и в бору,

Слегка гудящем на ветру!

В деревне празднуют дожинки,

И на гармонь летят снежинки.

И весь в светящемся снегу,

Лось замирает на бегу

На отдалённом берегу.

Зачем ты держишь кнут в ладони?

Легко в упряжке скачут кони,

И по дорогам меж полей,

Как стаи белых голубей,

Взлетает снег из-под саней...

Ах, кто не любит первый снег

В замёрзших руслах тихих рек,

В полях, в селеньях и в бору,

Слегка гудящем на ветру!

По вечерам

С моста идет дорога в гору.

А на горе - какая грусть!-

Лежат развалины собора,

Как будто спит былая Русь.

Былая Русь! Не в те ли годы

Наш день, как будто у груди,

Был вскормлен образом свободы,

Всегда мелькавшей впереди!

Какая жизнь отликовала,

Отгоревала, отошла!

И все ж я слышу с перевала,

Как веет здесь, чем Русь жила.

Все так же весело и властно

Здесь парни ладят стремена,

По вечерам тепло и ясно,

Как в те былые времена...

По мокрым скверам

проходит осень,

Лицо нахмуря!

На громких скрипках

дремучих сосен

Играет буря!

В обнимку с ветром

иду по скверу

В потемках ночи.

Ищу под крышей

свою пещеру -

В ней тихо очень.

Горит пустынный

электропламень,

На прежнем месте,

Как драгоценный какой-то камень,

Сверкает перстень, -

И мысль, летая,

кого-то ищет

По белу свету...

Кто там стучится

в мое жилище?

Покоя нету!

Ах, эта злая старуха осень,

Лицо нахмуря,

Ко мне стучится

и в хвое сосен

Не молкнет буря!

Куда от бури,

от непогоды

Себя я спрячу?

Я вспоминаю былые годы,

И я плачу...

Повесть о первой любви

Я тоже служил на флоте!

Я тоже памятью полн

О той бесподобной работе -

На гребнях чудовищных волн.

Тобою - ах, море, море! -

Я взвинчен до самых жил,

Но, видно, себе на горе

Так долго тебе служил...

Любимая чуть не убилась, -

Ой, мама родная земля! -

Рыдая, о грудь мою билась,

Как море о грудь корабля.

В печали своей бесконечной,

Как будто вослед кораблю,

Шептала: «Я жду вас... вечно»,

Шептала: «Я вас... люблю».

Люблю вас! Какие звуки!

Но звуки ни то ни сё, -

И где-то в конце разлуки

Забыла она про всё.

Однажды с какой-то дороги

Отправила пару слов:

«Мой милый! Ведь так у многих

Проходит теперь любовь...»

И всё же в холодные ночи

Печальней видений других

Глаза её, близкие очень,

И море, отнявшее их.

про отношения

Под ветвями больничных берез

Под ветвями плакучих деревьев

В чистых окнах больничных палат

Выткан весь из пурпуровых перьев

Для кого-то последний закат...

Вроде крепок, как свеженький овощ,

Человек, и легка его жизнь,-

Вдруг проносится «скорая помощь»,

И сирена кричит: «Расступись!»

Вот и я на больничном покое.

И такие мне речи поют,

Что грешно за участье такое

Не влюбиться в больничный уют!

В светлый вечер под музыку Грига

В тихой роще больничных берез

Я бы умер, наверно, без крика,

Но не смог бы, наверно, без слез...

Нет, не все,- говорю,- пролетело!

Посильней мы и этой беды!

Значит, самое милое дело -

Это выпить немного воды,

Посвистеть на манер канарейки

И подумать о жизни всерьез

На какой-нибудь старой скамейке

Под ветвями больничных берез...

Поезд

Поезд мчался с грохотом и воем,

Поезд мчался с лязганьем и свистом,

И ему навстречу жёлтым роем

Понеслись огни в просторе мглистом.

Поезд мчался с полным напряженьем

Мощных сил, уму непостижимых,

Посреди миров несокрушимых.

Поезд мчался с прежним напряженьем

Где-то в самых дебрях мирозданья

Перед самым, может быть, крушеньем,

Посреди явлений без названья...

Вот он, глазом огненным сверкая,

Вылетает... Дай дорогу, пеший!

На разъезде где-то у сарая

Подхватил, понёс меня, как леший!

Вместе с ним и я в просторе мглистом

Уж не смею мыслить о покое, -

Мчусь куда-то с лязганьем и свистом,

Мчусь куда-то с грохотом и воем,

Мчусь куда-то с полным напряженьем,

Я, как есть, загадка мирозданья.

Перед самым, может быть, крушеньем

Я кричу кому-то: «До свиданья!»

Но довольно! Быстрое движенье

Всё смелее в мире год от году,

И какое может быть крушенье,

Если столько в поезде народу?

философские

Помню, как тропкой,

едва заметной

В густой осоке, где утки крякали,

Мы с острогой ходили летом

Ловить налимов

под речными корягами.

Поймать налима не просто было.

Мало одного желания.

Мы уставали, и нас знобило

От длительного купания,

Но мы храбрились:— Рыбак не плачет!—

В воде плескались

до головокружения

И наконец на песок горячий

Дружно падали в изнеможении!

И долго после мечтали лежа

О чем-то очень большом и смелом,

Смотрели в небо, и небо тоже

Глазами звезд

на нас смотрело...

Портовая ночь

На снегу, как тюлени,

Лежат валуны,

Чайки плещутся в пене

Набежавшей волны.

Порт в ночи затихает,

Все закончили труд,

Огоньками мигает

Их домашний уют...

Вдруг вода загрохочет

У бортов кораблей,

Забурлит, заклокочет,

Пробуждаясь, опять

Будут жены матросов

Свет в домах зажигать.

Будет снова тревожен

Их полночный уют,

И взволнованно тоже

Дети к окнам прильнут.

Знать, поэтому шквалам,

Нагоняющим жуть,

К заметеленным скалам

Корабли не свернуть.

Посвящение другу

Замерзают мои георгины.
И последние ночи близки.
И на комья желтеющей глины
За ограду летят лепестки…

Нет, меня не порадует — что ты!-
Одинокая странствий звезда.
Пролетели мои самолеты,
Просвистели мои поезда.

Прогудели мои пароходы,
Проскрипели телеги мои,-
Я пришел к тебе в дни непогоды,
Так изволь, хоть водой напои!

Не порвать мне житейские цепи,
Не умчаться, глазами горя,
В пугачевские вольные степи,
Где гуляла душа бунтаря.

Не порвать мне мучительной связи
С долгой осенью нашей земли,
С деревцом у сырой коновязи,
С журавлями в холодной дали…

Но люблю тебя в дни непогоды
И желаю тебе навсегда,
Чтоб гудели твои пароходы,
Чтоб свистели твои поезда!

про друзей

Поэзия

Сквозь ветра поющий полет

И волн громовые овации

Корабль моей жизни плывет

к демобилизации.

Всю жизнь не забудется флот,

И вы, корабельные кубрики,

И море, где служба идет

Под флагом Советской Республики.

Но близок тот час, когда я

Сойду с электрички на станции.

Продолжится юность моя

В аллеях с цветами и танцами.

В труде и средь каменных груд,

В столовых, где цены уменьшены

И пиво на стол подают

Простые красивые женщины.

Все в явь золотую войдет,

Чем ночи матросские грезили...

Корабль моей жизни плывет

По морю любви и поэзии.

Праздник в поселке

Сколько водки выпито!

Сколько стекол выбито!

Сколько средств закошено!

Сколько женщин брошено!

Чьи-то дети плакали,

Где-то финки звякали...

Эх, сивуха сивая!

Жизнь была... красивая!

Привет, Россия

Привет, Россия — родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я
Незримых певчих пенье хоровое…

Как будто ветер гнал меня по ней,
По всей земле — по сёлам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться.

Привет, Россия — родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли
Любовь к твоим овинам у жнивья,
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.

За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!

Как весь простор, небесный и земной,
Дышал в оконце счастьем и покоем,
И достославной веял стариной,
И ликовал под ливнями и зноем!..

Природа

Звенит, смеётся, как младенец,

И смотрит солнышку вослед.

И меж домов, берёз, поленниц

Горит, струясь, небесный свет.

Как над заплаканным младенцем,

Играя с нею, после гроз

Узорным чистым полотенцем

Свисает радуга с берёз,

И миротворный

запах мёда

По травам катится волной, -

Его вкушает вся природа

И щедро делится со мной!

И вольно дышит

ночью звёздной

Под колыбельный скрип телег...

И вдруг разгневается грозно

Совсем как взрослый человек.

о природе

Прощальная песня

Я уеду из этой деревни...

Будет льдом покрываться река,

Будут ночью поскрипывать двери,

Будет грязь на дворе глубока.

Мать придёт и уснёт без улыбки...

И в затерянном сером краю

В эту ночь у берестяной зыбки

Ты оплачешь измену мою.

Так зачем же, прищурив ресницы,

У глухого болотного пня

Спелой клюквой, как добрую птицу,

Ты с ладони кормила меня?

Слышишь, ветер шумит по сараю?

Слышишь, дочка смеётся во сне?

Может, ангелы с нею играют

И под небо уносятся с ней...

Не грусти! На знобящем причале

Парохода весною не жди!

Лучше выпьем давай на прощанье

За недолгую нежность в груди.

Мы с тобою как разные птицы!

Что ж нам ждать на одном берегу?

Может быть, я смогу возвратиться,

Может быть, никогда не смогу.

Ты не знаешь, как ночью по тропам

За спиною, куда ни пойду,

Чей-то злой, настигающий топот

Всё мне слышится, словно в бреду.

Но однажды я вспомню про клюкву,

Про любовь твою в сером краю

И пошлю вам чудесную куклу,

Как последнюю сказку свою.

Чтобы девочка, куклу качая,

Никогда не сидела одна.

Мама, мамочка! Кукла какая!

И мигает, и плачет она...

Прощальное

Печальная Вологда

На тёмной печальной земле,

И люди окраины древней

Тревожно проходят во мгле.

Родимая! Что ещё будет

Со мною? Родная заря

Уж завтра меня не разбудит,

Играя в окне и горя.

Замолкли весёлые трубы

И танцы на всём этаже,

И дверь опустевшего клуба

Печально закрылась уже.

Родимая! Что ещё будет

Со мною? Родная заря

Уж завтра меня не разбудит,

Играя в окне и горя.

И сдержанный говор печален

На тёмном печальном крыльце.

Всё было весёлым в начале,

Всё стало печальным в конце.

На тёмном разъезде разлуки

И в тёмном прощальном авто

Я слышу печальные звуки,

Которых не слышит никто...

Пусть поют поэты!

Мне трудно думать:

Так много шума.

А хочется речи

Простой, человечьей

О чём шумят

Друзья мои, поэты,

В неугомонном доме допоздна?

Я слышу спор,

Я вижу силуэты

На смутном фоне позднего окна.

Уже их мысли

Силой налились!

С чего ж начнут?

Какое слово скажут?

Они кричат,

Они руками машут,

Они как будто только родились!

В каких словах

Воспеть тебя, о спутник!

Твой гордый взлёт - падение моё.

Мне сообщил об этом литсотрудник,

В стихи перо направив,

Как копьё.

Мол, век ракетный,

Век автомобильный,

А муза так спокойна и тиха!

И крест чернильный,

Словно крест могильный,

Уверенно поставил на стихах.

На этом с миром

И расстаться нам бы,

Но отчего же

С «Левым маршем» в лад

Негромкие есенинские ямбы

Так громко в сердце бьются и звучат!

С весёлым пеньем

В небе безмятежном,

Со всей своей любовью и тоской

Орлу не пара

Жаворонок нежный,

Но ведь взлетают оба высоко!

И, славя взлёт

Космической ракеты,

Готовясь в ней летать за небеса,

Пусть не шумят,

А пусть поют поэты

Разлад

Мы встретились

У мельничной запруды.

И я ей сразу

Прямо все сказал!

Кому,- сказал,-

Нужны твои причуды?

Зачем,- сказал -

Ходила на вокзал?

Она сказала:

Я не виновата.

Ответь,- сказал я,-

Кто же виноват?-

Она сказала:

Я встречала брата.

Ха-ха,- сказал я,-

Разве это брат?

В моих мозгах чего-то не хватало:

Махнув на все,

Я начал хохотать.

Я хохотал,

И эхо хохотало,

И грохотала

Мельничная гать.

Она сказала:

Ты чего хохочешь?

Хочу,- сказал я,-

Вот и хохочу!-

Она сказала:

Мало ли что хочешь!

Я это слушать больше не хочу.

Конечно, я ничуть

Не напугался,

Как всякий,

Кто ни в чем не виноват,

И зря в ту ночь

Пылал и трепыхался

В конце безлюдной улицы

Расплата

Я забыл, что такое любовь,

И под лунным над городом светом

Столько выпалил клятвенных слов,

Что мрачнею, как вспомню об этом.

И однажды, прижатый к стене

Безобразьем, идущим по следу,

Одиноко я вскрикну во сне

И проснусь, и уйду, и уеду...

Поздно ночью откроется дверь,

Невеселая будет минута.

У порога я встану, как зверь,

Захотевший любви и уюта.

Побледнеет и скажет:- Уйди!

Наша дружба теперь позади!

Ничего для тебя я не значу!

Уходи! Не гляди, что я плачу!..

И опять по дороге лесной

Там, где свадьбы, бывало, летели,

Неприкаянный, мрачный, ночной,

Я тревожно уйду по метели...

Родная деревня

Хотя проклинает проезжий
Дороги моих побережий,
Люблю я деревню Николу,
Где кончил начальную школу!

Бывает, что пыльный мальчишка
За гостем приезжим по следу
В дорогу торопится слишком:
— Я тоже отсюда уеду!

Среди удивленных девчонок
Храбрится, едва из пеленок:
— Ну что по провинции шляться?
В столицу пора отправляться!

Когда ж повзрослеет в столице,
Посмотрит на жизнь за границей,
Тогда он оценит Николу,
Где кончил начальную школу…

Русский огонек

Погружены в томительный мороз,
Вокруг меня снега оцепенели!
Оцепенели маленькие ели,
И было небо тёмное, без звезд.
Какая глушь! Я был один живой
Один живой в бескрайнем мёртвом поле!
Вдруг тихий свет — пригрезившийся, что ли? —
Мелькнул в пустыне, как сторожевой…

Я был совсем как снежный человек,
Входя в избу, — последняя надежда! —
И услыхал, отряхивая снег:
— Вот печь для вас… И тёплая одежда… —
Потом хозяйка слушала меня,
Но в тусклом взгляде жизни было мало,
И, неподвижно сидя у огня,
Она совсем, казалось, задремала…

Как много жёлтых снимков на Руси
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне и поразил
Сиротский смысл семейных фотографий!
Огнём, враждой земля полным-полна,
И близких всех душа не позабудет…
— Скажи, родимый, будет ли война?
И я сказал:
— Наверное, не будет.
— Дай бог, дай бог… ведь всем не угодишь,
А от раздора пользы не прибудет… —
И вдруг опять: — Не будет, говоришь?
— Нет, — говорю, — наверное, не будет!
— Дай бог, дай бог…
И долго на меня
Она смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять сидела тихо у огня.
Что снилось ей? Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею в то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал её старинные виденья.
— Господь с тобой! Мы денег не берём.
— Что ж, — говорю, — желаю вам здоровья!
За всё добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью…

Спасибо, скромный русский огонёк,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далёк,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле, и нет тебе покоя…

Седьмые сутки дождь не умолкает...

Седьмые сутки дождь не умолкает.

И некому его остановить.

Все чаще мысль угрюмая мелькает,

Что всю деревню может затопить.

Плывут стога. Крутясь, несутся доски.

И погрузились медленно на дно

На берегу забытые повозки,

И потонуло черное гумно.

И реками становятся дороги,

Озера превращаются в моря,

И ломится вода через пороги,

Семейные срывая якоря...

Неделю льет. Вторую льет... Картина

Такая - мы не видели грустней!

Безжизненная водная равнина

И небо беспросветное над ней.

На кладбище затоплены могилы,

Видны еще оградные столбы,

Ворочаются, словно крокодилы,

Меж зарослей затопленных гробы,

Ломаются, всплывая, и в потемки

Под резким неслабеющим дождем

Уносятся ужасные обломки

И долго вспоминаются потом...

Холмы и рощи стали островами.

И счастье, что деревни на холмах.

И мужики, качая головами,

Перекликались редкими словами,

Когда на лодках двигались впотьмах,

И на детей покрикивали строго,

Спасали скот, спасали каждый дом

И глухо говорили: - Слава Богу!

Слабеет дождь... вот-вот... еще немного.

И все пойдет обычным чередом.

Сентябрь

Слава тебе, поднебесный

Радостный краткий покой!

Солнечный блеск твой чудесный

С нашей играет рекой,

С рощей играет багряной,

С россыпью ягод в сенях,

Словно бы праздник нагрянул

На златогривых конях!

Радуюсь громкому лаю,

Листьям, корове, грачу,

И ничего не желаю,

И ничего не хочу!

И никому не известно

То, что, с зимой говоря,

В бездне таится небесной

Ветер и грусть октября...

про осень

Сергей Есенин

Слухи были глупы и резки:

Кто такой, мол, Есенин Серёга,

Сам суди: удавился с тоски

Потому, что он пьянствовал много.

Да, недолго глядел он на Русь

Голубыми глазами поэта.

Но была ли кабацкая грусть?

Грусть, конечно, была... Да не эта!

Вёрсты всё потрясённой земли,

Все земные святыни и узы

Словно б нервной системой вошли

В своенравность есенинской музы!

Это муза не прошлого дня.

С ней люблю, негодую и плачу.

Много значит она для меня,

Если сам я хоть что-нибудь значу.

Скачет ли свадьба...

Скачет ли свадьба в глуши потрясённого бора,

Или, как ласка, в минуты ненастной погоды

Где-то послышится пение детского хора, -

Так - вспоминаю - бывало и в прежние годы!

Вспыхнут ли звёзды - я вспомню, что прежде блистали

Эти же звёзды. А выйду случайно к парому, -

Прежде - подумаю - эти же вёсла плескали...

Будто о жизни и думать нельзя по-другому!

Ты говоришь, говоришь, как на родине лунной

Снег освещённый летел вороному под ноги,

Как без оглядки, взволнованный, сильный и юный,

В поле открытое мчался ты вниз по дороге!

Верил ты в счастье, как верят в простую удачу,

Слушал о счастье младенческий говор природы, -

Что ж, говори! Но не думай, что, если заплачу,

Значит, и сам я жалею такие же годы.

Грустные мысли наводит порывистый ветер.

Но не об этом. А вспомнилось мне, что уныло

Прежде не думал: «Такое, мне помнится, было!»

Прежде храбрился: «Такое ли будет на свете!»

Вспыхнут ли звёзды - такое ли будет на свете! -

Так говорил я. А выйду случайно к парому, -

«Скоро, - я думал, - разбудят меня на рассвете,

Как далеко уплыву я из скучного дому!..»

О, если б завтра подняться, воспрянувши духом,

С детскою верой в бессчётные вечные годы,

О, если б верить, что годы покажутся пухом, -

Как бы опять обманули меня пароходы!..

Стоит жара

Стоит жара. Летают мухи.

Под знойным небом чахнет сад.

У церкви сонные старухи

Толкутся, бредят, верещат.

Смотрю угрюмо на калеку,

Соображаю, как же так -

Я дать не в силах человеку

Ему положенный пятак?

И как же так, что я все реже

Волнуюсь, плачу и люблю?

Как будто сам я тоже сплю

И в этом сне тревожно брежу...

Тайна

Чудный месяц горит над рекою,

Над местами отроческих лет,

И на родине, полной покоя,

Широко разгорается свет...

Этот месяц горит не случайно

Им я: Николай Рубцов (Nikolay Rubtsov)

Знак зодиака : Козерог
Возраст : 35 лет
Дата смерти : 19 января 1971 г.
Место рождения : Емецк, Архангельская область
Деятельность : поэт
Семейное положение : не женат

Детство и юность

Родился поэт в 1936 году на Севере. В селе Емецк, рядом с Холмогорами Михаила Ломоносова, прошел первый год жизни Николая Рубцова. В 1937-м семейство Рубцовых переехало в городок Няндому в 340 километрах южнее Архангельска, где глава семейства три года руководил потребительским кооперативом. Но и в Няндоме Рубцовы прожили недолго – в 1941 году перебрались в Вологду, где их застала война.

Отец отправился на фронт, связь с ним утратилась. Летом 1942 года не стало матери, а вскоре и годовалой сестренки Николая. Боль утраты вылилась у 6-летнего мальчика в первое стихотворение. В 1964 году Николай Рубцов вспомнил о пережитом в стихе «Тихая моя родина»:

«Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои».

Николая Рубцова со старшим братом как сирот определили в детский дом в «Николах», так в народе называли село Никольское. Годы детдомовской жизни поэт вспоминал с теплотой, несмотря на полуголодное существование. Николай старательно учился и окончил в Никольском 7 классов (в бывшей школе обустроили Дом-музей Н. М. Рубцова). В 1952 году молодой литератор поступил на работу в Тралфлот.

В сохранившейся автобиографии Рубцова указано, что он сирота. На самом деле отец вернулся с фронта в 1944-м, но из-за утраченного архива не нашел детей. Михаил Рубцов женился во второй раз. Забегая вперед, с отцом 19-летний Николай встретился в 1955-м. Спустя 7 лет Рубцов-старший умер от рака. Два года, начиная с 1950-го, Николай был студентом «лесного» техникума в Тотьме.

После окончания год трудился кочегаром, а в 1953-м отправился в Мурманскую область, где поступил в горно-химический техникум. На втором курсе, зимой 1955 года, студента Николая Рубцова отчислили из-за проваленной сессии. А в октябре 19-летнего поэта призвали служить на Северном флоте.

Литература

Литературный дебют Николая Рубцова состоялся в 1957 году: его стихотворение напечатала областная газета в Заполярье. Демобилизовавшись в 1959 году, северянин отправился в город на Неве. Зарабатывал на жизнь, трудясь слесарем, кочегаром и заводским шихтовальщиком. Познакомился с поэтами Глебом Горбовским и Борисом Тайгиным. Тайгин помог Рубцову пробиться к публике, выпустив летом 1962 года самиздатовским способом первый поэтический сборник «Волны и скалы».

В том же году Николай Рубцов стал студентом московского Литературного института. Пребывание в вузе не раз прерывалось: из-за ершистого характера и пристрастия к спиртному Николая отчисляли и вновь восстанавливали. Зато в эти годы вышли сборники «Лирика» и «Звезда полей». В те годы культурная жизнь Москвы бурлила: на эстраде гремели стихи Евгения Евтушенко, Роберта Рождественского и Беллы Ахмадулиной.

В эту громогласность провинциал Рубцов не вписывался – он был «тихим лириком», не «жег глаголом». Характерны почти есенинские строки стихотворения «Видения на холме»:

«Люблю твою, Россия, старину.
Твои леса, погосты и молитвы».

Творчество Николая Рубцова отличалось от сочинений модных шестидесятников, но поэт и не стремился следовать моде. В отличие от Вознесенского и Ахмадулиной, он не собирал стадионы, но поклонники у Рубцова были. Писать крамольные строчки он тоже не боялся. В «Осенней песне», которую полюбили барды, есть куплет:

«Я в ту ночь позабыл
Все хорошие вести,
Все призывы и звоны
Из Кремлевских ворот.
Я в ту ночь полюбил
Все тюремные песни,
Все запретные мысли,
Весь гонимый народ».

Стихотворение написано в 1962 году, и за такое власти по голове не гладили.

В 1969-м Николай Рубцов получил диплом и стал штатным сотрудником газеты «Вологодский комсомолец». За год до этого литератору дали однокомнатную квартиру в «хрущевке». В 1969-м вышел сборник «Душа хранит», а через год последнее собрание стихов «Сосен шум ». Сборник «Зеленые цветы» был готов к печати, но вышел после смерти Николая Рубцова. В 1970-х изданы поэтические сборники «Последний пароход », «Избранная лирика», «Подорожники » и «Стихотворения ».

Песни на стихи Рубцова

Поэтические произведения Николая Рубцова стали песнями, впервые прозвучавшими в 1980-90-е. Ту же «Осеннюю песню », только без крамольного куплета, спел Сергей Крылов. Музыку к ней написал композитор Алексей Карелин. На конкурсе «Песня-81» Гинтаре Яутакайте спела «В горнице моей светло» (композитор Александр Морозов). В следующем году на музыку положили стих «Звезда полей ». Композицию исполнил Александр Градский (альбом «Звезда полей »).

Популярная ленинградская группа «Форум» тоже ввела в репертуар песню на стихи поэта «Улетели листья ». Одноименная композиция попала в альбом «Белая ночь », вышедший в середине 1980-х. Стих «Букет » спел Александр Барыкин: мелодия и слова «Я буду долго гнать велосипед » известны не одному поколению советских людей. В конце 1980-х песня звучала на всех концертах.

Строчки стихотворения «Букет » написаны Николаем Рубцовым в годы службы на Северном флоте. В 1950-х в поселке Приютино под Ленинградом, где жил брат Рубцова Альберт, Николай познакомился с девушкой Таей Смирновой. В 1958-м поэт приехал на побывку, но встреча с Таей оказалась прощанием: девушка встретила другого. В память о юношеской любви осталось стихотворение, написанное Рубцовым за 15 минут.

В 2000-х к поэзии Николая Рубцова вернулись: песню «Отцветет да поспеет на болоте морошка » спела Татьяна Буланова, а группа «Калевала » ввела в репертуар композицию на стихотворение «Нагрянули ».

Личная жизнь

1962 год для поэта был насыщен событиями. Николай Рубцов поступил в литинститут и познакомился с Генриеттой Меньшиковой, женщиной, родившей ему дочь. Меньшикова жила в Никольском, где заведовала клубом. Николай Рубцов приезжал в «Николу» повидаться с одноклассниками, отдыхал и писал стихи. В начале 1963 пара сыграла свадьбу, но без официального оформления отношений. Весной того же года на свет появилась Леночка. В Никольском поэт бывал наездами – он учился в Москве.

В 1963 году в институтском общежитии Рубцов познакомился с начинающей поэтессой Людмилой Дербиной. Мимолетное знакомство тогда ни к чему не привело: Николай не произвел на Люсю впечатления. Девушка вспомнила о нем в 1967 году, когда в руки попался свежий сборник стихов поэта. Людмила влюбилась в поэзию Николая Рубцова и поняла, что ее место рядом с ним.

У женщины уже был за спиной неудавшийся брак и дочь Инга. Летом Людмила приехала в Вологду и осталась с Николаем, для которого поэтесса Люся Дербина стала роковой любовью. Их отношения ровными не назвать: у Рубцова было пристрастие к спиртному. В состоянии опьянения Николай перерождался, но запои сменялись днями покаяния. Пара то ссорилась и расставалась, то вновь мирилась. В начале января 1971 года влюбленные пришли в ЗАГС. День свадьбы назначили на 19 февраля.

Трагическая гибель

До бракосочетания поэт не дожил ровно месяц. Его строки «Я умру в крещенские морозы » оказались пророчеством. О событиях той страшной ночи и сегодня спорят. Николая Рубцова нашли мертвым на полу квартиры. В непредумышленном убийстве призналась Людмила Дербина.

Патологоанатомы сошлись во мнении, что причиной смерти стало удушение. Женщину осудили на 8 лет, выпустили по амнистии через 6. В интервью журналистам она рассказала, что во время ссоры той крещенской ночью у выпившего Рубцова случился инфаркт. Вины Людмила так и не признала. Похоронили Николая Рубцова, как он завещал, на Пошехонском кладбище в Вологде.

Библиография

• 1962 – «Волны и скалы»
• 1965 – «Лирика». Архангельск
• 1967 – «Звезда полей»
• 1969 – «Душа хранит». Архангельск
• 1970 – «Сосен шум»
• 1977 – «Стихотворения. 1953-1971»
• 1971 – «Зеленые цветы»
• 1973 – «Последний пароход»
• 1974 – «Избранная лирика»
• 1975 – «Подорожники»
• 1977 – «Стихотворения»

Фото

Рубцов Николай Михайлович — советский лирик, автор нескольких сборников лирических стихов, 5 из них выпущены при жизни, остальные — посмертно. Является автором многих известных песен, исполняющихся на российской эстраде.

Детство

Родиной Николая Рубцова является село Емецк. Это небольшое поселение на Севере России. Мальчик родился в семье Рубцова Михаила Андриановича 3 января 1936 года. Прожили в селе еще год и переехали в Няндому. Там отец Николая служил начальником Горпо до 1941 года. Затем отправились в Вологду. Началась война.

5- летний Николаша остался с матерью, сестрой и братом дожидаться отца с фронта. Но его следы затерялись, вестей не было. В 1942 умирает мать Коли, за ней сестра. Братьев распределили по детским домам. Так в 6 лет Николай Рубцов стал сиротой.

Мальчики, Коля и Альберт, попали в Николаевский приют, недалеко от Вологды. Рубцов прилежно учился, хотя голод и одиночество не оставляли ребенка ни на минуту. Он еще не знал, что отец остался жив. Михаил Рубцов получил ранение, вернулся в родной дом в 1944 году. Не смог найти детей, женился. С сыном смог увидеться только в 1955. Спустя 7 лет умер от болезней.

Юность

Николай Рубцов закончил семилетку. С 1950 по 1952 учился в Тотемском лесном техникуме. По окончанию работал кочегаром в тресте «Севрыба». Поступил в горно-химический техникум (Кировск, Мурманская область), но был отчислен на 2 курсе из-за провала зимней сессии в 1955 году. Стал разнорабочим на военном полигоне.

Флот, трудовые годы

В октябре 1955 Н.Рубцов уходит служить в армию. Попадает на флот, становится матросом эсминца «Острый». На службе отвлекается от ежедневных забот, отдыхает за письменным столом, сочиняет стихи. Публикует первое произведение в 1957. Это было стихотворение «Май пришел». Первая публикация в газете «Заполярье» не принесла славы, известности.

После демобилизации бывший матрос отправляется в Ленинград. Планирует жить, работать в Северной столице. Трудится кочегаром, слесарем, шлихтовальщиком. Но не оставляет надежд стать известным среди любителей поэзии.

Творчество

Знакомство с Глебом Горбовским, Борисом Тайгиным стало решающим в биографии Николая. Они помогли Рубцову издать первый сборник лирических стихотворений — «Волны и скалы». Это был самиздат. Но сколько эмоций пережил Николай Михайлович в эти дни. Он был счастлив.

В этом же, 1962 году, Рубцов поступает в литературный институт Москвы. Учеба не шла гладко. Его отчисляли, он восстанавливался вновь. Виной всему была творческая натура поэта, эмоциональность и впечатлительность, иногда пристрастие к спиртному выводило Николая из колеи.

Он продолжал творить. Выпустил еще 2 сборника стихов: «Лирика», «Звезда полей». Он любил своих собратьев по перу. Восхищался Е.Евтушенко, уже известным автором, Р. Рождественским, . Но не мог стать с ними на одну сцену. Был тихим, скромным. Не увлекал публику громкими восклицаниями, призывами. Его стихи похожи на есенинские.

Николай Рубцов любил родину, деревню, простых людей. Его стихи полюбили барды. Песни получались душевные, романтичные, наполненные грустью, покоем.

Но всегда молчать не получалось. Рубцовым было написано стихотворение о тюремной доле, бросающее тень на власть. Оно стало текстом для «Осенней песни». Там были строчки: «Я в ту ночь полюбил все тюремные песни…весь гонимый народ…все запретные мысли…». Партии они точно не понравились.

В 1969 году Рубцов получает диплом. Вступает в штат «Вологодского комсомольца». Продолжает творческий путь, выпуская еще несколько сборников. Это «Душа хранит» (1969), «Сосен шум» (1970). Еще 4 сборника вышли после смерти поэта. «Последний пароход» (1973), «Подорожники» (1975), «Избранная лирика» (1973), «Стихотворения» (1977).

На стихотворения Рубцова были написаны сотни песен. Их исполняли Крылов С., группа «Форум», А. Барыкин. Всем известен его хит «Я буду долго гнать велосипед…». Она до сих пор звучит на концертах. Таня Буланова поет душевную песню «Отцветет да поспеет на болоте морошка», группа «Калевала» заслужила любовь зрителей с композицией «Нагрянули».

Личная жизнь

Николай был влюбчивым, пылким, крайне эмоциональным. Его чувства вспыхивали за несколько минут, так же мгновенно могли и угаснуть. Известна интересная история, связанная с девушкой Таей Смирновой. В нее поэт влюбился во время побывки, приехал к брату Альберту на пару дней. Тут же написал стихотворение «Букет». По признанию автора, это заняло у него несколько минут. Но Тая оказалась несвободной. Не дождалась Николая из армии, встретила и полюбила другого. А стих переложили на музыку, песню исполняет уже много лет Александр Барыкин.

Серьезно Николай Рубцов влюблялся дважды. Официально в брак не вступил по разным причинам. Первой его любовью стала Генриетта Меньшикова. Она работала завклубом в Никольском, где жил и учился Николай в детстве. Но познакомились и полюбили друг друга они гораздо позже.

В 1962 году состоялся вечер встреч выпускников. Рубцов приехал в Никольской повидаться с одноклассниками. Познакомился с Генриеттой, был очарован ею. Но вынужден был вернуться в Москву — ждал институт, работа. В 1963 пара сыграла свадьбу, официально не расписались. Родилась Лена — внебрачная дочь. Она жила с матерью в селе, отца видела редко. Он бывал у них наездами, продолжал жить в столице. Потом перебрался в Вологду. В Никольское переезжать не хотел.

В этом же, 1963, Николай познакомился с Людмилой Дербиной. Она была поэтессой, у них были общие знакомые. Девушка не обратила на пылкие взгляды Рубцова никакого внимания. Поняла, что заинтересована, только в 1967, когда прочитала стихи Рубцова. Вышел новый сборник. Поехала в Вологду, стала его гражданской женой. Свадьбу назначили на февраль 1971, но ей не суждено было состояться. Николай Рубцов умер.

Смерть

Личная жизнь двух творческих людей была полна эмоций. Драки, ссоры чередовались с пылкими признаниями в любви. Один из таких дней закончился для Рубцова смертью.

Судом Людмила была признана виновной в его смерти. Поэта нашли на полу в квартире, удушенным. Дербина получила 8 лет лишения свободы. Отбыла наказание. Но не признавала достоверность версии об убийстве. По ее мнению, Рубцов погиб от разрыва сердца — случился инфаркт из-за очередного запоя. А ему на момент смерти было всего 35.

Оправдания Дербиной считаются глупыми, несвоевременными. Она пишет мемуары, рассчитывает на реабилитацию после кончины. Дает интервью и продолжает утверждать, что не виновата в смерти Рубцова. Хотя факт ссоры, драки не отрицает.

Похоронили Николая Михайловича, по его завещанию, на Вологодском Пошехонском кладбище. Он хотел лежать рядом с Константином Батюшковым, тоже похороненным в Вологде. Николай любил его стихи, ценил вклад в развитие русской литературы, поэтики. Равнялся в чем-то на своего кумира. Оставил тайную просьбу о месте захоронения, ее нашли уже после несчастного случая и исполнили желание поэта.

Есть мнение, что Рубцов предсказал себе смерть. У него есть стихотворение «Я умру в Крещенские морозы». Так оно и случилось. День смерти поэта пришелся на 19 января 1971.

Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .

Рубцов Николай Михайлович
Родился: 3 января 1936 года года.
Умер: 19 января 1971 (35 лет) года года.

Биография

Николай Михайлович Рубцов (3 января 1936, село Емецк, Северный край - 19 января 1971, Вологда) - русский лирический поэт.

Родился 3 января 1936 года в селе Емецк Холмогорского района Северного края (ныне Архангельской области). В 1937 году переехал вместе со своей многочисленной семьёй в Няндому. В 1939-1940 годах отец Рубцова Михаил Андрианович работал начальником Няндомского горпо. В январе 1941 года "Михаил Рубцов выбыл из Няндомы в Вологодский горком партии. В Вологде Рубцовых застала война. Летом 1942 года умерли мать и младшая сестра Рубцова, отец был на фронте, и детей распределили в интернаты. Этим летом 6-летний Николай написал своё первое стихотворение.

Николай и его брат вначале попали в Красовский детский дом, а с октября 1943 года и до июня 1950 года Николай жил и учился в детском доме в селе Никольское Тотемского района Вологодской области, где он окончил семь классов школы (сейчас в этом здании находится Дом-музей Н. М. Рубцова). В этом же селе впоследствии родилась его дочь Елена в гражданском браке с Генриеттой Михайловной Меньшиковой.

В автобиографии, написанной при поступлении в Тралфлот в 1952 году, Николай пишет, что отец ушёл на фронт и погиб в 1941 году. Но на самом деле Михаил Адрианович Рубцов (1900-1962) выжил, после ранения в 1944 году вернулся в Вологду и в том же году женился вторично, жил в Вологде. Из-за утери документов в Красовском детдоме он не смог найти Николая и встретился с ним только в 1955 году.

С 1950 года по 1952 год Рубцов учился в Тотемском лесотехническом техникуме. С 1952 года по 1953 год работал кочегаром в архангельском траловом флоте треста «Севрыба», с августа 1953 года по январь 1955 года учился на маркшейдерском отделении в горно-химическом техникуме Минхимпрома в г. Кировске Мурманской области. В январе 1955 не сдал зимнюю сессию и был отчислен из техникума. С марта 1955 года Рубцов был разнорабочим на опытном военном полигоне.

С октября 1955 года по октябрь 1959 года проходил срочную службу дальномерщиком на эсминце «Острый» Северного флота (в звании матроса и старшего матроса). 1 мая 1957 г. состоялась его первая газетная публикация (стихотворение «Май пришёл») в газете «На страже Заполярья». После демобилизации жил в Ленинграде, работая попеременно слесарем, кочегаром и шихтовщиком на Кировском заводе.

Рубцов начинает заниматься в литобъединении «Нарвская застава», знакомится с молодыми ленинградскими поэтами Глебом Горбовским, Константином Кузьминским, Эдуардом Шнейдерманом. В июле 1962 года с помощью Бориса Тайгина выпускает свой первый машинописный сборник «Волны и скалы».

В августе 1962 года Рубцов поступает в Литературный институт им. М. Горького в Москве и знакомится с Владимиром Соколовым, Станиславом Куняевым, Вадимом Кожиновым и другими литераторами, чьё дружеское участие не раз помогало ему и в творчестве, и в делах по изданию стихов. С пребыванием в институте вскоре возникли проблемы, однако поэт продолжает писать, и в середине 1960-х у него выходят первые сборники.

В 1969 году Рубцов закончил Литературный институт и был принят в штат газеты «Вологодский комсомолец».

В 1968 году литературные заслуги Рубцова получили официальное признание, и ему в Вологде была выделена однокомнатная квартира № 66 на пятом этаже в пятиэтажном доме № 3 на улице, названной именем другого вологодского поэта - Александра Яшина.

Писатель Фёдор Абрамов называл Рубцова блистательной надеждой русской поэзии.

Смерть

Погиб в ночь на 19 января 1971 года в своей квартире, в результате бытовой ссоры с начинающей поэтессой Людмилой Дербиной (Грановской) (род. 1938), на которой собирался жениться (8 января они подали документы в ЗАГС). Судебным следствием установлено, что смерть имела насильственный характер, наступила в результате удушения - механической асфиксии от сдавливания органов шеи руками. Дербина в своих воспоминаниях и интервью, описывая роковой момент, утверждает, что произошёл инфаркт - «сердце просто у него не выдержало, когда мы сцепились». Она была признана виновной в убийстве Рубцова, осуждена на 8 лет, досрочно освобождена почти через 6 лет, по состоянию на 2013 год жила в Вельске, виноватой себя не считала и надеялась на посмертную реабилитацию. Публицист и заместитель главного редактора газеты «Завтра» Владимир Бондаренко, указывая в 2000 году, что смерть Рубцова так или иначе наступила в результате действий Дербиной, назвал её мемуары «бессмысленными и суетными попытками оправдания».

Биографы упоминают о стихотворении Рубцова «Я умру в крещенские морозы» как о предсказании даты собственной смерти. В Вологодском музее Николая Рубцова хранится завещание поэта, найденное после смерти: «Похороните меня там, где похоронен Батюшков».

Похоронен Николай Рубцов в Вологде на Пошехонском кладбище.

Творчество

Вологодская «малая родина» и Русский Север дали ему главную тему будущего творчества - «старинную русскую самобытность», стала центром его жизни, «землёй священной!», где он чувствовал себя «и живым, и смертным» (см. Борисово-Судское).

Его первый сборник, «Волны и скалы», появился в 1962 году в самиздате, вторая книга стихов «Лирика» вышла в 1965 в Архангельске уже официально. Затем были изданы поэтические сборники «Звезда полей» (1967), «Душа хранит» (1969), «Сосен шум» (1970). Готовившиеся к печати «Зелёные цветы» появились уже после смерти поэта.

Поэзия Рубцова, предельно простая по своей стилистике и тематике, связанной преимущественно с родной Вологодчиной, обладает творческой подлинностью, внутренней масштабностью, тонко разработанной образной структурой.

Память

Действует Дом-музей Н. М. Рубцова в селе Никольское с 1996 года.
В городе Апатиты Мурманской области 20 января 1996 года на фасаде здания библиотеки-музея, где с 1994 года проводятся Рубцовские чтения в Апатитах, установлена мемориальная доска памяти поэта.
В Вологде именем Николая Рубцова названа улица и установлен памятник (1998, скульптор А. М. Шебунин).
В 1998 году имя поэта присвоено петербургской библиотеке № 5 (Невская ЦБС) (Адрес 193232, Санкт-Петербург, Невский район, ул. Шотмана, д. 7, корп. 1). В библиотеке им. Николая Рубцова действует литературный музей «Николай Рубцов: стихи и судьба».
В Тотьме установлен памятник работы скульптора Вячеслава Клыкова.
В Кировске на фасаде нового здания Хибинского технического колледжа (в прошлом - Кировский горно-химический техникум, где поэт учился в 1953-1955 годах) 19 января 2000 года установлена мемориальная доска памяти поэта.
В 2001 году в Петербурге на здании административно-бытового корпуса Кировского завода установлена мраморная мемориальная доска, со знаменитым кличем поэта: «Россия! Русь! Храни себя, храни!». Памятник Рубцову установлен также на его родине, в Емецке (2004, скульптор Николай Овчинников).
С 2009 года проводится Всероссийский поэтический конкурс им. Николая Рубцова, целью которого является поиск и поддержка молодых начинающих поэтов из числа воспитанников детских домов.
В Вологде существует музей «Литература. Искусство. Век XX» (филиал Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея заповедника), посвящённый творчеству Валерия Гаврилина и Николая Рубцова.
В Емецке средняя школа им. Рубцова, Емецкий краеведческий музей им. Н. М. Рубцова, установлен памятник Рубцову.
В селе Никольском именем поэта названы улица и средняя школа, на улице Николая Рубцова открыт дом-музей поэта (в здании бывшего детского дома). На фасаде - мемориальная доска.
В г. Череповце установлен бюст Николаю Рубцову.
19 января 2010 года на «Кировском Заводе» (г. Санкт-Петербург) в 420 цехе прошел музыкально-литературный спектакль «Песни русской души», посвященный памяти поэта.
1 ноября 2011 года в Доме знаний г. Череповца открылся литературно-краеведческий Центр Николая Рубцова. В нём воссоздана квартира Галины Рубцовой-Шведовой, сестры поэта, у которой он часто бывал, приезжая в Череповец. В Центре проводятся литературно-музыкальные вечера и ведётся научно-исследовательская работа, связанная с биографией и творчеством Рубцова,.
Рубцовские центры действуют в Москве, Санкт-Петербурге, Саратове, Кирове, Уфе.
В п. Парголово именем поэта названа улица.
В Дубровке именем поэта названа улица.
В Мурманске на аллее писателей установлен памятник поэту.
В Вологде начиная с 1998 года проходит открытый фестиваль поэзии и музыки «Рубцовская осень».
В Санкт-Петербурге именем поэта названа улица в микрорайоне в районе станции метро «Парнас».

Издания

Собрание сочинений в 3-х томах. - М., Терра, 2000
«Лирика». Архангельск, 1965. - 40 с., 3 000 экз.
«Звезда полей». М., Советский писатель,1967. - 112 с., 10 000 экз.,
«Душа хранит». Архангельск, 1969. - 96 с., 10 000 экз.,
«Сосен шум». М., Советский писатель, 1970, - 88 с., 20 000 экз.,
«Стихотворения. 1953-1971» - М., Советская Россия, 1977, 240 с., 100 000 экз..
«Зелёные цветы», М., Советская Россия, 1971. - 144 с., 15 000 экз.;
«Последний пароход», М., Современник, 1973, - 144 с., 10 000 экз.
«Избранная лирика», Вологда, 1974. - 148 с., 10 000 экз.;
«Подорожники», М., Молодая гвардия, 1976. - 304 с.,100 000 экз.
Первый снег. - Вологда, 1975
Первый снег. - Барнаул, 1977
Стихотворения. - М., Детская литература, 1978
Всей моей любовью и тоской. - Архангельск, 1978
Зеленые цветы. - Барнаул, 1978
Ласточка. - Кемерово, 1978