Этническая история и традиционная культура ливов. Евразия - грядущие ливы

Первые ливы, или Ливский народ как этнофутуристический проект

Тезисы

1. В некоторых текстах финно-угры России ставят знак равенства между этнофутуризмом и постмодернизмом. На самом деле постмодернизм – лишь благоприятная среда для этнофутуризма. Постмодернизм не диктует строгие правила, как стать культурным и этим дает возможность создания акцептабельно модной культуры основываясь на свою почву, на свою традицию, не по чу жим рецептам.

2. К начале ХХ века боль шинство ливского народа (в т.ч. все ливы Лифляндии) было ассимилировано латы шами (отчасти насильственно). Ливский язык и ливское самоидентификация сохранились только на отдаленном Ливском берегу в Курляндии. Самоназванием ливов было randalist (жители побере жья) или kalamied (рыбаки). базой ливской культуры было рыболовство и мореходсто, подобно тому, как оленеводство для хантыйской или саамской культуры.

3. Самосознание ливов было пробу ждено в начале 20-х годов финскими и эстонскими учеными (Л.Кеттунен, О.Лооритс). В Латвии в 20-е–30-е годы ливский язык и ливы не обладали никакими правами. литература на ливском языке печаталась за рубе жом (в Эстонии и в Финляндии), ротатор для печатания своего журнала был подарен финнами, народный дом ливов был построен в боль шинстве за финские, эстонские и венгерские средства. Ливская культура полностью зависила от иностранной помощи и от вне шних влиянии.

4. Советские оккупационные власти перестали признавать да же существование ливской национальности (в паспортах, при переписи населения) и ли шили ливскийй народ средств существования. После запрета выйти на море (пограничная милитаризованная зона) быв шие рыбаки были выну ждены искать работу в городах (Вентспилс, Рига).

5. Во время Советской оккупации ливская нация была признана только (преимущественно эстонскими) учеными, как объект научного исследования. Ученые считали, что ливы – вымирающий народ, старались, как мо жно боль ше, собирать материалов от последних ливов. Быть последними – эта была единственной возмо жностью существования нации.

6. "Поющая" революция/реставрация в Балтийских странах в общем культурном контексте постмодернизма родила в Эстонии этнофутуризм, а в Латвии возродила ливов. Молодое интеллигентное поколение городских ливов, которые провели на Ливском берегу только свои летние каникулы, приобрело ливское самосознание и начало учиться ливскому языку. Их девизом стал: "Реализуем утопические идеи". Они были свободны от традиционного образа жизни и независимы от эстонских ученых, при том умели пользоваться результатами их работы. Им не ну жно было стать последними, они стали первыми ливами. вместе с тем стали возникнуть конфликты и с "рыбаками", и с "последними" и "экономическими" ливами.

7. Дости жения ливского дви жения в Латвии 1988-1999 превоходят все былое. за это время ливы достигли статуса коренного народа, был создан государственный культурно/исторический заповедник "Ливский берег", готовят государвенную программу по развитию и изучению ливской культуры. Впервые был избран лив в Латвийский парламент. Впервые издался журнал на ливскон языке, была издана первая антология ливской поэзии (одновременно первая книга на ливском языке, изданная в Латвии), первый ливско-латы шский словарь, п ервый ливско-английский разговорник. Первый лив кончил Тартуский университет. Был открыт первый ливский кабак-информационный пункт ливской культуры в Ливонии.

8. Перспектива. В принципе не исключена возмо жность повторения опыта Израиля, т.е. возвращения части ливов на Ливский берег в будущем. Гарантировано, что при жизни ныне шнего поколения ливский народ не вымрет.

9. Выводы. Причина успеха ливов – ливы впервые в ХХ веке стали ощущать себя субъектами и вести себя, как субъекты. Современная ливская культура этнофутуристическая, так как она основывается на хоро шем знании своих корней и ориентированная на будущее. Аналогично тому, как социально-политическая среда конца 80-х – 90-х годов дала возмо жность ливам стать суверенным субъектом, позволяет и эстетическая среда постмодернизма ка ждому народу, ка ждому худо жнику стать самостоятельным субъектом. Молодые ливы не ждали советов ни от эстонцев, ни от Латвийского государства, они сами знали, что хотят. И мы не дол жны учиться у Барта или Лакана, а учить их.

Исчезнувший народ

Самоназвание их - Liibi, а ещё lībieši на латышском, Liven по-немецки, латинское наименование - Livones, старорусское - либь. Да и бывшее название Латвии «Ливония» произошло непосредственно от имени этого народа - ливы. Сейчас от данной этнической группы почти ничего не осталось, ну разве что культурное наследие, да язык, изучаемый группой энтузиастов-лингвистов. А когда-то они были вторым по численности народом Латвии, исконными жителями, селившимися на балтийских берегах ещё 5 000 лет назад. Многие латыши считают ливов своими предками, но это не совсем правильно. Вернее, предками то они являются, но вот этническими корнями своими ливы уходят вовсе не в Латвийскую землю.

Вместе с родственными народами: эстонцами, финнами, карелами, коми, марийцами и многими другими являются lībieši представителями финно-угорской группы народов. Предки ливов, тогда пять тысяч лет назад, пришли на латвийский берег с северо-востока, перебравшись к морю аж от Уральских гор. Об этом свидетельствует язык ливов. Он совсем не похож на латвийский, но зато его с лёгкостью поймут в Финляндии и Эстонии, даже жители некоторых регионов в РФ, например, коренное население Карелии, Ханты-Мансийска, Коми. К сожалению, сейчас ливы полностью ассимилировались с латышами, оставили в память о себе лишь характерный говор и несколько привнесённых в латвийский язык слов. По данным на 2007 год в Латвии проживало около двухсот человек, считающих себя ливами, но это всё дети смешанных семей и только около десятка из них в совершенстве знают ливский.

Правда в Латвии есть группа молодых энтузиастов, которые не просто изучают данный язык, но и общаются на нём в быту, переписываются между собой исключительно на ливском. К чести латышей нужно сказать, что культуру и традиции древних предков они уважают, а быть потомком народа Liibi считается почетным. Ежегодно в начале августа в Мазирбе, это город в Латвии, носящий статус столицы ливов, собираются со всей страны люди, относящиеся к народу lībieši или считающие себя такими, просто любители древней культуры. Организуется фестиваль, народные гулянья и торжества. У ливов есть собственная азбука, которую опубликовала уже в ХХ историк-краевед Zoja Sīle (Зоя Силе). Существует и национальный флаг: трёх полосный зелено-бело-синий.

Немного истории

По мнению историков финно-угорские племена переселились на прибалтийские территории с Урала. Расселились ливы вдоль Гауи и Даугавы, на северной территории Курского полуострова, по берегу моря вдоль Рижского залива, гранича с Эстонской землёй. В общей сложности занимали они земли на 100 км от берега, что составляет примерно третью часть от территории нынешней Латвии. Первые письменные упоминания о ливах относятся к XIII векам. Говориться о них в скандинавских письменных рунах, в немецких хрониках Генриха и хрониках Индрикиса Ливонского, временной летописи Нестора. Тогда же на рубеже XII-XIII столетии ливы были первыми из прибалтийских языческих племён, кто столкнулся с германскими рыцарями креста. Liibi вообще были воинственным племенем, правда это им не очень помогло.

До прихода немецких крестоносцев предводителем ливов был Каупо. Его, если следовать общепринятой терминологии, можно именовать «князь». Каупо являлся властителем тех земель, обладающим должными полномочиями. Его, на правах представителя высшей знати, принимал даже сам Папа Римский. Вот под воздействием Папы, давлением Ордена и принял властелин Каупо чуждую тогда для ливов христианскую религию. В умах и сердцах самого народа lībieši их правитель был заклеймен как «предатель ливов». Предатель или нет, но в истории он был не единственный князь, который перенял чужеродную веру. Насколько это правильно? Наверное, с точки зрения дипломатии и политики такой ход разумен. А вот с точки зрения сохранности культуры и национальной самобытности, всё же, нет. Однако не станем углубляться в данный вопрос, так или иначе, но католическая религия была принята, а Ливонский орден крестоносцев сегодня всем известен.

Гораздо трагичнее оказалась судьба восточных ливов, живших на границе с нынешней Эстонией. Когда началась Северная война между Швецией и Россией, это 1700-1721 годы, то и жившие на балтийском берегу ливы оказались захвачены ею. Небезызвестный Шереметев, ставший впоследствии графом, пройдясь со своим войском по территории ливов и нескольким другим латышским областям, практически под корень вырезал местное население. Уж о «милосердии и человеколюбии» российских самодержцев и их приближенных всем известно. Вслед за войной пришла разруха, голод, болезни. Оставшиеся люди умирали, а на освободившиеся земли вскоре переехали, по прихоти дворянства, крестьяне из Курляндской губернии.

Западным ливам повезло больше. Но поскольку они жили среди латышского большинства, происходил естественный процесс смешения народов. Несмотря на то, что некогда ливский этнос занимал треть территории современной Латвии и даже Рига стоит на месте древнего поселения ливов, со временем народ Liibi ассимилировался с латышами, оставив потомкам лишь причудливый диалект латышского, с некоторыми словами свойственными сугубо финно-угорским языкам. Только в обособленных, отдаленных хуторах смог сохраниться ливский язык в чистом его виде. В 1846 году в такое поселение lībieši прибыла научная экспедиция из Санкт-Петербурга. Русские ученые с удивлением обнаружили, что деревня населена вовсе не латышами, а совершенно другим народом, говорящим на собственном языке, имеющим древнюю историю. Тогда появилось много записей, зарисовок, в том числе сохранились образцы фольклорного творчества, эскизы с костюмов.

После, в короткий период независимости Латвии, начался рост национального сознания и самоопределения народности Liibi. Издавались книги на ливском, появились самодеятельные хоры, поющие народную музыку, а детишек в школе стали учить родному языку. В 1939 году 6 августа в Мазирбе состоялось открытие Народного дома Liibi. Всё закончилось с приходом советской власти. В наши дни, вновь обретя свою свободу и независимость Латвия старается сохранить культуру ливского народа. Конечно, вернуть утраченное уже невозможно, но не растерять то, что имеешь, уберечь от вымирания культурные традиции предков, это, наверное, и есть истинная любовь к своей Родине.

Быт и обычаи ливов

Как уже говорилось - жили Liibi на побережье. Основным промыслом для них была рыбная ловля, прямо в море ловили. Огород сажать, а уж тем более возделывать пашню, на скудной прибрежной почве, возможности не было. Однако разводили домашний скот - коров, лошадей, овец. Знали ремёсла: гончарное, кузнечное, столярное. Сами изготовляли одежду. А ещё вели торговлю с проплывающими мимо их берегов купцами. Дома свои строили из брёвен, крышу крыли дранкой. Интересной была архитектура их дома: когда сын женился, то новое жилище он не возводил, а делал пристройку к родительскому дому, поэтому дома получались очень длинными, на несколько семей. Кроме избы во дворе имелись и иные постройки: загон для скотины, амбар, хлев, сарай, баня и прочее. Ливы любили красоту, были аккуратны в ведении хозяйства. Загоны для скота обсаживали кустами, а вдоль дома делали длинные грядки с цветами, которые могли расти на скудной почве.

Интересен был наряд ливской женщины, говорили так «когда ливка идёт, то за версту её слышно». Почему? Судите сами на себе ливские красавицы носили, не просто много украшений, а невероятно много, до 16 кг бронзы. Но это, конечно, праздничный, парадный наряд. Не обычен и примечателен национальный ливский пояс с вышивкой. Традиционно такой пояс был разделён на 14 блоков-сюжетов, на каждом из которых были изображены сцены с использованием символических узоров. Интересно что двух одинаковых поясов найти невозможно. В Латвии в музее хранится около семисот таких поясов и не на одном рисунок не повторяется. Что изображалось на них? Появление человека на этот свет, приход его в общество, обретение мудрости, познание духовности, уход на тот свет. Душа, символически, обозначалась как рыба, а жизнь - есть река, в которой та рыба плавала.

Min rov um min ov!

Мой народ - моя честь! Гласит девиз на Народном доме Liibi. Когда-то наступит тот день, что не останется не одного из ливов, только смутные воспоминания, да язык изучаемый энтузиастами. Но латвийские берега, как немые свидетели прошлых лет, всегда будут хранить память о древнем народе, когда-то владевшим и управлявшем этой землёй. И словно призраки было вдруг воскреснут в генетической памяти старинные языческие ритуалы, когда люди верили в ведьм и духов леса, когда пели свои песни утёсам и поклонялись повелителю вод, когда душа умершего в виде священной рыбы уплывала в реку вечности, а древние замки были населены людьми, когда сражались воины за свой народ, а в мирное время рыбаки ловили сетями косяки рыб в прибрежных балтийских водах.

В 70 километрах от Риги на берегу Даугавы живут потомки одного из самых воинственных финских племен - ливов, которые в далеком прошлом управляли этой землей, совершали магические ритуалы, посылали своих ведьм в ступах в Турайду и бранились с земгалами, селившимися в своих крепостях через реку. Лишь им дано знать истинное будущее, когда поднимется из вод озера Буртниеку древний замок Лаймдоты, а над Даугавой вновь будет слышна песнь утеса Стабурагс…

Многие в Латвии совершенно незаслуженно называют ливов латышами. А ведь они другие, и даже ливский язык, носителей которого здесь осталось всего ничего, по произношению близок к эстонскому и финскому, а по написанию - удмуртскому, марийскому, мордовскому. Ливы, бесспорно, - одна из самых больших загадок Латвии. Более 5000 лет назад их предки пришли к берегу Балтийского моря с северо-востока…

Вот уже много лет изучает и популяризирует традиции своего народа филолог Зоя Силе (Zoja Sīle), которая в свое время и азбуку ливского языка издала, и немало научных публикаций подготовила. Сейчас она работает в Этнографическом музее: проводит все дни на ливском хуторе около рыбацкой деревни на берегу озера Юглаc. Там она и встретила корреспондентов «Вести Сегодня».
Последняя из ливов

Этот ливский хутор «Делини» здесь построили 40 лет назад. 31 июля будут отмечать дату, когда в музей перевезли настоящий дом ливского рыбака, амбар, хлев, загон для скота и прочее, причем все настоящее, из курземского поселка Лужня. Этнографы предварительно пометили цифрами каждое бревно хутора, а потом доставили все к берегу озера, чтобы собрать деревянные строения максимально точно! На праздник приедут люди, которые помнят этот хутор, еще стоявший на ливской земле. Придет на торжество и дама уже весьма почтенного возраста - Аусма Эрнестовска, которая в детстве часто бывала на этом хуторе, где помогала своему дяде пасти коров.

Принимать гостей будет Зоя Силе, которую совершенно заслуженно называют главным ливом Латвии. Она первая в стране написала азбуку родного языка, выпустила пособие, украшенное рисунками традиционного орнамента, списанного с варежек, хранившихся в разных музеях страны. Зоя Ивановна подробно изучила и традиционный ливский костюм, что вообще многие краеведы считали невозможным. Долгие годы она собирала фольклор своего народа, участвовала в краеведческих экспедициях вдоль побережья Курземе и за границей, например, в России, старалась создать для школ систему преподавания ливского языка, устраивала научные конференции.

Но для кого она все это делает и по сей день? Ведь настоящих–то ливов в Латвии и нет уже почти… В мире осталась лишь одна женщина, для которой ливский язык родной на все сто процентов. Ее зовут Гризелда Кристиня, ей 101 год, и живет в… Канаде. Недавно у нее гостил канадский лив Роберт Фреймут из села Саунага (оттуда же и Зоя Силе), уже много лет изучающий традиции и язык своего народа. Еще в Латвии есть группа молодых людей, которые считают себя вполне полноправными ливами: не только учат язык, но и в быту между собой на нем общаются - вплоть до того, что даже sms–сообщения по мобильному телефону пишут на ливском. А вообще, по словам Зои Силе, людей, всерьез изучающих ливский, в Латвии осталось человек двадцать.

Ливы на Ливском берегу .

И наших ливов понимают не только их близкие языковые родственники из Эстонии и Финляндии, но даже жители отдаленных регионов России - из Коми, Карелии, Ханты–Мансийска. Общих слов у финно–угров немало, например, члены семьи («иза» - отец, «ема» - мать), одни числа и названия частей человеческого тела. Между прочим, одна часть тела перекочевала и в латышский язык: «селга» - «спина». Правда, в латышском языке «селга» - место, где море сходится с небом. А ливы говорили «селга» не только когда речь шла о спине человека, но и «спине морской» - той самой, где линия горизонта.
По спецпропуску в Курземе

Сейчас мы стараемся поддерживать ливскую культуру в Латвии, но носителей языка почти не осталось. Что касается меня, я ведь не на сто процентов лив - у меня папа русский. Хотя язык я действительно впитала с молоком матери! - говорит Зоя Ивановна. - Мама с детства говорила со мной по–ливски, рассказывала, как жили люди до Второй мировой войны в Курземском крае, как рыбу в море ловили и на лошадях вдоль побережья ездили. И все это очень впечатляло! А уже на филфаке ЛУ я в процессе изучения балтийских языков всерьез занялась сбором материала о родном этносе. Меня подтолкнуло и творчество созданного в 1972 году ансамбля Liulist, исполнявшего песни исключительно на ливском языке…

В то время я специально получила пропуск в МВД, чтобы можно было свободно перемещаться по закрытой пограничной зоне близ морского курземского берега. И в итоге написала научную работу «Лексика жителей рыболовецких сел в окрестностях Дундаги». Было очень интересно, поскольку тогда там не просто еще сохранились люди, владеющие ливским, но и латыши в Курземском крае говорили на своеобразном наречии - с элементами финно–угорского языка. Но теперь, увы, для основной массы ливов родной язык - латышский. А ливский вроде иностранного… И верю, что моя судьба - помочь ливам вспомнить, кто они есть на самом деле! У нас же не только язык и особые традиции, но даже флаг есть - символическое изображение мыса Колки.

В начале 90–х Зоя Ивановна с единомышленниками стала добиваться через всевозможные инстанции, чтобы в Курземе создали охраняемый государством ливский культурно–исторический заповедник (по примеру Карелии, где есть заповедник саамов в Панаярви). В 1993–м удалось реализовать идею: на большой территории взяли под защиту не только природу, но и все, что связано с ливским этносом. Зоя Силе выступала и за развитие в крае «дружественного среде туризма». Правда, этот заповедник просуществовал лишь до конца 1990–х, а потом сократилось финансирование.

Очень печально, ведь раньше мы получали деньги на изучение истории народа, на экспедиции, газету Liuli, летние детские лагеря для ливов и прочее, прочее… К слову, в этом году все же планируется, что ливский детский лагерь в Курземе будет, хотя и заповедника нет… Хотя и в то время нашу работу никто толком не ценил. Мы–то думали, будто несем благо, а людей все это не шибко интересовало. Оно и понятно, в регионе была сплошь безработица, крупнейшие рыбоперерабатывающие заводы закрылись. А тут мы, понимаешь ли, столичные интеллигентики, явились, о культуре и истории рассказываем, - вспоминает Зоя Силе.

И все же кто они - ливы? В начале азбуки AB rOntOz Зоя Ивановна рассказывает историю народа. Считается, что финно–угры пришли на территорию, позже названную Латвией, с Урала, расселились вдоль Даугавы, Гауи и, конечно, по берегу моря. Впервые упоминание этнонима встречается в XII веке в «Летописи Нестора», потом - в «Хрониках Генриха». Из этого источника можно узнать: в XII веке, когда ливы были язычниками, до прихода крестоносцев, ими правил Каупо. Он был вроде короля ливов. Хотя слово «король», наверное, и не совсем точное, тем не менее Каупо обладал реальной властью, и его принимал сам Папа Римский.

Каупо называют «предателем ливов», но можно поспорить. Да, он отказался от язычества и стал христианином. Однако христианство - это не шаг назад, оно несло прогресс. Возможно, Каупо был как раз значительно выше в своем развитии остальной части ливов, - полагает Зоя Ивановна. - Но потом на протяжении длительного исторического периода о ливах в письменных источниках не упоминается. Только в 1846 году к ливам приехала первая научная экспедиция из Санкт–Петербурга. Ученые узнали, что здесь, оказывается, живут не латыши, у людей свой язык, культура и традиции. Тогда же появилось много рисунков, в том числе изображений костюмов.

Всегда считалось, что ливы очень прогрессивные, с богатой культурой, поскольку живут около берега моря и имеют выходы к торговым путям, а предки латышей селились дальше - на холмах, в лесах - и ничем особым не могли похвастаться. Даже древний ливский костюм (X–XII веков) отличался яркостью и украшениями. Зоя Силе по старинными рисункам смогла восстановить ливский парадный костюм, на котором только одних украшений 16 килограммов бронзы! Есть такая фраза: «Когда идет ливская женщина, ее слышно за версту».

Конечно, и на знаменитом «ливском поясе», образцы которого можно оценить в Лиелвардском музее, есть на что посмотреть! Все рисунки на нем предельно символичны. Каждый пояс обязательно разделен на 14 блоков, в первом из них - знак рыбы, заплывающей в реку жизни, следом - знак приобщения человека к социуму, ближе к концу - символ перехода к духовной мудрости, и наконец - узор, который можно трактовать как переселение души в мир иной. Причем общий рисунок на поясах никогда не повторялся. В 1996 году в музее хранилось 713 разных поясов! Самый старый датирован XIII веком, и сейчас он выставлен в экспозиции Латвийского исторического музея…

У меня была хорошая знакомая ливка Поулине Клявиня, которая в 2000 году перед самой смертью передала в Этнографический музей свои вещи для экспозиции. Она жила в местечке Вайде и все годы занималась тем, что рассказывала о культе и традициях ливов: считала это своей миссией, - говорит Зоя Ивановна во время экскурсии по музею. - Вещи Поулине украсили этот ливский хутор, построенный еще в конце XIX века… А обратили внимание, насколько он длинный? Ливские дома не покидали родственники, и когда мужчина женился, то делал пристройку. Отличительная особенность и у крыши дома: она не черепичная, а из деревянной дранки. Поддерживали это покрытие изогнутые вверх корни деревьев, которые укладывали особым способом, чтобы они без гвоздей не давали дранке сползти.

Ливы очень грамотно вели хозяйство - и все было аккуратно, чисто. Даже загоны для скота прикрывали от остального двора высокими растениями персикариями и широкими кустами. А около домов обязательно сажали на длинных грядках цветы, которые могли расти в довольно бедной песчаной морской почве.

Словом, посмотреть есть на что. Поэтому приглашаю всех в музей в гости 31 июля на большой ливский праздник! А потом, в первую неделю августа, запланирован ливский праздник в Мазирбе. И ливы каждому очень охотно о себе расскажут!

Ливы

(этнография; нем. Liewen; латышск. либеши, от либетис, лив; старорусск. либь; латинск. Livones, Livii, Livenses) - небольшая отрасль финского племени, живущая на северном прибрежье Курляндии и в Ней-Салисе в Лифляндии. Отделенные широкою лесной и болотистой полосой земли от латышей, Ливы занимают узкий и песчаный берег на протяжении 68 верст, по обе стороны мыса Домеснеса, на западном конце резко обособляясь от латышей, на В и ЮВ живя с ними вперемежку. Всех ливских деревень 14, крестьянских дворов 136. В 1852 г. Ливов было 2324, в 1881 - 3562 (1188 мжч., 2374 жнщ). В 1858 г. лифляндская группа Л. в Ней-Салисе состояла из 5 мжч. и 3 жнщ.; она существует и до сих пор. По Э. Сетеле, в 1858 г. было 2939 Л. курляндских. Курляндские Л. называют себя береговыми жителями, randalist, в отличие от латышей внутри края, которых называют рыбаками, kalamied. Около Вендена сохранилось воспоминание об имени Л. в названии некоторых урочищ. Названия чисто ливских деревень - ясно финского характера. У Генриха Латыша встречаются Livones Lenevardenses и Veinalenses. В XVII веке Эйнгорн в "Historia Lettica" упоминает о Ливах как народе не эстонском, говорящем на особом языке и известном своими волшебствами и суевериями. Язык, прежние судьбы и нынешнее состояние Л. обращали на себя внимание многих исследователей. Научным исследованием лив. яз. занимались академики Шегрен и Видеман. Первый путешествовал среди Л. в 1846 и 1852 гг., второй провел у них лето 1855 г. Видеманом в 1861 г. изданы были, уже после смерти Шегрена, результаты его этюдов, во II т. "Ges. Werke Johann Andreas Sjögrens: Liv. Grammatik, nebst Sprachproben" и по-русски в 18 т. "Зап. Имп. Акд. Наук" под заглавием: "Обзор прежней судьбы и нынешнего состояния Л." (СПб., 1870). Шегрен сообщил предварительные результаты своих экскурсий географическому обществу и акд. наук в "Rapport sur son voyage en Livonie et en Courlande" (1852). В новейшее время лив. яз. интересовался проф. Эмиль Сетеле из Гельсингфорса, объезжавший лив. местности в 1888 г. вместе с Вэйко Воллин и В. Томсеном. Л. язык хотя близок по звукам и формам к этскому, но, по Видеману, подходит в других чертах скорее к финно-лапландскому, эстскому и карельскому. Выдающейся его особенностью считается различная долгота его гласных и богатство перезвуковок (Umlaut) в формах склонения и спряжения. В 1867 г. финский ученый Коскинен ("Sur l"antiquité des Lives en Livonie", в "Acta Soc. Scient. Fennicae", т. VIII) подробнее доказал близкое родство Л. с карелами и высказал мнение о вторжении Л. в землю латышей и вендов морским путем, не ранее VIII или IX вв. В 1892 г. Биленштейму удалось развить мысль Коскинена на основании историко-этнологических и географических разысканий. Антропологические исследования Ферд. Вальдгауера ("Zur Antropologie der Liven", Дерпт. 1879) подтверждают теорию Коскинена. По его выводам как Л., так и карелы высокого роста, без всякой наклонности к тучности. У обоих племен волоса каштанового цвета; цвет глаз у обоих серый (у карелов с переливом в голубой, у Л. - в карий), лицо продолговато-узкое, череп брахикефальный, скулы и лоб сравнительно узки. Борода у Л. лучше растет, чем у карел; русые волоса у Ливов редкость и встречаются только у детей. Борода каштанового или темно-каштанового цвета. Растительность волос на теле сравнительно сильно развита. Гильнер, поместивший в 1846 г. в "Bulletin hist.-phil." акд. наук сочин. "Die Liven der Nordküste von Kurland", уподобляет характер их эстонскому. С малых лет привыкшие к морю и его опасностям Л. - смелые и энергичные мореходцы, отличающиеся большим духом предприимчивости и большей солидарностью, чем латыши. Так как Л. живут на прибрежной полосе, большею частью покрытой зыбучим песком, то земледелие у них и невыгодно, и гораздо труднее, чем внутри края. Поля устроены между песчаными холмами, очень невелики, удобряются морскою травой, засеваются яровым хлебом и защищаются изгородями. Рыба составляет главный предмет продовольствия и важный предмет торговли; особенно известна дондангенская копченая и вяленая камбала. Все, что нужно сверх добытого собственным трудами, Л. получают с острова Эзеля. Пчеловодство, некогда сильно развитое, незначительно. Жилища Ливов в отличие от однодворчества латышей составляют частью довольно большие, частью малые деревни, дома теперь мало отличаются от латышских; между пристройками оригинальные береговые шалаши для хранения сетей. Одежда мужчин - короткий кафтан или матросская куртка с блестящими пуговицами. Женщины на голове носят белый платок или белый чепчик, в зап. местностях - с широкою, красною лентою. Календарно-бытовые праздники празднуются как у латышей. В свадебных, родинных, похоронных обрядах также заметны черты, одинаковые с латышскими. Экономический быт Л., в 1860 г. значительно стесненный тяжелыми арендными условиями, ныне переменился к лучшему. О современных Л. писал В. Воллин по-фински: "Luven kansa. Л. народ, его прошедшее и современность" (1891); его же статья в "Suomi" (III сер., т. 7, 1893) о постройках. О ливах, их фольклоре и языке Сетеле докладывал венгерской акд. наук: "А liv nép és nyeloe" (см. журнал "Szemle-Budapest", 1889). Кроме образцов языка, им собрано до 100 сказок, 250 пословиц и загадок, описания обрядов и до 30 песен. О древней истории Л. толкует А. Снельман в своей истории восточно-морских финнов в период самостоятельности.

История . Древнейшее упоминание о Ливах принадлежит нашему начальному летописцу, называющему их и "либь", и "ливь", и относящему их к литовскому племени. Более подробные данные сообщаются Генрихом Латышем. По его словам, Л. платили дань полочанам в XII в., но с конца этого века они начинают подпадать влиянию немцев, а в 1205 г. значительная их часть вынуждена креститься. Борьба из-за религии тянется еще несколько лет; Л. удавалось привлечь на свою сторону и латышей, и полоцких князей; после поражения они обыкновенно давали обещание выплачивать дань, но по уходе немцев снова брались за оружие. В 20-х гг. XIII ст. Л. составляют уже вспомогательное войско немцев и ходят с ними против эстов, латышей и русских. После 1226 г., когда прекращаются сведения у Генриха Латыша, встречается несколько упоминаний о Л. в Рифмованной Летописи. Начиная с конца XIII века о Л. имеются лишь весьма скудные и случайные указания. О степени распространения Л. имеются следующие данные: немцы застали их на Двине; под 1264 г. Рифмованная Летопись упоминает о Л. в Митаве; в грамотах говорится о Л., живших в 1289 г. в Долене, 1322 г. - в Зегевольде, 1349 г. - в Кирхгольме, 1359 г. - опять в Долене; по словам Гильбера де-Ланноа, они жили по дороге из Либавы в Ригу; между 1670-1676 г., по Гиерну, - на Салисском берегу до Лемзаля; по Шлецеру и Дитмару - в Ней-Салисе и Альт-Салисе. Затем в этих местностях ливский яз. исчезает с замечательной быстротой. О других, курляндских, Л. сведений еще меньше. По грамотам 1264 г. они жили при Дурбенском оз., в 1296 г. - по обе стороны Ирувы (Ирбе); около 1650 г. Эйнгорн упоминает их только "на Ангернском берегу"; по Шлецеру (XVIII в.) они жили от р. Рое до виндавской границы. О быте древних Л. мало известно; по мнению исследователей, основанному на аналогии с устройством эстов и куров, Л. жили под властью нескольких старшин; каждый старшина ведал свой округ, был предводителем на войне и судьей. Должность эта переходила от отца к сыну. Большую роль играла аристократия, из семей которой брались обыкновенно заложники. Дань немцам состояла сначала из известного количества хлеба с каждой сохи, а потом из десятины, которая, впрочем, менялась вследствие восстаний; были еще и чрезвычайные налоги. С половины XIII в. немцы дали Ливам своих судей и заставили отрабатывать барщину; право личной свободы и собственности на земли предков Л. сохраняли, однако, довольно долго. Характер древних Ливов, по общим сказаниям, был жестокий и вероломный. Их оружие состояло из меча, копья, дротика и щита; сражались пешком и верхом. В мирное время занимались земледелием, рыболовством, охотой, скотоводством и пчеловодством, а после прибытия немцев - и торговлей. Монетою очень долго были озеринги (по два на марку), а затем - марки.

Ливы - финно-угорское племя, в древности населявшее территорию современной Латвии. Их самоназвание означает «прибрежный народ», «рыбаки». От имени ливов образовано название одной из исторических областей Прибалтики - Ливонии. Его упоминал еще Плиний Младший в 79 н.э. при описании морских побережий Северной Европы.

Основными промыслами ливов были рыболовство и морской разбой. Днем ливы рыбачили, а вечером разжигали на берегу обманчивые костры и заманивали проплывавшие мимо корабли на мель. Так название одного из ливских поселков - «Колка» в переводе означает «Смерть тебе».

По сведениям «Повести временных лет», ливы ("либь") издревле платили дань Полоцким князьям.

Как полноценная и довольно многочисленная этническая община ливы сохранялись до конца XII века, когда Ливония попала под власть немцев. В 1205 году значительная часть ливов была насильственно крещена.

Карта Ливонии, XV в.

В царствование Ивана Грозного русские войска разгромили Ливонский орден и захватили Ливонию. Однако Речь Посполитая и Швеция в результате многолетней войны вытеснили Россию из Прибалтики, которая, будучи поделена между поляками и шведами, фактически осталась под управлением местных немецких баронов.

Войска Ивана Грозного в Ливонии. Пропагандистский ужастик Георга Бреслейна, Нюрнберг, 1561

Немецкие землевладельцы, которым требовалась рабочая сила, перемещали целые сёла зависимых латышских крестьян в малонаселенные области Ливонии. В результате ливы оказались почти полностью ассимилированы латышами.


Ливы из села Ирбен

Включение Прибалтики в состав Российской империи несколько притормозило этот процесс. Полной ассимиляции избежали некоторые ливские поселения самой северной оконечности Курляндии (мыс Домеснес) - около 3000 человек. Объяснялось это в первую очередь разницей в традиционных хозяйственных занятиях двух народов: если ливы занимались в первую очередь рыболовством, то латыши - сельским хозяйством и лесозаготовками.



Ливония на рубеже XVII-XVIII веков

Но распад Российской империи в 1917 году привёл к формированию в Прибалтике новых независимых государств, каждое из которых проводило политику коренизации. Оказавшись изолированными от основной массы эстонцев, ливы практически полностью ассимилировались в языковом плане. Последняя книга на ливском языке вышла в 1939 году.

Сегодня численность ливов оценивается примерно в 400 человек, 64 из которых проживают в России. Исторический язык ливов ныне почти не используется в живом общении, хотя продолжает изучаться энтузиастами в Прибалтике, а также на языковых факультетах ВУЗов. 92 % современных ливов называют родным языком латышский, 8 % - русский. И всего лишь одну женщину можно назвать полноценным носителем языка. Вот уж кому действительно поговорить не с кем!

P.S. Я впервые узнал об этом народе много лет назад из стихотворения А.Вознесенского:

Островная красота.
Юбки в выгибом, как вилы.
Лики в пятнах от костра -
это ливы.

Ими вылакан бальзам?
Опрокинут стол у липы?
Хватит глупости базлать!
Это - ливы.

Ландышевые стихи,
и ладышки у залива,
и латышские стрелки.
Это? Ливы?

Гармоничное «и-и»
вместо тезы «или - или».
И шоссе. И соловьи.
Двое встали и ушли.

Лишь бы их не разлучили!
Лишь бы сыпался лесок.
лишь бы иволгины игры
осыпали на песок

сосен сдвоенные иглы!
И от хвойных этих дел,
точно буквы на галете,
отпечатается «л»

Маленькое на коленке!
Эти буквы солоны.
А когда свистят с обрыва,
это вряд ли соловьи,
это - ливы.
1967