Балаклава сражение крымская война. Как балаклавская битва крымской войны обогатила английскую мифологию

«Копыта стучат по тверди,
Пушки маячат вдали,
Прямо в Долину Смерти
Шесть эскадронов вошли».

Альфред Теннисон «Атака легкой кавалерии».

25 (13) октября 1854-го года произошла одна из крупнейших битв Крымской войны - Балаклавское сражение. С одной стороны в нем приняли участие силы Франции, Великобритании и Турции, а с другой - России.

Город-порт Балаклава, лежащий в пятнадцати километрах южнее Севастополя, являлся базой экспедиционного корпуса англичан в Крыму. Уничтожение войск союзников под Балаклавой нарушало снабжение британских сил и теоретически могло привести к снятию осады Севастополя. Сражение произошло к северу от города, в долине, ограниченной Сапун-горой, невысокими Федюхиными холмами и Чёрной рекой. Это было единственное сражение всей Крымской войны, в котором силы русских не уступали противнику по численности.

К осени 1854-го года, несмотря на упорные бомбардировки Севастополя, обеим сторонам было ясно, что штурма в ближайшее время не последует. Маршал Франсуа Канробер, главнокомандующий французской армией, сменивший умершего от болезни Сент-Арно, хорошо понимал, что нужно торопиться. С наступлением зимы плавать по Черному морю транспортам будет сложнее, а ночевать в палатках и вовсе не полезно для здоровья его солдат. Однако он не решался ни начать подготовку к штурму Севастополя, ни атаковать армию Меншикова. С целью разжиться идеями и планами он даже повадился ездить к своему коллеге в Балаклаву, главнокомандующему английской армией, лорду Раглану. Однако Фицрой Раглан и сам привык получать указания из многоопытного французского штаба. Обоим командующим был необходим какой-нибудь толчок - и он последовал….

Князь Меншиков, главнокомандующий русской армией, нисколько не верил в успех завязавшейся войны. Однако государь и мысли не допускал о потере Севастополя. Он не давал покоя светлейшему князю, ободряя его в своих письмах и высказывая сожаления о том, что не может быть лично с войсками, поручая ему благодарить от его имени солдат и моряков. Чтобы показать хоть какую-то видимость активных военных действий Александр Сергеевич решился напасть на лагерь союзников у Балаклавы.

Фото Роджера Фентона. Британский военный корабль у пристани в Балаклавской бухте. 1855

Фото Роджера Фентона. Британский и турецкий военный лагерь в долине под Балаклавой.1855

Необходимо отметить, что маленький греческий поселок с населением в несколько сотен человек в сентябре 1854-го года превратился в шумный город. Все побережье было завалено ядрами, досками и различным инвентарем, доставляемым сюда из Англии. Британцы соорудили здесь железную дорогу, набережную, лагерь и множество складов, построили водопровод и несколько артезианских колодцев. В бухте стояло множество военных судов, а также несколько яхт членов высшего командования, в частности, «Драйяд» командира легкой кавалерии Джеймса Кардигана. Для защиты городка на невысоких буграх поблизости еще в середине сентября союзники устроили четыре редута. Три из них были вооружены артиллерией. Эти редуты прикрывали линию Чоргун-Балаклава, и в каждом из них сидело около двухсот пятидесяти турецких солдат. Англичане правильно рассчитали, что отсиживаться за укреплениями турки умеет гораздо лучше, чем сражаться в открытом поле. К слову, несчастные солдаты Омер-паши выполняли в армии союзников самую грязную и тяжелую работу. Кормили их очень скудно, не допускали к общению с другими солдатами и жителями, за провинности били смертным боем. Превращенные в передовых бойцов они были посажены на редуты, дабы защищать своей грудью английский лагерь. Силы же британцев в этом месте состояли из двух кавалерийских бригад: тяжёлой кавалерии генерала Джеймса Скарлетта и лёгкой кавалерии генерал-майора Кардигана. Общее командование кавалерией осуществлял генерал-майор Джордж Бингэм, он же лорд Лукан, посредственный командир, не пользующийся особой популярностью у подчиненных. Силы Скарлетта находились к югу от редутов, поближе к городу, войска Кардигана - севернее, поближе к Федюхиным горам. Необходимо отметить, что в лёгкой кавалерии, являвшейся элитным родом войск, служили члены крупнейших аристократических родов Англии. Всем экспедиционным корпусом англичан командовал лорд Раглан. В будущем сражении также приняли участие французские подразделения, однако их роль была незначительной.

23 октября у села Чоргун на Черной реке под командованием генерала Павла Петровича Липранди, занимавшего должность заместителя Меншикова, был собран Чоргунский отряд численностью около шестнадцати тысяч человек, включающий военнослужащих Киевского и Ингерманландского гусарских, Донского и Уральского казачьих, Одесского и Днепровского пехотных полков. Целью отряда было уничтожение турецких редутов, доступ к Балаклаве и артиллерийский обстрел вражеских судов в порту. Для поддержки войск Липранди на Федюхины высоты должен был выдвинуться особый отряд генерал-майора Иосифа Петровича Жабокритского численностью в пять тысяч человек и при четырнадцати орудиях.

Балаклавское сражение началось в шесть часов утра. Выступив от села Чоргун, русские войска, разбившись на три колонны, двинулись на редуты. Центральная колонна штурмовала первый, второй и третий, правая атаковала стоявший в стороне четвертый редут, а левая занимала селение Камары на правом фланге неприятеля. Тихо сидевшие на протяжении нескольких недель турки лишь в последний момент к своему ужасу увидели, как после артиллерийского обстрела на них рванулись русские. Захваченные врасплох они не успели покинуть первый редут, в нем завязался бой, в ходе которого около двух третей турецких подданных было убито. В семь часов русские солдаты, захватив три орудия, овладели первым укреплением.

Из остальных редутов турки уходили с предельной быстротой, преследовали их русские кавалеристы. Среди прочего в остальных укреплениях было брошено восемь орудий, много пороха, палаток и шанцевого инструмента. Четвертый редут сразу же срыли, а все орудия в нем заклепали и сбросили с горы.

Любопытно, но выжившим туркам возле стен города досталось еще и от англичан. Один британский офицер вспоминал это так: «Неприятности тут у турок не окончились, мы приняли их острием штыка и не позволили войти, видя, как трусливо повели они себя».

Генерал-лейтенант Павел Петрович Липранди.
Командующий русским отрядом в Балаклавском сражении

В начале девятого Липранди овладел Балаклавскими высотами, но это было лишь начало. Через полчаса перерыва Павел Петрович направил всю свою кавалерию в долину. За захваченными редутами находился второй ряд укреплений союзников, а за ними стояли бригады легкой и тяжелой кавалерии британцев, которые к тому времени уже пришли в движение. Французский генерал Пьер Боске также уже направил в долину бригаду Винуа, а за ней африканских егерей д"Алонвиля. Отдельно от кавалеристов действовал девяносто третий шотландский полк под командованием Колина Кэмпбелла. Сначала этот полк безуспешно пытался остановить бегущих турок, а затем в ожидании подкрепления встал перед деревней Кадыковка на пути наступавшей русской конницы приблизительной численностью в две тысячи сабель. Русские кавалеристы разбились на две группы, одна из которых (около шестисот всадников) устремилась на шотландцев.

Известно, что Кэмпбелл сказал своим солдатам: «Парни, приказа отступать не будет. Вы должны умереть там, где стоите». Его адъютант Джон Скотт ответил: «Есть. Мы это сделаем». Понимая, что фронт атаки русских слишком широк, полк выстроился в две линии вместо положенных четырех. Шотландцы дали три залпа: с восьмисот, пятисот и трехсот пятидесяти ярдов. Сблизившись, всадники атаковали горцев, но шотландцы так и не дрогнули, заставив русскую кавалерию отойти.

Отражение кавалерийской атаки пехотным полком горцев в Балаклавской битве получило название «The Thin Red Line» в соответствии с цветом мундиров шотландцев. Изначально это выражение придумал журналист «Таймс», сравнивший в статье девяносто третий полк с «тонкой красной полоской, ощетинившейся сталью». Со временем выражение «Тонкая красная линия» превратилось в художественный образ - символ самопожертвования, стойкости и хладнокровия в сражениях. Данный оборот также обозначает оборону из последних сил.

В это же время остальные силы русской конницы под командованием генерала Рыжова, возглавлявшего всю кавалерию чоргунского отряда, вступили в бой с тяжёлой кавалерией генерала Скарлетта. Любопытно, что, заметив у себя на левом фланге медленно двигавшуюся русскую кавалерию, английский генерал решил предупредить удар и первым бросился с десятью эскадронами в атаку. Командовавший бригадою пятидесятилетний Джеймс Скарлетт не имел опыта в военных делах, однако удачно пользовался подсказками двух своих помощников - полковника Битсона и поручика Эллиота, отличавшихся в Индии. Русские кавалеристы, не ожидавшие атаки, были смяты. Во время страшной семиминутной рубки гусар и казаков с британскими драгунами несколько наших офицеров были тяжело ранены, генералу Халецкому, в частности, отрубили левое ухо.

Весь бой легкая кавалерия Кардигана стояла на месте. Пятидесятисемилетний лорд до Крымской войны не участвовал ни в одной военной кампании. Соратники предлагали ему поддержать драгун, но Джеймс отказался наотрез. Храбрый воин и прирожденный наездник он считал себя униженным с того самого момента, как поступил под командование лорда Лукана.

Видя, что со всех сторон к месту схватки спешат все новые и новые части союзников, генерал-лейтенант Рыжов дал сигнал отходить. Русские полки кинулись в Чоргунское ущелье, а англичане преследовали их. Подоспевшая на помощь драгунам шестиорудийная конная батарея открыла огонь картечью в спины гусар и казаков, нанеся им существенный урон. Однако и русская артиллерия не осталась в долгу. Отступая, войска Рыжова как будто случайно прошли между двумя захваченными утром редутами (вторым и третьим), увлекая за собой англичан. Когда колонна драгун Скарлетта поравнялась с укреплениями, справа и слева грянули пушки. Потеряв убитыми и ранеными несколько десятков человек, британцы бросились назад. Примерно в это же время (десять часов утра) на поле сражения прибыли войска Иосифа Жабокритского, расположившиеся на Федюхиных высотах.

Наступившее затишье обе стороны использовали для перегруппировки войск и обдумывания дальнейшего положения. Казалось, на этом Балаклавское сражение можно было бы и закончить, однако удачная атака драгун Скарлетта навела лорда Раглана на мысль повторить этот маневр для того, чтобы снова овладеть орудиями, захваченными русскими в редутах. Присутствующий рядом Франсуа Канробер заметил: «Зачем идти на них? Пусть русские идут на нас, ведь мы на отличной позиции, вот и не будем трогаться отсюда». Если бы должность французского главнокомандующего по-прежнему занимал Сент-Арно, то, возможно, лорд Раглан послушался бы совета. Однако маршал Канробер не имел ни характера, ни авторитета Сент-Арно. Поскольку первая и четвертая английские пехотные дивизии были еще довольно далеко, британский главнокомандующий приказал атаковать наши позиции кавалерией. С этой целью он послал Лукану следующий приказ: «Кавалерии идти вперед и использовать всякий случай для овладения высотами. Пехота будет наступать двумя колоннами и поддержит ее». Однако командующий кавалерией неверно истолковал предписание и вместо того, чтобы немедленно атаковать русских всеми силами, ограничился тем, что перевел на небольшое расстояние влево легкую бригаду, оставив драгун на месте. Всадники замерли в ожидании пехоты, которая, по словам их командира «тогда еще не прибыла». Таким образом, наиболее подходящий момент для нападения был упущен.

Фицрой Раглан терпеливо ждал выполнения его приказа. Однако время шло, а кавалерия Лукана стояла на месте. Русские в то время неторопливо стали увозить захваченные орудия, никаких новых нападений с их стороны не предвиделось. Не понимая чем вызвана бездеятельность начальника кавалерии, Раглан решил послать ему еще одно приказание. Генерал Эйри, бывший начальником штаба английской армии, написал под его диктовку следующую директиву: «Кавалерия должна быстро выдвинуться вперед и не позволить неприятелю увезти орудия. Сопровождать ее может конная артиллерия. На левом фланге у вас французская кавалерия. Немедленно». Кончался приказ именно словом «immediate». Бумажку лорду Лукану передал капитан Льюис Эдуард Нолан.

Необходимо отметить, что русские войска к тому времени расположились «углубленной подковой». Войска Липранди заняли холмы от третьего редута до села Камары, отряд Жабокритского - Федюхины высоты, а в долине между ними находились кавалеристы Рыжова, отступившее на довольно большое расстояние. Для связи между отрядами использовался Сводный уланский полк (стоявший у Симферопольской дороги) и донская батарея (расположенная у Федюхиных высот). Лорд Лукан, осознавший, наконец, истинный приказ, спросил у Нолана, как он сам себе представляет данную операцию, ведь британская кавалерия, углубившись между концами «подковы», попадет под перекрестный огонь русских батарей и неминуемо погибнет. Однако капитан лишь подтвердил то, что ему велели передать. Уже много позже появились сведения о том, что, вручая приказ Нолану, Раглан прибавил устно: «Если возможно». Лорд Лукан под присягой свидетельствовал, что этих слов капитан ему не передавал. Самого же английского офицера расспросить было нельзя, к тому времени он уже погиб.

Командующий британской кавалерией генерал Джордж Лукан

Таким образом, начальник всей британской кавалерии оказался в затруднительном положении: он четко понимал все безумство затеи и в то же время держал в руках бумажку с четким приказом главнокомандующего. «Приказы необходимо выполнять», - очевидно, с такими мыслями Джордж Бингэм направился со своим штабом к легкой кавалерии Кардигана. Передав содержимое записки, он приказал ему наступать. «Так точно, сэр, - холодно ответил Кардиган, - однако позволю себе заметить, что русские имеют по обеим сторонам долины стрелков и батареи». «Я это знаю, - ответил Лукан, - но так хочет лорд Раглан. Мы не выбираем, а исполняем». Кардиган отсалютовал лорду и повернулся к своей легкой бригаде. В тот момент в ней насчитывалось шестьсот семьдесят три человека. Раздался звук трубы и в 11:20 конница шагом двинулась вперед. Вскоре кавалеристы перешли на рысь. Это были отборнейшие части, поражавшие великолепием и красотой конного состава. Английская конница двигалась в трех линиях, заняв по фронту пятую часть ширины долины. Ей нужно было преодолеть всего лишь три километра. А справа от них также выстроенная в три линии наступала тяжелая бригада, возглавляемая самим Луканом.

Потерявший в сражении при Ватерлоо правую руку главнокомандующий англичан Фицрой Раглан никогда не был боевым генералом и, по мнению многих историков, был бездарным полководцем и вождем. Имеются сведения, что, когда английская кавалерия во весь опор неслась на русские войска, Раглан с видимым удовольствием отмечал великолепное зрелище стройных порядков своих элитных войск. И лишь настоящие военные, вроде Канробера и его штабных офицеров, не зная о содержании приказа, с запозданием (по их собственному признанию) стали понимать, что происходит перед ними.

Как только наши войска увидели движение неприятельской кавалерии, Одесский егерский полк отошел ко второму редуту и построился в каре, а стрелковые батальоны, вооруженные штуцерами, совместно с батареями с Федюхиных и Балаклавских высот открыли по англичанам перекрестный огонь. Во врага летели гранаты и ядра, а по мере приближения всадников в ход пошла и картечь. Одна из гранат разорвалась рядом с капитаном Ноланом, изрешетив грудь англичанина и убив его наповал. Однако всадники Кардигана продолжали наступать, переходя под градом снарядов на галоп, ломая свой строй. Доставалось от русских артиллеристов и тяжелой кавалерии. Ранение в ногу получил лорд Лукан, был убит его племянник и адъютант капитан Чартерис. Наконец, не выдержав сильного огня, командующий всей кавалерией остановил бригаду Скарлетта, приказав ей отступить на исходные позиции.

Роберт Гиббс. Тонкая красная линия (1881). Шотландский Национальный военный музей в Эдинбургском замке

После этого конница Кардигана стала основным объектом меткой пальбы русских стрелков и артиллеристов. К тому времени они уже достигли расположенной поперек долины русской тяжелой Донской батареи из шести орудий. Всадников, объезжавших батальоны Одесского егерского полка, встретили оттуда выстрелами, а потом и батарея дала заключительный залп картечью в упор, но остановить британцев не смогла. На батарее начался короткий и жестокий бой. В качестве прикрытия в сорока шагах позади нее стояло шестьсот солдат первого Уральского казачьего полка, еще не принимавших участия в сражении и не понесших потерь. А за ними на расстоянии сорока метров были выстроены двумя линиями два полка гусар, командовать которыми после ранения Халецкого был поставлен полковник Войнилович.

Фото Роджера Фентона. Чоргунский (Трактирный) мост (1855)

Уланы семнадцатого полка прорвали оборону батареи и налетели на казаков. Клубы пыли и дыма скрывали от них истинные силы атакующих, и внезапно уральцы, видя вылетающих улан, запаниковали и начали отступать, сминая гусарские полки. Лишь отдельные группы сохранивших стойкость солдат бросились на выручку артиллеристам. В их числе был и полковник Войнилович, который, сплотив вокруг себя несколько рядовых, ринулся на англичан. В схватке он был сражен двумя выстрелами в грудь. Смешавшиеся в толпу гусары и казаки вместе с легкой конной батареей и остатками личного состава временно захваченной Донской батареи отступали к Чоргунскому мосту, заманивая неприятеля за собой. Когда неприятельская конница была уже возле моста, генерал Липранди, предвидевший подобное развитие событий, нанес окончательный удар. Шесть эскадронов Сводного уланского полка, стоявшие возле второго и третьего редутов, атаковали англичан. В этот же момент снова открыла огонь русская артиллерия, от которого неприятельская кавалерия понесла ощутимый урон, причем перепало и нашим всадникам. К этому времени перегруппировались гусары, подоспели казаки пятьдесят третьего Донского полка.

Ричард Вудвилль. Атака лёгкой бригады. (1855)

Русские уланы преследовали бригаду Кардигана до четвертого редута и, несомненно, истребили бы всех до последнего человека, если бы не подошедшая помощь. Французы во главе с Франсуа Канробером полностью осмыслили, что происходит только тогда, когда после артиллерийского обстрела русская кавалерия вместе с пехотой бросилась добивать англичан. Один из лучших французских генералов, Пьер Боске, закричал в возмущении английским штабным: «Это не война! Это безумие!». Оглушительно прогремел приказ Канробера спасать то, что осталось от английской легкой конницы. Первыми на выручку Кардигану помчался прославленный четвертый полк Африканских конных егерей генерала д"Алонвиля. Они столкнулись с пластунским батальоном Черноморских казаков. Пешие казаки-пластуны действовали в рассыпном строю. Уклоняясь от удара сабли, они падали на землю ничком при приближении французских всадников, а когда конник пролетал мимо, вставали и стреляли в спину. Теперь уже ощутимые потери понесла и французская сторона. А легкая бригада англичан в это время на израненных, уставших конях, осыпаемая пулями и картечью, рассыпавшаяся на одиночных всадников и мелкие группы, медленно уходила вверх по долине. Преследование их русскими не было активным, хотя позже его назвали «охотой на зайцев». В общей сложности трагическая атака британцев длилась двадцать минут. Поле битвы было усеяно трупами людей и лошадей, более трехсот человек английской бригады были убиты или изувечены. Только на своих позициях остатки некогда славных английских полков снова увидели бригадного командира, о котором ничего не знали с момента начала боя на русской батарее.

Дальнейшее сражение ограничилось перестрелкой войск союзников, занявших четвертый редут, с ближайшими Одесскими батальонами. В четыре часа вечера прекратилась канонада, и сражение было окончено. Главнокомандующие союзных войск решили оставить в руках русских все трофеи и укрепления, сосредоточив войска у Балаклавы. Генерал Липранди, удовольствовавшись достигнутыми успехами, расположил войска: в селе Камары, у моста на Черной речке, в первом, втором, третьем редутах и вблизи них. Отряд Жабокритского по-прежнему стоял на Федюхиных горах, а кавалерия обосновалась в долине.

К пятидесятилетию Севастопольской обороны в 1904-ом году у дороги Севастополь-Ялта, там, где находился четвертый турецкий редут, установили памятник героям Балаклавского сражения. Проект разработал подполковник Еранцев, а архитектор Пермяков внес в него некоторые изменения. Во время Великой Отечественной монумент был разрушен и только в 2004-ом году военные строители по проекту архитектора Шеффера восстановили памятник.

Поль Филиппото. Атака лёгкой бригады во главе с генералом Аллонвиллем

Балаклавское сражение оставило двоякие впечатления. С одной стороны оно ни в малейшей степени не являлось победой союзников, с другой не было и довершенной победой русской армии. Овладение городом - базой англичан - поставило бы войска союзников в почти безвыходное положение. Многие из английских военачальников признавались позднее, что потеря Балаклавы вынудила бы союзные войска оставить Севастополь, изменив в корне всю Крымскую войну. В тактическом отношении сражение при Балаклаве было успешно: русские войска захватили окружавшие город высоты и несколько орудий, неприятель понес весомый урон и стеснил круг своих действий, ограничившись непосредственным прикрытием города. Однако взятие редутов и истребление английской кавалерии не принесли никаких существенных стратегических последствий. Напротив, сражение показало союзникам их слабейшее место, вынудив принять меры для отражения нового удара. Наше командованием также не поддержало мужество русских воинов, проявив удивительную нерешительность. Через некоторое время захваченные редуты были оставлены, почти на нет сведя результаты битвы.

Рисунок Роджера Фентона. Атака легкой кавалерийской бригады, 25 октября 1854, под командованием генера -майора Кардигана (1855)

Единственным положительным фактором стало то, что после известия о Балаклавском сражении, и в Севастополе, и во всей нашей армии произошел необычайный подъем боевого духа. Рассказы о взятых трофеях и полегших английских кавалеристах, ровно, как и о необыкновенном мужестве, с которым дрались русские солдаты, передавались из уст в уста. Вот что написал Липранди о поведении своих войск после сражения: «Отряды, понимая свое высокое назначение защищать родной край, горели желанием сразиться с врагом. Все сражение является одним геройским подвигом, и очень трудно отдать кому-либо преимущество перед другими».

Участвующие в разгроме английской конницы казаки переловили после боя лошадей, по их собственным словам, «сумасшедшей кавалерии» и продавали дорогих кровных рысаков по цене в пятнадцать-двадцать рублей (в то время как истинная стоимость коней оценивалась в триста-четыреста рублей).

У англичан же, наоборот, после боя было болезненное ощущение поражения и потерь. Шли разговоры о военном невежестве и бездарности главного командования, приведшие к совершенно бессмысленным потерям. В одной английской брошюре периода Крымской войны написано: «Балаклава» - это слово будет записано в анналах Англии и Франции, как место памятное деяниями героизма и происшедшим там несчастьем, непревзойденными до тех пор в истории». 25 октября 1854-го года навсегда останется траурной датой в истории Англии. Лишь через двенадцать дней из Константинополя в Лондон прибыло посланное известным ненавистником России лордом Рэдклифом сообщение о роковом событии. Легкая кавалерия, полегшая под Балаклавой, состояла из представителей английской аристократии. Впечатление от этого известия в столице Великобритании было ошеломительным. Вплоть до войны 1914-го года оттуда ехали паломники с целью осмотреть «долину смерти», где погиб цвет их нации. О гибельной атаке были написаны десятки книг и стихотворений, снято множество фильмов, а исследователи прошлого до сих пор спорят, кто же в действительности виноват в смерти английских аристократов.

Фото Роджера Фентона. Совет в штаб-квартире Раглана
(генерал сидит слева в белой шляпе и без правой руки) (1855)

К слову, по итогам случившегося была создана специальная комиссия. Главнокомандующий Фицрой Раглан старался всю вину свалить на Лукана и Кардигана, говоря им при встречах: «Вы загубили бригаду» (Лукану) и «Как же вы могли с фронта атаковать батарею против всех военных правил?» (Кардигану). Главнокомандующий создал целое обвинение против Джорджа Бингэма, упустившего, по его мнению, удобный момент. Пресса и правительство поддержали Раглана, дабы не подрывать престижа высшего командования. Под давлением общественности, восставшей против кавалерийских генералов, Лукан просил более тщательного расследования его действий в битве, а Кардиган завел длительную тяжбу с подполковником Кальторпом, утверждавшим, будто командир легкой бригады сбежал с поля, прежде чем его подчиненные доскакали до русских орудий.

Согласно распоряжению императора российского было принято решение увековечить память обо всех войсках, принявших участие в обороне Севастополя с 1854-го по 1855-ый года. Под руководством члена государственного совета Петра Федоровича Рерберга были собрано множество материалов по раненым и погибшим русским воинам в ключевых сражениях на Альме, в Инкермане, на Черной речке и под Балаклавой. В материалах, представленных государю, Петр Федорович упомянул четырех офицеров, погибших в Балаклавской битве:

Капитана Днепровского пехотного полка Джебко Якова Ануфриевича, убитого ядром в голову при взятии села Камары;

Ротмистра гусарского Саксен-Веймарского (Ингерманладского) полка Хитрово Семёна Васильевича, тяжелораненого в ходе схватки с драгунами Скарлетта, попавшего в плен и умершего в нем;

Корнета гусарского Саксен-Веймарского полка Горелова Константина Васильевича, убитого картечью во время отступления полка после схватки с кавалеристами Скарлетта;

Полковника гусарского полка Войниловича Иосифа Фердинандовича, сраженного во время нападения английской лёгкой бригады на Донскую батарею.

По данным британского командования потери легкой бригады составили более сотни убитых (включая девять офицеров), полторы сотни раненых (из них одиннадцать офицеров) и около шестидесяти человек пленных (в том числе два офицера). Многие из покалеченных людей впоследствии скончались. Также было потеряно более трехсот пятидесяти лошадей. Общий урон, нанесенный в этот день союзникам, составил около девятисот человек. По позднейшим подсчетам потери достигли тысячи военнослужащих, а некоторые историки и вовсе утверждают, что погибло полторы тысячи солдат. Потери русских войск составили шестьсот двадцать семь человек, из которых двести пятьдесят семь были среди гусар, наиболее сильно пострадавших от английской кавалерии. В феврале 1945-го года после Ялтинской конференции Балаклавскую долину посетил Уинстон Черчилль. В сражении погиб один из его предков из рода Мальборо. А в 2001-ом году на памятном месте побывал брат королевы Великобритании принц Майкл Кентский.

Балакла́вское сражение произошло 13 (25) октября 1854 и было одним из крупнейших сражений Крымской войны 1853-1856 годов между союзными силами Великобритании, Франции и Турции с одной стороны, и Россией - с другой.

Сражение произошло в долинах к северу от Балаклавы, ограниченных невысокими Федюхиными горами, Сапун-горой и рекой Чёрной. Это было первое и единственное сражение Крымской войны, в котором русские войска существенно преобладали в силах.

Три события отметили это сражение, которое могло бы так и остаться второстепенным: защита шотландцев от решительных русских (также называемая «тонкой красной линией» фр. la mince ligne rouge), атака тяжёлой британской бригады, которая, против ожидания, обернулась успехом, и атака лёгкой британской бригады, предпринятая лордом Кардиганом после серии недоразумений и которая привела к большим потерям.

Сражение не стало решающим. Британцы свернулись у Севастополя, а русские сохранили свои пушки и позицию.

Военный лагерь около Балаклавы

Расположение союзных войск в Балаклавском лагере

В середине сентября 1854 года на буграх вокруг занятой Балаклавы союзные войска построили 4 редута (3 больших и один поменьше), которые обороняли размещённые там по распоряжению лорда Раглана турецкие войска. На каждом редуте находилось по 250 турецких солдат и 1 английскому артиллеристу. Артиллерией, однако, были оснащены лишь 3 больших редута. В Балаклаве располагался лагерь и военные склады союзных войск. Англичане презрительно обходились со своими турецкими союзниками, подвергали их телесным наказаниям за малейшие проступки и выдавали более чем скромный рацион.

Планы и силы сторон

В октябре русские силы приблизились к союзной Балаклавской базе.

Русский отряд, находившийся под командованием генерала от инфантерии Павла Петровича Липранди, насчитывал около 16 тысяч человек и включал Киевский и Ингерманландский гусарские, Уральский и Донской казачие, Днепровский и Одесский пехотные полки и ряд других частей и подразделений. Генерал Липранди занимал должность заместителя главнокомандующего русскими войсками в Крыму князя Александра Сергеевича Меньшикова.

Литография (1858-1861) Александр Сергеевич Меншиков

Силы союзников, в основном представленные британскими войсками, включали две кавалерийских бригады. Бригада тяжёлой кавалерии под командованием бригадного генерала Джеймса Скарлетта состояла из 4 и 5 гвардейских драгунских, 1, 2 и 6 драгунских полков (5 двух-эскадронных полков, всего 800 чел.) и располагалась к югу, ближе к Балаклаве. Северные позиции, ближе к Федюхиным горам, занимала бригада лёгкой кавалерии, включавшая 4, 8, 11, 13 гусарские и 17 уланский полки (5 полков двух-эскадронного состава, всего 700 чел.). Командовал лёгкой бригадой генерал-майор лорд Кардиган.

Кардиган, Джеймс

В лёгкой кавалерии, считавшейся элитным родом войск, служили представители известнейших аристократических родов Великобритании. Общее командование британской кавалерией осуществлял генерал-майор граф Лукан. В сражении участвовали также французские и турецкие подразделения, но их роль была незначительной. Количество войск союзников составляло около двух тысяч человек.

Британским экспедиционным корпусом командовал генерал-лейтенант лорд Раглан, французским - дивизионный генерал Франсуа Канробер.

Маршал Канробер

Начало сражения

Памятник павшим британцам в Балаклавской долине

Сражение началось около пяти утра, ещё до рассвета. Русские штыковой атакой выбили турецкие войска из редута № 1, расположенного на южном фланге, и уничтожили около 170 турок. Три оставшиеся редута, расположенные к северу и северо-западу, были брошены турками без боя. Панически бежавшие турецкие войска не привели в негодность артиллерию, располагавшуюся на редутах, и русским в качестве трофея досталось девять орудий. Англичанам пришлось останавливать отступавших турок силой оружия.

Захватив редуты, при попытке дальнейшего развития атаки с целью выхода к Балаклаве, русские натолкнулись на сильнейшее сопротивление тяжёлой кавалерии Скарлетта и 93 шотландского пехотного полка баронета Колина Кэмпбелла. Для того, чтобы прикрыть слишком широкий фронт атаки русской кавалерии, Кэмпбелл приказал своим солдатам построиться в шеренгу по два, вместо предусмотренной уставами в таких случаях шеренги по четыре. Слова приказа Кэмпбелла и ответ на них его адъютанта Джона Скотта вошли в британскую военную историю:

Приказа к отходу не будет, парни. Вы должны умереть там, где стоите.

Есть, сэр Колин. Если понадобится, мы это сделаем.

Атака русских войск была отражена. Генерал Липранди посчитал на этом дневную задачу выполненной.

Во время Севастопольской обороны в Балаклаве располагалась база британского экспедиционного корпуса Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. Версия 2006. Энциклопедическая статья «Балаклавский бой».. Кавалерийская дивизия британской «Восточной армии» расположилась лагерем в Балаклавской долине с целью охраны основной коммуникации, соединявшей осадные силы англичан с их главной базой в Балаклаве. В состав дивизии входили две бригады (Тяжёлая и Лёгкая), каждая из которых имела по 5 двухэскадронных полков кавалерии (всего около 1500 всадников). Кроме того, ей были приданы две конно-артиллерийские батареи (12 орудий). Во главе дивизии находился генерал-лейтенант Джордж Чарльз Бингхэм, третий граф Лукан, а Тяжёлой и Лёгкой бригадами командовали бригадный генерал Джеймс Йорк Скарлетт и бригадный генерал-майор Джеймс Уильям Браденелл, седьмой граф Кардиган. Из них только лорд Лукан, прозванный своими солдатами «соглядатай» (“Lookon”), имел некоторый боевой опыт (в 1828 - 1829 он служил волонтером при русской армии И.И.Дибича и участвовал в операциях против турок). Командир Лёгкой бригады граф Кардиган был шурином лорда Лукана и, подобно своему родственнику, принадлежал к высшей британской знати.

Местность, на которой разыгралось сражение 25 октября 1854, пересечённая, холмистая. Наиболее удобным путём к Балаклаве была дорога, которая вела через Трактирный мост по двум ущельям в долину Чёрной речки, образованную с севера восточными склонами Федюхиных гор, а с юга сплошной грядой холмов (Кадык-койских высот), тянувшейся по направлению к Сапун-горе. Там, за гребнем Сапун-горы, на херсонесском плато, находились крупные силы союзников (французский обсервационный корпус генерала А.Ч.Боске и две английские пехотные дивизии). По Кадык-койским высотам проходила шоссейная дорога (Воронцовская), соединявшая Керчь с Севастополем. Спускаясь с высот, она шла затем сквозь гребень Сапун-горы через так называемый Балаклавский проход (ущелье). Южнее Кадык-койских высот простиралась другая долина, ограниченная непосредственно перед Балаклавой так называемыми Балаклавскими высотами, впереди которых, на дороге, ведущей из Балаклавы в Симферополь, находилось селение Кадык-кой.

В начале октября 1854 Крымская армия А.С.Меньшикова была значительно усилена резервами: была выделена часть войск для действий на коммуникациях противника Крымская война (1853 - 1856 гг.)//Родина, 1995, № 3 - 4 (Спец. выпуск), с. 53 - 57.. Итак, главнокомандующий русскими войсками в Крыму (А.С.Меньшиков) решил нанести союзникам удар в самом уязвимом для них месте - в районе Балаклавы. 23 октября у местечка Чоргун на Чёрной речке был собран так называемый Чоргунский отряд (более 16 тыс. человек при 64 орудиях) под командованием генерал-лейтенанта П.П.Липранди (1796 - 1864 гг.) Там же.. Ближайшей задачей этого отряда являлся захват турецких редутов на Кадык-койских высотах, а затем, по возможности, выход к Балаклаве, которая была прикрыта двойной линией укреплений в 3 - 4 км к северо-востоку от города, и обстрел артиллерией союзных судов, скопившихся в порту. Для поддержки войск П.П.Липранди был назначен особый отряд генерал-майора И.П.Жабокрицкого, насчитывавший около 5 тыс. человек при 14 орудиях. Ему предстояло выдвинуться правее Воронцовского шоссе на Федюхины высоты. В 5 часов утра 25 октября (ещё до рассвета) отряд П.П.Липранди перешёл речку Чёрную. В 7 часов 30 минут Азовский пехотный полк лихо, с громким криком «ура» штурмовал и захватил турецкий редут № 1, переколов штыками около 170 турок. Турки бежали, бросив три остальных редута на Воронцовой гряде в районе села Кадыкей, которые были заняты русскими без боя.

Овладев Кадык-койскими высотами, русские уже считали сражение оконченным. Однако английский главнокомандующий лорд Ф.Дж.Реглан, находившийся со своим штабом на Сапун-горе, был очень недоволен потерей английских крепостных пушек, захваченных русскими на турецких редутах. Это было тем более досадно, что при Альме англичанам удалось захватить всего два русских орудия, а тут они потеряли сразу девять. Оценив опасность создавшейся ситуации, он, повернувшись к своему генерал-квартирмейстру, бригадному генералу Ричарду Сэму Эри, продиктовал роковой приказ, предписывавший графу Лукану идти в атаку:

«Лорд Ф.Дж.Реглан желает, чтобы кавалерия быстро пошла в наступление на находящегося перед ней противника и не позволила ему увезти назад пушки. Батарея конной артиллерии может сопровождать. Французская кавалерия на вашем левом фланге. Немедленно. Р.С.Эри».

Отвезти этот приказ графу Лукану вызвался Льюис Эдуард Нолэн из 15-го гусарского полка, адъютант генерал-квартирмейстра. Содержание приказа показалось графу Лукану абсурдным. Доставивший записку капитан Л.Э.Нолэн нетерпеливо выкрикнул: «Приказ лорда Ф.Дж.Реглана требует, чтобы кавалерия атаковала немедленно!» - «Атаку, сэр? Какую атаку? Что за пушки, сэр?»-спросил генерал. Нисколько не смутившись, капитан показал рукой в глубину долины: «Вот, милорд, это ваш противник, вот это ваши пушки!» (С тех пор прошло уже много лет, но историки всё ещё спорят, было ли это инициативой Л.Э.Нолэн или он лишь выполнял устные инструкции главнокомандующего.)

Приказ, каким бы он ни был, следовало выполнять. Британское командование срочно начало перебрасывать из-под Севастополя резервы. Тем временем атаки русской кавалерии, пытавшейся развить успех, были отражены британской бригадой тяжёлой кавалерии и 93-м шотландским полком Там же.. Граф Лукан направился вместе со своим штабом к Лёгкой бригаде. Подъехав к графу Кардигану, он сообщил ему содержание злополучной записки и приказал наступать вниз по северной долине. «Конечно, сэр,- произнёс граф Кардиган в своей обычной манере,- но позвольте вам заметить, что русские имеют в долине впереди нас батарею, а также батареи и стрелков по обеим её сторонам». - «Я знаю это,- ответил ему граф Лукан,- но лорд Ф.Дж.Реглан так хочет. Мы должны не выбирать, а исполнять».

В это время Лёгкая бригада уже сидела в сёдлах. Ещё утром она насчитывала 661 человека, а до начала атаки к ней присоединились ещё 12 бойцов: среди них оказались и солдаты, бывшие под арестом, но сбежавшие к своим полкам при первом известии о сражении. Граф Кардиган сидел верхом на чистокровной гнедой лошади по кличке Рональд - призёре Эпсомских скачек. Было 11 часов 20 минут, когда он воскликнул: «Бригада идёт в наступление! Первый эскадрон 17-го уланского - направляющий». Порядок в полках был блестящий, а сам граф Кардиган ехал впереди, держась в седле прямо, «как в церкви» (по свидетельству участника атаки улана С.Э.Уайтмэна).

Лёгкая бригада, знаменитая своими чистокровными лошадьми и тем, что в её рядах служили сливки английской аристократии, наступала в трёх линиях, растянувшись по фронту на одну пятую ширины долины. Ей предстояло преодолеть более двух с половиной километров. Кавалеристы скоро перешли с шага на рысь, причём аллюр постепенно ускорялся. Между первой и второй линиями Лёгкой бригады образовалась дистанция в 400 метров, а между второй и третьей - около 200. Граф Лукан следовал уступом справа с Тяжёлой бригадой, также построенной в три линии.

Русские артиллеристы открыли по англичанам перекрёстный огонь с Федюхиных и Кадык-койских высот. Сначала пальба велась гранатами и ядрами, а затем, по мере приближения всадников, русская артиллерия перешла на картечь. В это время капитан Л.Э.Нолэн, ехавший в передней линии 17-го уланского полка, вдруг поскакал галопом вдоль фронта атакующей бригады, что-то крича и размахивая саблей. Недалеко от него разорвалась граната, выпущенная русской батареей с Федюхиных высот. Один из осколков пробил грудь англичанина… Это была первая жертва роковой кавалерийской атаки.

Бригада графа Кардигана продолжала наступать в прежнем направлении, и солдаты не без удовольствия подчинились команде «Сабли наголо!». Под градом снарядов английские всадники стали инстинктивно ускорять аллюр, переходя с рыси на галоп и тем самым, ломая строй. Русские ядра и гранаты начали достигать Тяжелой бригады. Сам граф Лукан был легко ранен в ногу, а его адъютант и племянник капитан Л.О.Чартерис - убит. По приказу графа Лукана бригада Дж.Й.Скарлетта остановилась, а затем в полном порядке отступила на свою исходную позицию.

Лёгкая бригада в это время стала объектом атаки русских стрелков, рассыпанных по склонам соседних высот и вооруженных штуцерами. Потери только ожесточали англичан, мечтавших поскорее добраться до русских орудий и отомстить за своих товарищей. Кони перешли на галоп, и остановить их было уже невозможно. В эти минуты смертельной скачки проявился дух соперничества между полками первой линии графа Кардигана. Капитан Артур Роберт Тремейн из 13-го лёгкого драгунского полка, под которым была убита лошадь, слышал, как кто-то слева от него кричал: «Не давайте этим ублюдкам из 17-го выйти вперёд!» В то же время уланы 17-го полка ревели: «Вперёд, Мёртвые головы, вперёд!» Сержанту этого полка Э.А.Тэлботу оторвало голову при взрыве гранаты, но его тело осталось в седле, и лошадь пронесла его ещё метров 30…

Тем временем первая линия графа Кардигана оказалась уже перед самой русской батареей из 12 конных орудий, расположенной поперёк долины. Четыре батальона Одесского егерского полка из колонны полковника О.Й.Скюдери, стоявшие у северных склонов Кадык-койских высот и на самих высотах, решили, что атака англичан нацелена на них. Поспешно свернувшись в каре, они встретили залпами всадников графа Кардигана, по мере того как те проезжали мимо, направляясь к русской батарее. Когда первая линия Лёгкой бригады оказалась прямо перед ними, русские конные орудия дали свой заключительный залп - картечью в упор, но остановить англичан уже не смогли. Всё окуталось дымом, и вторая линия Лёгкой бригады совсем потеряла из вида первую.

Лошадь графа Кардигана вынесла его к самым орудиям. Генерал в дыму проскакал между двух пушек и первым из англичан оказался на русской батарее. Вслед за ним туда ворвались уланы и драгуны 1-й линии. В 40 шагах позади батареи, в качестве прикрытия, стояли шесть сотен 1-го Уральского казачьего полка под командой подполковника П.Б.Хорошхина. Клубы дыма и пыли скрывали от казаков реальные силы атакующих, создавая преувеличенное впечатление об их численности. Большая часть уральцев внезапно запаниковала и обратилась в бегство. Лишь некоторые казаки, сохранившие стойкость, пришли на выручку артиллеристам. На батарее завязался короткий, но жестокий бой. Юный корнет 17-го уланского полка Арчибальд Рональд Кливленд сражался с одним из донских канониров, когда его лошадь была ранена в ногу тесаком, после чего он с трудом мог заставить её двигаться. Тут корнета атаковали три казака - он ранил первого из них, но получил от второго удар пикой сквозь лядунку, а от третьего - укол в ребро.

Русские артиллеристы пытались спасти свои орудия и зарядные ящики. Две пушки были, однако, захвачены группой лёгких драгун 13-го полка во главе со старшими сержантами В.Г.Линкольном и Э.Э.Смитом. Русским канонирам удалось увезти только два орудия 12-й конной батареи и несколько зарядных ящиков. Кавалерия генерал-лейтенанта Н.И.Рыжова, стоявшая позади захваченной англичанами батареи, не ожидала столь стремительного удара неприятеля. Уральский казачий полк, находившийся в первой линии, в своём бегстве расстроил стоявший в 40 шагах позади него Гусарский Его Императорского Высочества князя Николая Владимировича Максимилиановича полк (бывший Киевский), а тот опрокинул стоявшие за ним эскадроны гусар его высочества герцога Саксен-Веймарского, бывшего Ингерманландского (при этом киевские гусары почему-то кричали «ура!»). В полном беспорядке вся русская гусарская бригада понеслась к восточному краю долины - к акведуку и Чёрной речке, где находился перевязочный пункт Чоргунского отряда.

Бегство русской конницы, в которой насчитывалось не менее 1900 всадников, было тем более постыдным, что в этот момент им противостояли ничтожные силы англичан. По свидетельству британских участников боя, только 50 кавалеристов первой линии графа Кардигана сумели прорваться сквозь русскую батарею. Капитан Н.Д.Моррис во главе 20 улан своего полка оказался за её левым флангом, где столкнулся с большой массой русских гусар, уже готовившихся вынуть свои сабли. По-видимому, это была часть Киевского полка. Без всяких колебаний эта горсть англичан, сидевших на усталых от скачки конях, бросилась на русских гусар, которые сначала подались вперёд, но затем остановились, ошеломлённые столь дерзким натиском. Уланы Н.Д.Морриса врезались в ряды русских всадников - и те рассыпались, «как стадо овец». Кучка британцев ринулась за ними, но вскоре сама была атакована казаками (вероятно, это были донцы, три сотни которых находились в северной долине). Английским уланам пришлось отступать, отчаянно отбиваясь пиками и саблями от преследовавших их казаков. Окружённый казаками Н.Д.Моррис получил три удара шашкой по голове и потерял сознание… Очнувшись, он обнаружил, что находится в плену. Впрочем, при первой же возможности Н.Д.Моррис бежал, поймав одну из лошадей, оставшихся без седока. По его совету так же поступил и пленённый ординарец графа Кардигана корнет Ф.Т.Вумбвелл.

Пока части первой линии ожидали помощи, вторая линия Лёгкой бригады под командой полковника лорда В.Ж.Пэйджета уже достигла русской батареи. «Ну, милорд,- сказал ординарец лорда В.Ж.Пэйджета сержант К.Л.Парке своему полковнику, скакавшему рядом с ним с сигарой в зубах,- самое время вам вынуть саблю!» 4-й лёгкий драгунский полк королевы проскочил прямо сквозь интервалы между орудиями, при этом один из офицеров издал странный клич «Теллихоу!», которым английские охотники науськивали собак во время травли лисицы. С прибытием драгун В.Ж.Пэйджета сопротивление защитников батареи было быстро подавлено. Здесь особенно отличился командир 1-го эскадрона 4-го лёгкого драгунского полка бревет-майор Александр Феликс Лоу - великан весом около 100 кг, чьи пышные светлые усы со свисающими концами делали его похожим на древнего германца или викинга. Вооружённый огромной саблей, сделанной по специальному заказу, он врубился в самую гущу свалки и собственноручно сразил 11 русских воинов. В этой же схватке получил смертельное ранение заместитель лорда В.Ж.Пэйджета майор О.М.Хэлкетт.

Одновременно перед русской батареей оказался 11-й гусарский полк подполковника Д.У.Дугласа. Гусары, не мешкая, бросились в атаку на русскую кавалерию влево от группы улан и драгун, собранных начальником штаба Лёгкой бригады бревет-подполковником Ч.Ш.Мэйоу. В ходе завязавшейся короткой схватки рядовой 11-го полка Л.Р.Йоветт зарубил саблей русского гусара, целившегося из карабина в голову английского офицера. Спасённым оказался лейтенант Роджер Христиан Палмер, который незадолго до сражения посадил своего будущего спасителя под арест, обнаружив его спящим на посту.

11-й гусарский гнал по долине опрокинутого им неприятеля, но внезапно увидел перед собой превосходящие силы русской кавалерии. Сочтя, что противник слишком силён, подполковник Д.У.Дуглас приказал своему полку, насчитывавшему тогда не более 70 всадников, остановиться, а затем и отступить. Когда английские гусары начали поворачивать назад, русская конница двинулась на них медленной рысью. Британцы отходили спокойно, сохраняя порядок, а когда русские гусары и казаки приблизились к ним на несколько сот метров, подполковник Д.У.Дуглас прекратил отступление и мгновенно, как на учении, развернул свой полк фронтом к противнику. Атака застала русских врасплох. Несмотря на подавляющее численное превосходство, они повернули назад. Основная масса гусар и казаков генерала Н.И.Рыжова столпилась у акведука - здесь русские командиры привели в порядок свои расстроенные эскадроны. Обе стороны начали перестрелку из карабинов и пистолетов, а казаки попытались зайти к англичанам в тыл (в стычках было убито несколько британских кавалеристов).

Несмотря на неустойчивое положение своего полка, Д.У.Дуглас надеялся отбросить всю русскую конницу за Чёрную речку. Оглядываясь в поисках подмоги, он увидел позади себя какую-то уланскую часть, ехавшую по долине, ведущей к Трактирному мосту. «Сбор, люди!- крикнул Д.У.Дуглас.- Сбор, люди 17-го уланского!» Однако лейтенант Р.Х.Палмер, чьи глаза были острее, заметил, что флюгера пик и головные уборы улан отличались от английских. «Это не 17-й уланский,- сказал он Д.У.Дугласу,- это противник».

Когда гусары Д.У.Дугласа ещё гнали русскую кавалерию к акведуку, на захваченной англичанами батарее раздался крик: «4-й лёгкий драгунский - на помощь 11-му!» Когда драгуны поравнялись с гусарами, оказалось, что русские угрожают им с тыла. Повернувшись, полковник В.Ж.Пэйджет увидел тех же самых улан, которых ранее заметил Д.У.Дуглас. Оба полка имели тогда не более 100 всадников, сидевших на изнурённых лошадях, многие были ранены. В ситуации, когда противник угрожал англичанам и с фронта, и с тыла, единственно правильным решением оставался прорыв назад, на исходную позицию. Узнав о том, что никто из его кавалеристов не видел графа Кардигана, В.Ж.Пэйджет принял на себя инициативу. По его команде полки двинулись назад по долине.

Русская кавалерия, угрожавшая с тыла остаткам бригады графа Кардигана, состояла из трёх эскадронов (1-го, 2-го, 6-го) 2-го Сводного маршевого уланского полка. Уланы, заехав левым плечом, пошли на больших рысях вдоль линии русской пехоты. Один из батальонов Одесского егерского полка, приняв их за неприятеля, ибо уланские эскадроны были на разномастных лошадях (1-й - на рыжих, 2-й - на вороных, 6-й - на серых), свернулся в каре и открыл по ним огонь. В ту эпоху каждый полк русской кавалерии (в отличие от английской и французской) имел лошадей определённой масти, но эти три эскадрона были из разных полков. От этой стрельбы, продолжавшейся до тех пор, пока сами егеря не заметили своей ошибки, были убиты три лошади и ранены два улана.

Дойдя до Симферопольского шоссе, уланские эскадроны остановились и начали разворачиваться, причём их фронт находился под прямым углом к отступающим английским кавалеристам. Участник боя под Балаклавой поручик Корибут-Кубитович так описывал отход британцев: «Никогда нельзя лучше оценить кавалерию, как при отступлении после удачной атаки, ввиду неприятеля. Нужно отдать справедливость англичанам: они представляли верх совершенства в этом отношении и шли на рысях в порядке, как на ученье». Уланы Свободного полка налетели на группу отступавших англичан, пытавшихся проскочить мимо, и завязали с ними рукопашную схватку. Английские гусары и лёгкие драгуны прорвались к своим линиям, сбившись в кучу и местами перемешавшись с русскими кавалеристами. При этом они яростно отбивались саблями от ударов уланских пик и, по свидетельству Корибут-Кубитовича, даже спешенные и раненые не хотели сдаваться в плен, сопротивляясь до конца. Русская пехота и артиллерия открыла огонь по сражавшимся, не разбирая, где свой, а где чужой. Большинству англичан всё же удалось пробить себе дорогу к спасению.

Русские эскадроны преследовали британцев вверх по долине до 4-го редута, причём к уланам тогда успел присоединиться подполковник А.А.Еропкин, бывший перед этим в свите П.П.Липранди. Когда А.А.Еропкин по приказанию начальника Чоргунского отряда спешил догнать своих улан, он был атакован офицером и двумя рядовыми английской кавалерии. Одного из нападавших храбрый подполковник застрелил из пистолета, другого ранил саблей его вестовой, унтер-офицер Бугского уланского полка Денис Муха, а третьего А.А.Еропкин, не успев вынуть саблю, оглушил двумя мощными ударами кулака в лицо и висок. Под командование А.А.Еропкина три эскадрона Сводного маршевого уланского полка быстро возвратились на свою прежнюю позицию около Симферопольского шоссе. Считая, что с англичанами уже покончено, они стояли развёрнутым строем и дожидались приказа слезать с лошадей. Вдруг вдали показалась группа всадников. Сначала русские кавалеристы не могли распознать её принадлежность, но вскоре стало видно, что это гусары в тёмных доломанах, на тёмных лошадях.

Колонной, столь неожиданно появившейся перед русскими уланами, был 8-й гусарский полк подполковника П.Дж.Шуэлла, составлявший третью линию Лёгкой бригады. При наступлении королевские ирландские гусары находились позади и немного правее 4-го лёгкого драгунского полка, но заметно отстали от него, ибо все время двигались рысью, не переходя на галоп. На русскую батарею 8-й полк прибыл уже по окончании боя. К тому моменту из-за потерь, понесённых от огня русской артиллерии и пехоты, он насчитывал всего 55 всадников. Вместе с кавалеристами Ч.Ш.Мэйоу, примкнувшими к левому флангу гусар, П.Дж.Шуэлл имел в строю 70 бойцов и полкового любимца терьера Джемми.

Увидев перед собой заслон из трёх эскадронов подполковника А.А.Еропкина, британский отряд, по сути состоявший из одного слабого эскадрона, не дрогнул. Произошла ошибка. Подполковник П.Дж.Шуэлл, будучи плохим фехтовальщиком, не вынимал саблю из ножен и держал поводья обеими руками. Опустив голову, он бросил своего коня прямо на русского дивизионного командира майора О.Т.Тинькова III, оттолкнул его лошадь в сторону и благополучно проскочил мимо. Понеся некоторые потери, британские кавалеристы П.Дж.Шуэлла всё-таки сумели прорваться (и терьер Джемми тоже!), однако им ещё предстояло пройти оставшуюся часть долины под перекрёстным огнём противника.

Теперь уже вся Лёгкая бригада, рассыпавшись на мелкие группы и одиночных всадников, отступала по долине на запад. Преследование было не слишком решительным, хотя генерал Н.И.Рыжов и назвал его «охотой на зайцев». Англичане отходили вверх по долине на уставших и израненных конях, практически шагом, осыпаемые пулями и картечью. Отступление их было ещё гибельнее, чем наступление. Выручила британцев атака 4-го полка французских зуавов, подавивших огонь русских батарей на одном из флангов Там же.. Трагическая атака английской кавалерии продолжалась в общей сложности 20 минут. Только на сборном пункте остатки славных английских полков вновь увидели своего бригадного командира, о котором они ничего не знали с той минуты, когда тот первым ворвался на русскую батарею.

С момента атаки первой линии граф Кардиган полностью утратил контроль над своими частями. Проскочив между русскими орудиями, он не смог разобрать в дыму, что происходит. Генерал-майор проскакал вперёд на 100 метров и неожиданно столкнулся с большой группой казаков. Конь Рональд едва не занёс его в ряды неприятеля. После некоторого замешательства казаки бросились на англичанина, чтобы взять его в плен. Завязалась короткая борьба, в которой граф Кардиган получил лёгкую рану пикой в бедро. Однако он сумел вырваться. Вернувшись к русской батарее, граф проскочил назад через линию орудий и в дыму не заметил местонахождения своей бригады, решив, что бригада отступила без его разрешения. Считая, что долг выполнен, граф в одиночестве поехал назад по долине. Добравшись до своих, он занял позицию перед фронтом возвратившегося из атаки 8-го гусарского полка, не замечая, как за его спиной ирландские гусары, считавшие, что генерал позорно бросил свою бригаду, делали в его адрес презрительные гримасы.

Когда уцелевшие бойцы Лёгкой бригады (всего 195 всадников) начали строиться, граф Кардиган появился перед ними, и обвинение в трусости было тут же ему намёком высказано. «Привет, лорд Кардиган,- приветствовал его кто-то из солдат,- были ли вы там?» - «Неужели нет»,- ответил генерал. «Послушайте, Дженинс,- обратился он к капитану 13-го лёгкого драгунского полка,- разве ты не видел меня у пушек?» Дженинс подтвердил, что находился далеко от графа Кардигана, когда тот ворвался на русскую батарею. Граф вновь повернулся к своей бригаде. «Люди,- сказал он,- это был сумасшедший трюк, но в нём нет моей вины». - «Не имеет значения, милорд,- ответил ему чей-то бодрый голос из рядов,- если надо, мы снова пойдём туда». Об этом сражении генерал А.Ч.Боске отозвался так: «Это великолепно, но это не война». В другом эпизоде этого боя горная бригада отразила атаку русской кавалерии Харботл Т. Битвы мировой истории. Словарь.: Пер. с англ. с изменениями и дополнениями - авторский коллектив, рук. Медведева Н., М., Внесшигма 1993. Rupert Hart - Davis London, 1917. с. 52..

Потери Лёгкой бригады в этой атаке составили 102 убитых (из них 9 офицеров), 129 раненых (из них 11 офицеров) и 58 пленённых (в том числе 2 офицера), причём последние были также почти все ранены. Позже ещё 16 человек умерли от ран (9 из них в русском плену). Англичане потеряли 362 лошади. Больше всех пострадали полки первой линии (в 13-м - выбыло 56 человек из 128, а в 17-м - 74 из 147). Потери британской гвардии были огромными - 247 человек и 497 лошадей Там же.. Общий урон русских войск в этот день составил 627 человек, 257 из них - в гусарской бригаде, наиболее сильно пострадавшей от английской кавалерии. Союзники потеряли более 850 человек, из которых половина приходилась на долю англичан.

Атака Лёгкой бригады стала последним аккордом сражения под Балаклавой. Войска обеих сторон остались на своих позициях, ограничиваясь артиллерийской канонадой, продолжавшейся до четырёх часов дня. Поле под Кадыкеем в британской прессе получило название «Долины смерти». В военной истории Европы слово «Балаклава» прочно ассоциируется с конной атакой британской Лёгкой бригады. Оно стало синонимом напрасной жертвы, безумно смелого, но заведомо обречённого на неудачу предприятия. Затмив (может быть, не вполне заслуженно) другие моменты Балаклавского сражения - единственного удачного дела русской полевой армии на Крымском театре Восточной войны, эта атака, проведённая по нелепому и ошибочному приказу, показала высокие боевые качества английской кавалерии.

В результате сражения русские захватили позиции на Воронцовой гряде, господствовавшей над дорогой Балаклава - Севастополь. В Балаклавском сражении русские войска захватили часть вражеских редутов, разгромили британскую кавалерийскую бригаду, заставили противника выделить дополнительные силы для охраны тыла и отказаться от намечавшегося штурма Севастополя. Если бы союзники знали, что Севастополь с севера защищен слабо, они могли бы сразу овладеть им. Но враги не надеялись на скорый успех после Балаклавского сражения и начали добывать Севастополь правильной осадой Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Издание 10-е. Пересмотренное и исправленное. Издал Ив. Блинов. Петроград. Сенатская типография. 1917. Петрозаводск АО «Фолизм» 1996. с. 149 - 150.. Однако достигнутый русскими в сражении при Балаклаве успех не был развит из-за незначительности сил у П.П.Липранди Харботл Т. Битвы мировой истории. Словарь.: Пер. с англ. с изменениями и дополнениями - авторский коллектив, рук. Медведева Н., М., Внесшигма 1993. Rupert Hart - Davis London, 1917. с. 52.. Задача отрезать войска противника от их базы не была доведена до конца Советская Историческая Энциклопедия. Гл. ред. Е.М.Жукова. т 2. М., «Советская энциклопедия» - 1962 (Энциклопедии. Словари. Справочники) Баал - Вашингтон. с. 71..

В это время продолжалась знаменитая осада Севастополя.

Годов между союзными силами Великобритании, Франции и Турции с одной стороны, и Россией - с другой.

История

Обложение Севастополя с южной стороны было закончено, и с 5 по 8 Октября союзниками было произведено первое бомбардирование, убедившее их в необходимости правильной осады. 1-я и 2-я дивизии с кавалерийской бригадой д"Аллонвиля, под началом Генерала Боскэ, составляли обсервационный корпус осады и стояли на южной части Сапун-горы, фронтом на юго-восток до Балаклавского прохода.

Для обеспечение базы англичан-Балаклава, у последней, был расположен английский отряд Генерала Калин-Кембеля (около 6 тыс. чел.), стоявший биваком западнее д. Кадыкиой.

База французов - Камышовая бухта была занята отрядом Подполковника Рейля (4 батальона). Таким образом, из расположения сторон видно, что Балаклава являлась весьма важным пунктом для англичан.

Главнокомандующий кн. Меншиков, ожидая подкреплений из России, решил подготовиться к предположенному уже переходу в наступление.

С этою целью он поручил только что прибывшему в Бахчисарай с своей 12-й пехотной дивизией Генерал-Лейтенанту Липранди осмотреть расположение противника и представить соображение относительно атаки неприетеля со стороны Балаклава. Соображение Генерала Липранди сводились: в виду растянутого расположение союзников, от Балаклава до Инкерманского моста, направить удар от Чоргуна и отрезать Балаклаву, для чего назначить 12-ю пехотную дивизию и ожидавшиеся к прибытию 10-ю и 11-ю пехотные дивизии, всего 65 батальонов, 70 эскадронов и сотен и 200 орудтй; затем, заняв неприятельское укрепление у Кадыкиой одной дивизией, с остальными атаковать Сапун-гору и неприятельский обсервационный корпус, а часть сил направить в тыл осадным линиям неприятеля.

План этот, основанный на свойствах пересеченной местности, затруднявшей союзникам связь и взаимную поддержку при действиях против нас на Сапун-горе, в случае удачи, приводил к разбитию противника по частям и постановке его в критическое положение, а при неудаче войска наши могли свободно отойти назад, т. к. заслон, оставленный против Кадыкиоя и Балаклавы, вполне обеспечивал это отступление. Соображение эти, хотя и были вполне одобрены кн. Меншиковым, в виду не прекращавшегося сильного бомбардирования Севастополя и уже чувствовавшегося недостатка в порохе у гарнизона, но главнокомандующий, с целью отвлечь внимание неприятеля от города, решил, не дожидаясь прибытие двух дивизий, наступать с одною 12-ю дивизиею и на первый раз ограничиться взятием редутов, построенных впереди Кадыкиоя. Для этой цели, главнокомандующий предоставлял 12-ю пехотной дививизии с ее артиллерией, 4-й стрелковый батальон, 2-ю бригаду 6-й кавалерийской дивизии, сводно-уланский полк и 7 сотен казаков, всего 17 батальонов, 28 эскадронов и сотен, 48 пеших и 16 конных орудий.

Тщетно возражал Генерал Липранди против такого решения, указывая, что атака эта будет преждевременная, что имеющихся сил недостаточно, что взятие редутов пробудит лишь внимание неприятеля и обнаружит ему наши намерение и его единственное слабое место. Князь Меншиков, однако же, не обратил должного внимание на эти доводы.

Войска Чоргунского отряда, с 11 Октября, сосредоточиваются на биваке у д. Чоргун. Утром 12-го туда же прибыл Генерал Липранди и произвел с высоты, находящейся перед Чоргуном, рекогносцировку неприятельских позиций. Балаклава с гаванью находится между склонами гор Спилия и Поилерахи, круто, а местами обрывисто спадающими к морскому берегу. К северу от Балаклавы, склоны этих гор образуют теснину, длиною около 1 версты, у северной оконечности которой лежит д. Кадыкиой.

К северу от Кадыкиоя всхолмленная равнина, имеющая с востока на запад около 6 вер., а с севера на юг около 4 версты. С запада равнину ограничивают довольно крутые склоны Сапун-горы, с севера - Федюхины высоты, а с востока и юга - склоны Каядес, Спилии и Поилерахи. Равнина пересечена многочисленными дорогами довольно хорошего качества и покрыта пашнями и лугами, а близ Кадыкиоя-садами и виноградниками. Подступы к Балаклаве со стороны Чоргуна были преграждены двойным рядом укреплений. К северо-востоку от Кадыкиоя, на гребне, построены союзниками четыре редута, из которых правый, носивший № 1, расположен в 2 верстах к северо-западу от д. Камары. Левее редута № 1, по обе стороны дороги, ведущей из Балаклавы через Трактирный мост в Бахчисарай, расположены редуты №№ 2 и 3, а в расстоянии 1 версты к западу от № 3 - редут № 4. Редуты №№ 1, 3 и 4 вооружены каждый 3, а редут № 2-двумя орудиями крупного калибра и заняты 3 турецкими батареями. Отдельная высота у восточной окраины дер. Кадыкиой усилена сомкнутым укреплением и занята 93-м шотландским полком. К югу от д. Кадыкиой, на склонах гор Спилии и Поилерахи расположена 2-я линия укреплений, состоявшая из батарей, соединенных сплошною траншеей.

По диспозиции, отданной Генералом Липранди вечером 12 Октября, наступление к неприятельской позиции должно быть произведено в 3 колоннах. Правая, Полквника Скюдери (4 ½ батальона, 3 сотни кавалерии и 8 орудий) должна перейти р. Черную по Трактирному мосту и наступать по большой дороге на Балаклаву. За этой колонной должна была двинуться вся остальная кавалерия (16 эскадронов, 6 сотен и 16 конных орудий), под общим началом Генерал-Лейтенанта Рыжова, и, построившись на равнине в колоннах к атаке, действовать по указанию самого Генерал Липранди.

Средняя колонна - Генерал-Майора Семякина, имевшая задачей наступать на Балаклава прямой дорогой от Чоргуна и атаковать редуты №№ 1 и 2, должна разделиться на 2 эшелона и резерв. Первый или левый эшелон Генерала Семякина- батальон и 6 орудий, 2-й или правый эшелон - 2 батальона и 4 орудия и резерв Генерал-Майора Левуцкого - 4 ¼ батальона и 8 орудий. Левая колонна Генерал-майора Гриббе - 3 ¼ батальона, 4 эскадрона, 1 сотня и 10 орудий - должна, выступив из Чоргуна ущельем, ведущим к Байдарской долине, свернуть затем на д. Камары, овладеть этой деревней и обойти редуты слева.

Для содействие войскам Чоргунского отряда и обеспечение их правого фланга со стороны Сапун-горы назначался отряд Генерал-Майора Жабокритского - 7 ¾ батальона, 2 эскадрона, 2 сотни и 14 орудий. При наступлении к неприятельским укреплениям, пехоте приказано, рассыпав впереди штуцерных, двигаться в ротных колоннах на интервалах в 100 шагов. Резерву, построенному в колонны к атаке, приказано следовать во 2-й линии на дистанции не ближе 200 шагов от первой. В 5 ч. утра 13 Октября войска двинулись с бивака у д. Чоргун и около получаса двигались в полной тишине.

Первою вступила в бой колонна Генерал Гриббе. Сотня казаков, находившаяся в колонне, поддержанная эскадроном улан, оттеснила стоявший у часовни Ионы Постного неприятельский пикет и заняла дорогу, идущую в Балаклаве. Пехота колонны заняла д. Камары, а артиллерия, снявшись на гребне, открыла огонь по редуту № 1. Вслед за тем Генерал-Майор Левуцкий, командовавший, кроме резерва, и правым эшелоном, дойдя до подошвы Кадыкиойских высот и выдвинув артиллерию вперед, открыл огонь по редутам №№ 1 и 2. Под прикрытием огня артиллерии на одну линию с войсками правого эшелона выдвинулись левее и батальоны Генерала Семякина, а правее-войска колонны Полковника Скюдери, имея позади себя конницу Генерала Рыжова в колонне к атаке.

С появлением наших войск перед укреплениями, турки, занимавшие редуты, открыли огонь из всех 11 орудий, расположенных в укреплениях, но метким огнем нашей артиллерии вынуждены были скоро замолчать. Между тем, Генерал Липранди, объехав войска и найдя все части на местах, приказал Генералу Рыжову выдвинуть вперед Донскую № 3 батарею и открыть огонь по редуту № 3.

Около 7 ч. утра Генерал Семякин двинулся для атаки редутов №№ 1 и 2 и, дойдя на 150 шагов, приказал Азовскому полку овладеть редутом № 1. Несмотря на огонь выдвинутых англичанами между редутами №№ 1 и 2 шести орудий и сильный ружейный огонь турок, Азовцами в 7 ½ ч. утра редут был взят. Видя падение редута № 1 и наступление Генерала Левуцкого с Украинским полком, защитники редутов №№ 2 и 3 не выждали удара и отступили из укреплений, бросив в них свои 5 орудий. Также оставил укрепление и гарнизон редута № 4, видя стройное наступление против него Одесского полка из колонны и Полковника Скюдери. По занятии нами редутов Полковник Скюдери расположился с Одесским полком на правом фланге в кустарниках.

Правее его конница Генерала Рыжова, а еще правее, на юго-западном склоне Федюхиных гор - отряд Жабокритского. Канонада у редутов и подняла у неприятеля тревогу. Из Балаклавы английские и турецкие войска двинулись вперед и построились к северу от д. Кадыкиой. Союзные главнокомандующие лично прибыли к полю сражения и быстро оценили всю опасность, грозившую Балаклаве, почему и направили на поле сражения значительные подкрепления. Между тем, еще до прибытия этих подкреплений, по занятии редутов, Генерал Липранди выдвинул в промежутки между ними артиллерию и, обстреляв позицию, занятую союзниками к северу от д. Кадыкиоя, приказал Генерал Рыжову со всею конницей атаковать левый фланг неприятеля и уничтожить парк союзников, предполагавшийся у д. Кадыкиой.

Киевский гусарский полк принимал участие в обороне Севастополя 1854-1855 годов: в Альминском, Балаклавском и Инкерманском сражениях. Особенно отличились гусары в Балаклавском бою 13 октября 1854 года. Именно на месте этого сражения был установлен памятник, открытый к 50-летию обороны Севастополя.

В 1932 году памятник снесли «как малозначащий» (по другим сведениям, памятник был разрушен во время Великой отечественной войны).

В 2002 году при раскопках обнаружили часть фундамента, фрагменты блоков и чугунного орла. Памятник восстановлен в сентябре 2004 года, к 150-летию обороны Севастополя в Крымской войне. Автор проекта восстановления - киевский архитектор Ю. Г. Лисицкий. Деньги на реконструкцию выделил Киевский городской совет.

1-я линия пронеслась через бывший бивак английской кавалерии и ударила на кавалерию бригадира Скерлета и после рукопашного боя заставила ее отступить. 2-я линия атаковала 93-й пехотный шотландский полк. Расстроенные огнем и понеся огромные потери, она принуждена была отойти на прежнее место, вскоре правый фланг ее был прикрыт отрядом Генерала Жабокритского. К 10 ч. утра к противнику стали подходить постепенно подкрепление: дивизия герцога Кембриджского и французская кавалерия, затем подошла дивизия Генерала Каткарта. Однако, прибытие свежих сил не только не способствовало энергичным действием, но в бою наступил более чем часовой перерыв. Конница наша продолжала устраиваться за правым флангом пехоты, и сюда же были притянуты из колонны Генерала Гриббе эскадроны сводно-уланского полка. Между тем, лорду Раглану донесли, что русские отступают и увозят взятые в редутах орудия. Вследствие этого он посылает приказание начальнику всей английской кавалерии, графу Лукану, двинуть вперед всю конницу и, при содействии дивизии Каткарта, занять высоты. Не видя, однако, оставление русскими позиций, Лукан медлил исполнением и лишь после категорически подтвержденного приказание поручил Кардигану атаковать правый фланг войск Генерала Липранди. Выйдя из-за вершины, на которой находился редут № 4, английская конница понеслась на нашу кавалерию. Пехота Скюдери свернулась в каре и встретила атаку сильным огнем. Артиллерия открыла частый и перекрестный огонь. Однако, движение англичан было столь быстро, что нашу картечь перенесло через их головы, и они налетели на Донскую батарею. Передки и зарядные ящики последней, равно как и конно-легкая № 12 батарея, быстро стали отходить назад, почему стоявший в 1-й линии Уральский полк был крайне стеснен и не мог приобрести для атаки надлежащей стремительности. Расстроенный прошедшими через него коноводами, зарядными ящиками и передками, он принял удар на месте, был опрокинут, смял при отступлении Лейхтенбергских гусар, а вместе с ними и стоявших в третьей линии гусар герцога Саксен-Веймарского, и в большом беспорядке вся наша кавалерия стала отходить к расположенному в тылу у нее водопроводному каналу. Англичане преследовали неотступно, и у моста через канал произошла общая решительная свалка. Видя критическое положение нашей конницы, Генерал Липранди приказал 3 эскадронам сводно-уланского полка, стоявшим скрытно в кустарниках, атаковать неприятеля во фланг. Обессиленной большими потерями от огня и рукопашного боя английской коннице трудно было выдержать новый удар, и, видя движение неприятеля во фланг, Генерал Кардиган решил отходить назад. Сомкнув ряды, англичане в образцовом порядке начали отступление двумя линиями. Однако же 1-я линия была почти уничтожена атакой во фланг улан. 2-й удалось пробиться, но, в общем, бригада Кардигана перестала существовать: из 700 всадников, бросившихся в атаку, возвратилось не более 200. Желая выручить отступающую бригаду Кардигана, Генерал д"Аллонвиль направил с Сапун-горы 4 эскадрона африканских конно-егерей в атаку на левый фланг отряда Жабокритского. Атака эта, прорвавшая цепи штуцерных и налетевшая на батарею, была однако, отбита свернувшимися в каре батальонами Владимирского полка. После этой лихой, но достигшей лишь ничтожных результатов кавалерийской атаки союзники открыли усиленный огонь по всей линии и снова стали подводить свежие войска к своему левому флангу. Продолжать наступление, однако, союзники не решались, тем более, что Генерал Липранди, предвидя намерение союзников, стал также усиливать свой правый фланг. Этим и окончилось Балаклавское сражение.

Балаклавское сражение

Балакла́вское сражение произошло 13 (25) октября 1854 и было одним из крупнейших сражений Крымской войны 1853-1856 годов между союзными силами Великобритании, Франции и Турции с одной стороны, и Россией - с другой.

Город и порт Балаклава, расположенный в 15 км к югу от Севастополя, являлся базой британского экспедиционного корпуса в Крыму. Удар русских войск по позициям союзников у Балаклавы мог, в случае успеха, привести к деблокированию осаждённого Севастополя и нарушению снабжения англичан. Сражение произошло в долинах к северу от Балаклавы, ограниченных невысокими Федюхиными горами, Сапун-горой и рекой Чёрной. Это было первое и единственное сражение Крымской войны, в котором русские войска существенно преобладали в силах.

Силы союзников, в основном представленные британскими войсками, включали две кавалерийских бригады. Бригада тяжёлой кавалерии под командованием бригадного генерала Джеймса Скарлетта состояла из 4 и 5 гвардейских драгунских, 1, 2 и 6 драгунских полков и располагалась к югу, ближе к Балаклаве. Северные позиции, ближе к Федюхиным горам, занимала бригада лёгкой кавалерии, включавшая 4, 8, 11 и 13 гусарские полки. Командовал лёгкой бригадой генерал-майор лорд Кардиган. В лёгкой кавалерии, считавшейся элитным родом войск, служили представители известнейших аристократических родов Великобритании. Общее командование британской кавалерией осуществлял генерал-лейтенант Бингхэм, третий граф Лукан. В сражении участвовали также французские и турецкие подразделения, но их роль была незначительной. Количество войск союзников составляло около двух тысяч человек.

Британским экспедиционным корпусом командовал генерал-лейтенант лорд Раглан, французским - маршал Сент-Арно. Сражение началось около пяти утра, ещё до рассвета. Русские штыковой атакой выбили турецкие войска из редута № 1, расположенного на южном фланге, и уничтожили около 170 турок. Три оставшиеся редута, расположенные к северу и северо-западу, были брошены турками без боя. Панически бежавшие турецкие войска не привели в негодность артиллерию, располагавшуюся на редутах, и русским в качестве трофея досталось девять орудий. Англичанам пришлось останавливать отступавших турок силой оружия. Захватив редуты, при попытке дальнейшего развития атаки с целью выхода к Балаклаве, русские натолкнулись на сильнейшее сопротивление тяжёлой кавалерии Скарлетта и 93 шотландского пехотного полка баронета Колина Кэмпбелла. Для того, чтобы прикрыть слишком широкий фронт атаки русской кавалерии, Кэмпбелл приказал своим солдатам построиться в шеренгу по два, вместо предусмотренной уставами в таких случаях шеренги по четыре. Слова приказа Кэмпбелла и ответ на них его адъютанта Джона Скотта вошли в британскую военную историю:

- Приказа к отходу не будет, парни. Вы должны умереть там, где стоите.

- Есть, сэр Колин. Если понадобится, мы это сделаем.

Корреспондент «Таймс» описал потом шотландский полк в этот момент как «тонкую красную полоску, ощетинившуюся сталью». Со временем это выражение перешло в устойчивый оборот «тонкая красная линия», обозначающий оборону из последних сил. Атака русских войск была отражена. Генерал Липранди посчитал на этом дневную задачу выполненной. Но лорд Раглан был крайне недоволен потерей девяти орудий в начале боя и отдал приказ, приведший к трагическим последствиям. Текст этого приказа лорду Лукану, записанный генерал - квартирмейстером Р. Эри, гласил:

«Лорд Раглан желает, чтобы кавалерия быстро пошла в наступление на находящегося перед ней противника и не позволила ему увезти назад пушки. Батарея конной артиллерии может сопровождать. Французская кавалерия на вашем левом фланге. Немедленно. Р. Эри».

Результатом выполнения приказа стала атака около 600 всадников на русские позиции по трехкилометровой долине, под перекрёстным огнём артиллерии и пехоты, находившейся на склонах. Из первой линии всадников к русским позициям прорвались лишь около 50 человек. В ходе двадцатиминутной атаки, начавшейся в 12:20, погибли две трети атакующих. Остатки бригады, тем не менее, сумели организованно отойти на исходные позиции.

Выражение «атака лёгкой кавалерии» стало синонимом заведомо гиблого, безнадёжного дела и в английском, и в русском языках.

К концу боя противоборствующие стороны остались на своих утренних позициях. По разным оценкам, число погибших союзников составило от 400 до 1000 человек, русских - около 600.

Русские не смогли в ходе Балаклавского сражения достичь поставленной цели - разгромить английский лагерь и прекратить снабжение английских войск. Тем не менее, итогом сражения стал отказ союзников от идеи захвата Севастополя штурмом и переход к позиционным осадным действиям.

Балаклавское сражение отличается от остальных сражений Крымской войны (Альминского, Инкерманского и Чернореченского). По сравнению с ними оно оказалось менее кровопролитным и вместе с тем гораздо более впечатляющим, значимым. Но главным стало то, что в нем не оказалось победителя. Азовский, Украинский и Одесский полки взяли четыре английских редута на внешних подступах к Балаклаве, но русская кавалерия не смогла пробить заслон «тонкой красной линии» 93-го шотландского полка. В то же время за успешной атакой английской бригады тяжелой кавалерии последовала трагическая гибель бригады легкой кавалерии.

Решение нанести удар в тыл армии союзников со стороны Чоргуна с целью отбить у врага Балаклаву было принято князем Меншиковым несколько преждевременно. Главнокомандующий не стал ждать прибытия 10-й и 11-й пехотных дивизий, спешащих на подкрепление из Бессарабии, а положился на донесения разведки, утверждавшей, что оборонительная линия у Балаклавы укреплена преимущественно плохо обученными турками.

Николай I требовал от Меншикова немедленных результатов, и стратегически Балаклава наконец-то стала русской победой, хотя и частичной. Балаклава не была отбита у англичан, но редуты оборонительной линии были взяты, пушки захвачены, и русские получили контроль над Воронцовской дорогой. Потеря внешней линии обороны стала ударом для англичан, с этих пор они были вынуждены значительно ограничить свои передвижения. Следствием же успешно отбитой атаки бригады легкой кавалерии, которую повел в бой лорд Кардиган по приказанию командующего английской армией лорда Раглана, стал колоссальный моральный подъем в русских войсках. И в Севастополе, и в штабе главнокомандующего Меншикова праздновали победу и с воодушевлением рассказывали о «храбрых безумцах», о «сумасшедшей кавалерии», ринувшейся прямо на русские пушки.

25 октября 1854 года было суждено стать одним из самых известных и печальных дней в долгой истории британской армии. О гибельной атаке бригады легкой кавалерии написаны десятки книг и знаменитое стихотворение Теннисона, которое английские школьники учат наизусть (как мы «Бородино» Лермонтова), сняты фильмы, а историки до сих пор ломают копья в споре, кто же послал цвет английской аристократии на верную смерть: главнокомандующий лорд Раглан, командующий английской кавалерией лорд Лукан, командующий бригадой легкой кавалерии лорд Кардиган или адъютант главнокомандующего капитан Нолан, передавший роковой приказ. Балаклавская долина вошла в историю Англии как «долина смерти». Именно ее в феврале 1945-го после Крымской (Ялтинской) конференции поедет осматривать Черчилль. В этом сражении пал один из его предков из славного рода Мальборо…

Однако, несмотря на стратегическую победу, для русской армии 25 октября 1854 года стал днем, который хорошо начинался, обещал многое, но в конечном счете окончился разочарованием. Мужество русских солдат не было поддержано командованием, которое проявило нерешительность. Вскоре русские оставят и захваченные редуты, сведя почти на нет результаты Балаклавского сражения.

Но так или иначе на тот момент непрочность позиции армии союзников у Балаклавы была опасно выставлена напоказ. Союзники больше не контролировали Балаклавскую долину и с этих пор вынуждены были вести осаду Севастополя, постоянно оглядываясь назад через правое плечо.