Его имя много раз встречается в рассказах Варлама Шаламова, посвященных Вишерлагу и Дальстрою. И там и там он был главным начальником. Эдуард Берзин — легендарный соратник самого Дзержинского — был брошен из Москвы на работу в лагерную сферу. Может быть, Берзин принял близко к сердцу призыв партии к освоению бескрайних просторов родины. А может, искал место, где его власть ничем не была бы ограничена.
И все же, пусть и в очень далекой, но столице, где пребывали его гэбистское начальство и сослуживцы, о Берзине не забывали. Когда вышел срок, он получил свою «черную метку» — телеграмму с вызовом в Москву.
С Берзиным судьба свела заключенного Шаламова еще в Вишерлаге. То был период, когда начальство лагерей ОГПУ было увлечено романтической теорией «перековки». В действительности, а Шаламов пришел к этому выводу довольно рано, «проводился великий эксперимент растления человеческих душ, распространенный потом на всю страну и обернувшийся кровью тридцать седьмого года. Именно здесь и тогда проводился первый опыт новой лагерной системы — самоохрана, «перековка», питание в зависимости от выработки…». Во главе этого эксперимента на Вишере стоял Берзин.
Эдуард Петрович Берзин, родившийся в 1894-м в Лифляндской губернии, с пятилетнего возраста жил вместе с родителями на окраине Риги. Учился малярному делу, рано проявил способности к художеству и уехал в 1910-м в Германию, где окончил Берлинское училище живописи. Вернулся в Россию. С января 1915-го в царской армии, был тяжело ранен на фронте, награжден Георгиевским крестом 4-й степени, дослужился до прапорщика. Революционная карьера Берзина началась в рядах красных латышей. В июле 1918-го, будучи командиром легкого артдивизиона Латышской стрелковой дивизии, он участвовал в подавлении выступления левых эсеров. В том же году, в ноябре, стал членом коммунистической партии.
К 1918 году относится и участие Берзина в масштабной провокации, затеянной ВЧК против представителей иностранного дипкорпуса в России, известной в литературе как якобы разоблаченный чекистами «заговор послов». Как пишет Шаламов, Берзин «встретился с Локкартом, с английским послом, и с Сиднеем Рейли — знаменитым английским разведчиком, и заманил шпионов в ловушку. Осторожный Рейли бежал, а Локкарт был арестован и обменян позднее на Литвинова, который сидел в английской тюрьме». В действительности Берзин, вместе с другими агентами ВЧК выдавая себя за представителя антибольшевистского подполья, готовившего переворот, предлагал главе английской миссии в Москве Локкарту участвовать в подготовке покушения на Ленина и Троцкого. Англичане с сомнением отнеслись к этой затее.
Произошедшее вскоре покушение на Ленина спутало чекистам все карты. Пришлось спешно проводить аресты англичан, хотя они к покушению не были причастны.
Еще в 1918-м Дзержинский заметил Берзина и впоследствии приблизил к себе. С февраля 1921-го Берзин сотрудник ВЧК—ОГПУ. На Вишере Берзин появился в 1927-м как директор строящегося химзавода. Тогда в его подчинении оказались заключенные Вишерского отделения управления Соловецкого лагеря особого назначения. Их численность составляла лишь несколько тысяч человек. В 1929-м отделение было преобразовано в самостоятельный лагерь, и Берзин стал начальником Вишерлага, чье население росло космическими темпами. Если в конце 1929-го было всего 6 тысяч заключенных, то к концу 1930-го их стало 30 тысяч! Сюда гнали этап за этапом.
Как отмечает Шаламов в рассказе «У стремени», среди лагерного населения Берзин слыл «большим демократом», он ежедневно принимал заключенных, выслушивал их просьбы и жалобы. Правда, отводил этому занятию лишь то время, пока седлал коня. Иногда успевал выслушать просьбы десятка зэков. Другое дело, помогал ли им? «Людям он не верил», — пишет Шаламов, а к заключенным инженерам относился «с полным презрением», полагая, что все они «вредители».
Переместившись в 1931-м на Колыму, Берзин получил неограниченную власть. Об этом пишет Шаламов в рассказе «Берзин»: «Он был директором Дальстроя, хозяином жизни и смерти десятков тысяч людей, он был высшей партийной инстанцией, главной советской властью золотого края, командующим пограничными войсками на границе с Японией и Америкой…» Будучи начальником Дальстроя, Берзин в марте 1935-го был награжден орденом Ленина.
Шаламов в своих оценках беспощаден, отмечая, что таким, как он, «славу дал мундир». И Берзин, по его мнению, «убивал по приказу свыше» и не был сколько-нибудь замечательным человеком. Сочетая высокомерие и игру в тайну, столь свойственную людям чекистской профессии, Берзин нажил немало завистников и врагов. В разгар массовых чисток и репрессий это сыграло роковую роль.
В июне 1937-го в адрес руководства НКВД было направлено письмо. По форме — заявление, а по содержанию — донос о непонятном и подозрительном прошлом Берзина. Автор — заместитель наркома лесной промышленности, а в прошлом непосредственный руководитель Берзина — бывший начальник ГУЛАГа Лазарь Коган. Вот этот документ:
Заявление заместителя наркома лесной промышленности Л.И. Когана на имя заместителя наркома внутренних дел В.М. Курского о «подозрительной деятельности» Э.П. Берзина. 11 июня 1937 г.
«Тов. Курский!
Звонил ФРИНОВСКОМУ, говорят уехал.
Пишу тебе.
Есть такое место — Колыма на Дальнем Востоке. Там золотые прииски. Начальник там — БЕРЗИН. Колыма находится в ведении НКВД.
БЕРЗИН — очень своеобразный человек с довольно известным прошлым. Это тот солдат БЕРЗИН, который вербовался ЛОККАРТОМ (заговор послов). Своеобразие его заключается, например, в том, что он лет 6-7 тому назад сказал мне: «Ведь меня в партию записал насильно СВЕРДЛОВ». Кроме того, БЕРЗИН единолично вел какие-то секретные дела за границей, часто туда ездил, имел свой счет в финотделе ГПУ, по которому, кажется, не отчитывался. <…>
Всю деятельность БЕРЗИНА, связанную с какой-то конспиративной работой и, в частности, связанную с постройкой Вишерской бумажной фабрики и поездками за границу — знал РУДЗУТАК.
БЕРЗИН об этом говорил прямо. С РУДЗУТАКОМ он был на «ты», называл его Яном и устраивал через него все свои хозяйственные дела. Если чего мы не могли для строительства фабрики делать нормальным порядком, БЕРЗИН легко проводил через РУДЗУТАКА. Это нас радовало, но часто — удивляло. Объясняли мы отношения к БЕРЗИНУ РУДЗУТАКА земляческим и товарищеским признаками. У БЕРЗИНА в Москве, где-то около Девичьего Поля, был и говорят есть <…> деревянный, двухэтажный большой дом. Однажды, много лет назад, я подвозил БЕРЗИНА к этому дому. Жил он во всем доме один, хотя, по виду, там можно поселить 10 семейств.
<…> Не помню кто, но говорили, что туда приезжает РУДЗУТАК. Ворота всегда на запоре. Постоянно во дворе стояла машина, на которой, в редкие приезды с Вишерского строительства в Москву, ездил БЕРЗИН. БЕРЗИН говорил, что это машина Совнаркома. Меня всегда занимал вопрос: как вяжется официально небольшое служебное положение БЕРЗИНА с его неофициальными возможностями — этот таинственный дом <…>, поездки за границу, громадный личный текущий счет в финотделе (БЕРЕНЗОН должен это помнить). Сегодня пом. нач. ГУЛАГа АЛМАЗОВ рассказал мне, что, называясь членом партии, БЕРЗИН до 1929 г. не имел партбилета. Когда на Вишере пошел слух, что он беспартийный, БЕРЗИН, будто бы выехал в Москву и привез партбилет, в котором он значился членом партии с 1918 г.
БЕРЗИН — очень странный человек. Он всегда занимал мое внимание своим своеобразием. По всему своему складу, он мне казался беспартийным, и когда он сказал, что его насильно записали в партию, это подтвердило мое впечатление о нем.
Сообщаю это для сведения.
Может быть, пригодится.
Адрес дома БЕРЗИНА в Москве не знаю, знаю, что около Девичьего Поля.
Можно, видимо, узнать в Дальстрое (контора БЕРЗИНА) или у т. БЕРМАНА в ГУЛАГе.
Л. КОГАН».
(ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 97. Л. 185-187)
Адресованное заместителю наркома внутренних дел письмо в итоге попало к наркому Ежову. Он, в свою очередь, 21 июня 1937-го без каких-либо комментариев направил документ Сталину и Молотову (за исходящим № 57979).
Вообще-то в 1937-м такие документы обычно срабатывали. Во-первых, дважды в письме повторяются тревожащие воображение начальства нотки в характеристике Берзина: «очень своеобразный», «очень странный». Во-вторых, совершенно убийственным было упоминание в письме о тесной дружеской связи Берзина с Яном Рудзутаком. Ведь заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР Я.Э. Рудзутак к этому времени был уже арестован и давал показания (его арест состоялся 25 мая 1937-го).
Тем не менее донос Когана возымел действие не сразу, хотя, без сомнения, предрешил судьбу Берзина. Осенью Ежов стал готовить ему замену на посту руководителя Дальстроя. Сначала шифровкой от 6 октября 1937-го из Симферополя в Москву был вызван будущий преемник Берзина — нарком внутренних дел Крымской АССР Карп Павлов. Через две недели, 20 октября, Ежов направил Берзину шифровку следующего содержания: «ОТВЕТ ВАШИ ТЕЛЕГРАММЫ ЗАДЕРЖАЛСЯ ВВИДУ ПОДЫСКАНИЯ ВАМ ЗАМЕСТИТЕЛЯ тчк СЕЙЧАС ВАШИМ ЗАМЕСТИТЕЛЕМ НАЗНАЧЕН ПАВЛОВ КОТОРЫЙ БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ ВЫЕЗЖАЕТ НАГАЕВО тчк ПО ОЗНАКОМЛЕНИИ ПАВЛОВА РАБОТОЙ ВЫЕЗЖАЙТЕ МОСКВУ ОТПУСК И ЛЕЧЕНИЕ тчк НАДЕЮСЬ ЧТО ПОСЛЕ ОТДЫХА И ЛЕЧЕНИЯ ВЫ С НОВЫМИ СИЛАМИ ВЕРНЕТЕСЬ НА РАБОТУ И ПОКАЖЕТЕ ЕЩЕ БОЛЬШИЕ ОБРАЗЦЫ ПО ДАЛЬНЕЙШЕМУ ОСВОЕНИЮ КОЛЫМЫ».
Конечно, Ежов хитрил. Обещанного отдыха и лечения вовсе не предусматривалось. Берзин выехал в Москву и 17 декабря 1937 г. был арестован прямо в вагоне поезда. Расстреляли Берзина 1 августа 1938-го. Но не избежал этой участи и автор доноса Коган. Его арестовали 31 января 1938-го — вслед за Берзиным и расстреляли 2 марта 1939-го. В эпоху Хрущева оба — и Берзин, и Коган — были реабилитированы, как, впрочем, и Рудзутак.
Родился в 1893 году в Старо-Пебальской волости Вольмарского уезда Лифляндской губернии (современная Латвия) в семье крестьянина. Латыш по национальности. С 5-летнего возраста вместе с родителями жил на окраине Риги, учился в городской школе, изучал малярное дело. В 1910 году уехал в Германию, где окончил Берлинское королевское художественное училище. По возвращении в Латвию был призван на военную службу. С января 1915 года в составе 4-го Видземского латышского стрелкового батальона участвовал в боях на фронтах Первой мировой войны. Прапорщик. Был награждён серебряной нагрудной медалью на Станиславской ленте с надписью «За усердие», Георгиевским крестом 4-й степени и в 1917 году произведён в офицеры.
После Октябрьской революции участвовал в формировании 1-го лёгкого артдивизиона Латышской стрелковой советской дивизии, а затем назначен его командиром. Летом 1918 года сыграл решающую роль в подавлении левоэсеровского мятежа в Москве и разоблачении заговора Локкарта.
Член РКП(б) с ноября 1918 года.
С декабря 1918 года сражался с белогвардейцами на Западном, Юго-Западном и Восточном фронтах Гражданской войны. Во время Орловско-Кромского сражения в октябре 1919 года - начальник снабжения Латышской стрелковой советской дивизии. С ноября 1920 г. сотрудник Регистрационного управления полевого штаба РККА. Принимал участие в боях под Каховкой и Перекопом. Затем служил в штабе Армии, был сотрудником ИККИ.
С февраля 1921 года - сотрудник Спецотдела ВЧК - ОГПУ.
В 1927 г. внёс предложение в ВСНХ СССР о строительстве Вишерского целлюлозно-бумажного комбината (Красновишерск, на Вишере, Северный Урал). В 1929 году выезжал вместе с главным инженером Д. С. Соколовским и главным механиком П. П. Кузнецовым в Германию и США для закупки оборудования. С 6 января 1931 года - начальник строительства Вишерской целлюлозно-бумажной фабрики ОГПУ, где при нём отбывал заключение Варлам Шаламов, упоминавший Берзина в своих произведениях. В общей сложности Вишерский ЦБК был построен за 18 месяцев.
14 ноября 1931 года назначен директором треста «Дальстрой». В бухту Нагаева прибыл на пароходе «Сахалин» 4 февраля 1932 года. Позднее совмещал должности уполномоченного коллегии ОГПУ СССР (затем - НКВД), Далькрайкома ВКП(б), Далькрайисполкома и начальника Нагаево-Магаданского гарнизона Охотско-Колымского района.
В мае 1935 года выезжал в Амстердам, где ускорил покупку парохода «Кулу» для нужд «Дальстроя».
Награждён нагрудным знаком Почётного работника ВЧК - ОГПУ (1932 г.), а 22 марта 1935 г. - постановлением ЦИК СССР - орденом Ленина.
В сентябре 1937 года на совещании при Финансовом отделе НКВД СССР отмечены существенные недостатки в работе возглавляемого Э. П. Берзиным треста «Дальстрой» .
4 декабря 1937 г. Берзин выехал из Магадана в отпуск на «материк». 19 декабря арестован недалеко от Москвы, на ст. Александров как организатор и руководитель «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации».
18 апреля 1938 года газета «Советская Колыма» опубликовала решение партийной комиссии при Политуправлении «Дальстроя» об исключении из рядов партии Э. П. Берзина и 21 его соратника. Газета также опубликовала статью О. П-вой «Борьба с троцкистско-бухаринским охвостьем не закончена. Ни малейшего ослабления бдительности!».
1 августа 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР «за измену Родине», «подрыв государственной промышленности», «совершение террористических актов», «организационную деятельность, направленную на свержение существующего строя» Э. П. Берзин был приговорён к высшей мере уголовного наказания и расстрелян.
Как одному из руководителей строительства города Магадана перед зданием мэрии города в 1989 году был установлен бюст Э. П. Берзину. Именем Берзина названа одна из улиц города.
Улицы некоторых населённых пунктов Чукотки носят имя Берзина в латышской версии его фамилии - ул. Берзиня в Анадыре, Билибино, Усть-Белой.
В литературе
Образ Эдуарда Берзина многократно возникает в произведениях писателя Варлама Шаламова. Вот что пишет Шаламов о «колымском периоде» работы Берзина:
В кино
- В фильме режиссёра Николая Розанцева «Заговор послов» о деле Локкарта роль Э. Берзина исполняет актёр Улдис Думпис.
- В фильме режиссёра Николая Досталя «Завещание Ленина» по произведениям В. Шаламова роль Э. Берзина исполняет актёр Виктор Бегунов.
деятель ВЧК - ОГПУ - НКВД, один из организаторов и руководителей системы ГУЛаг, дивинтендант
Краткая биография
Эдуа́рд Петро́вич Бе́рзин (Бе́рзиньш , латыш. Eduards Bērziņš; 19 февраля 1894 года - 1 августа 1938) - деятель ВЧК - ОГПУ - НКВД, один из организаторов и руководителей системы ГУЛаг, первый директор государственного треста «Дальстрой», дивинтендант.
Родился в 1893 году в Старо-Пебальской волости Вольмарского уезда Лифляндской губернии (современная Латвия) в семье крестьянина. Латыш по национальности. С 5-летнего возраста вместе с родителями жил на окраине Риги, учился в городской школе, изучал малярное дело. В 1910 году уехал в Германию, где окончил Берлинское королевское художественное училище. По возвращении в Латвию был призван на военную службу. С января 1915 года в составе 4-го Видземского латышского стрелкового полка участвовал в боях на фронтах Первой мировой войны. Прапорщик. Был награждён серебряной нагрудной медалью на Станиславской ленте с надписью «За усердие», Георгиевским крестом 4-й степени и в 1917 году произведён в офицеры.
После Октябрьской революции участвовал в формировании 1-го лёгкого артдивизиона Латышской стрелковой советской дивизии, а затем назначен его командиром. Летом 1918 года сыграл решающую роль в подавлении левоэсеровского мятежа в Москве и разоблачении заговора Локкарта. Для разоблачения контрреволюционных планов по захвату большевистской власти считавшийся агентом Локкарта Шмидхен (под этим псевдонимом действовал чекист Ян Буйкис) организовал встречу Локкарта с Берзиным. Эта встреча произошла 14 августа 1918 года на квартире у Локкарта, где Берзину было предложено 5-6 миллионов рублей, для подкупа латышских стрелков и для него лично. В течение короткого времени через лейтенанта Рейли Берзиным было получено 1 миллион 200 тысяч рублей переданные им Петерсону. В конце августа по поручению Рейли, Берзин находился в Петрограде, где встречался с рядом заговорщиков, арестованных вскоре после его отъезда. По распоряжению Свердлова деньги были распределены следующим образом: 1 миллион рублей - в фонд единовременных пособий семьям латышских стрелков, пострадавших в борьбе с контрреволюцией, 100 тыс. рублей - на издание агитационной литературы, 100 тыс. рублей - на создание дивизионного клуба артдивизиону под командованием Берзина. Член РКП(б) с ноября 1918 года.
С декабря 1918 года сражался с белогвардейцами на Западном, Юго-Западном и Восточном фронтах Гражданской войны. Во время Орловско-Кромского сражения в октябре 1919 года - начальник снабжения Латышской стрелковой советской дивизии. С ноября 1920 г. сотрудник Регистрационного управления полевого штаба РККА. Принимал участие в боях под Каховкой и Перекопом. Затем служил в штабе Армии, был сотрудником ИККИ.
С февраля 1921 года - сотрудник Спецотдела ВЧК, затем ОГПУ.
В 1927 г. внёс предложение в ВСНХ СССР о строительстве Вишерского целлюлозно-бумажного комбината в посёлке Вижаиха (ныне Красновишерск), на Вишере, Северный Урал). В 1929 году выезжал вместе с главным инженером Д. С. Соколовским и главным механиком П. П. Кузнецовым в Германию и США для закупки оборудования. С 6 января 1931 года - начальник строительства Вишерской целлюлозно-бумажной фабрики ОГПУ, которое осуществляли заключенные Вишлага (где, в частности, отбывал заключение Варлам Шаламов, упоминавший Берзина в своих произведениях). В общей сложности Вишерский ЦБК был построен за 18 месяцев.
14 ноября 1931 года назначен директором треста «Дальстрой». В бухту Нагаева прибыл на пароходе «Сахалин» 4 февраля 1932 года. Позднее совмещал должности уполномоченного коллегии ОГПУ СССР (затем - НКВД), Далькрайкома ВКП(б), Далькрайисполкома и начальника Нагаево-Магаданского гарнизона Охотско-Колымского района.
В мае 1935 года выезжал в Амстердам, где ускорил покупку парохода «Кулу» для нужд «Дальстроя».
Свидетельство о смерти Берзина Эдуарда Петровича от 16 декабря 1955 г.
Награждён нагрудным знаком Почётного работника ВЧК - ОГПУ (1932 г.), а 22 марта 1935 г. - постановлением ЦИК СССР - орденом Ленина.
В сентябре 1937 года на совещании при Финансовом отделе НКВД СССР отмечены существенные недостатки в работе возглавляемого Э. П. Берзиным треста «Дальстрой».
4 декабря 1937 г. Берзин выехал из Магадана в отпуск на «материк». 19 декабря арестован недалеко от Москвы, на ст. Александров как организатор и руководитель «Колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации».
18 апреля 1938 года газета «Советская Колыма» опубликовала решение партийной комиссии при Политуправлении «Дальстроя» об исключении из рядов партии Э. П. Берзина и 21 его соратника. Газета также опубликовала статью О. П-вой «Борьба с троцкистско-бухаринским охвостьем не закончена. Ни малейшего ослабления бдительности!».
1 августа 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР «за измену Родине», «подрыв государственной промышленности», «совершение террористических актов», «организационную деятельность, направленную на свержение существующего строя» Э. П. Берзин был приговорён к высшей мере уголовного наказания и расстрелян.
Память
Как одному из руководителей строительства города Магадана перед зданием мэрии города в 1989 году был установлен бюст Э. П. Берзину. Именем Берзина названа одна из улиц города.
Улицы некоторых населённых пунктов Чукотки носят имя Берзина в латышской версии его фамилии - ул. Берзиня в Анадыре, Билибино, Усть-Белой. В городе Красновишерске одна из улиц названа его именем.
В литературе
Образ Эдуарда Берзина многократно возникает в произведениях писателя Варлама Шаламова. Вот что пишет Шаламов о «колымском периоде» работы Берзина:
- Ему посвящена глава «Колыма Берзинская» в книге воспоминаний Алексея Яроцкого «Золотая Колыма» (2003)
- Ему посвящена повесть "Эд-Бер" в книге А.Е. Костерина "По таежным тропам" (1964).
В кино
- В фильме режиссёра Николая Розанцева «Заговор послов» о деле Локкарта роль Э. Берзина исполняет актёр Улдис Думпис.
- В фильме режиссёра Николая Досталя «Завещание Ленина» по произведениям В. Шаламова роль Э. Берзина исполняет актёр Виктор Бегунов.
Интересное на сайте
Популярные биографии Популярные темы цитат и афоризмов Популярные авторы цитат и афоризмов Популярные притчи
Российской империи:
Советской России:
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Эдуа́рд Петро́вич Бе́рзин (Бе́рзиньш , латыш. Eduards Bērziņš ; 7 февраля [19 февраля ] 1894 года - 1 августа ) - деятель ВЧК - ОГПУ - НКВД , один из организаторов и руководителей системы ГУЛаг , первый директор государственного треста «Дальстрой », дивинтендант .
Биография
Родился в 1893 году в Старо-Пебальской волости Вольмарского уезда Лифляндской губернии (современная Латвия) в семье крестьянина. Латыш по национальности. С 5-летнего возраста вместе с родителями жил на окраине Риги, учился в городской школе, изучал малярное дело. В 1910 году уехал в Германию , где окончил Берлинское королевское художественное училище. По возвращении в Латвию был призван на военную службу. С января 1915 года в составе 4-го Видземского латышского стрелкового полка участвовал в боях на фронтах Первой мировой войны . Прапорщик . Был награждён серебряной нагрудной медалью на Станиславской ленте с надписью «За усердие», Георгиевским крестом 4-й степени и в 1917 году произведён в офицеры.
Награждён нагрудным знаком Почётного работника ВЧК - ОГПУ (1932 г.), а 22 марта 1935 г. - постановлением ЦИК СССР - орденом Ленина.
В сентябре 1937 года на совещании при Финансовом отделе НКВД СССР отмечены существенные недостатки в работе возглавляемого Э. П. Берзиным треста «Дальстрой» .
Реабилитирован 4 июля 1956 года .
Память
Как одному из руководителей строительства города Магадана перед зданием мэрии города в 1989 году был установлен бюст Э. П. Берзину. Именем Берзина названа одна из улиц города.
Улицы некоторых населённых пунктов Чукотки носят имя Берзина в латышской версии его фамилии - ул. Берзиня в Анадыре , Билибино , Усть-Белой . В городе Красновишерске одна из улиц названа его именем.
В городе Липецк есть улица имени Яна Берзина.
В литературе
Образ Эдуарда Берзина многократно возникает в произведениях писателя Варлама Шаламова . Вот что пишет Шаламов о «колымском периоде» работы Берзина:
| Первый колымский начальник с правами высшей партийной, советской и профсоюзной власти в крае, зачинатель Колымы, расстрелянный в 1938 году и в 1956 году реабилитированный, бывший секретарь Дзержинского, бывший командир дивизии латышских стрелков, разоблачивший знаменитый заговор Локкарта, - Эдуард Петрович Берзин пытался, и весьма успешно, разрешить проблему колонизации сурового края и одновременно проблемы „перековки“ и изоляции. Зачёты, позволявшие вернуться через два-три года десятилетникам. Отличное питание, одежда, рабочий день зимой 4-6 часов, летом - 10 часов, колоссальные заработки для заключённых, позволяющие им помогать семьям и возвращаться после срока на материк обеспеченными людьми. В перековку блатарей Эдуард Петрович не верил, он слишком хорошо знал этот зыбкий и подлый человеческий материал. На Колыму первых лет ворам было попасть трудно - те, которым удалось туда попасть, - не жалели впоследствии. Тогдашние кладбища заключённых настолько малочисленны, что можно было подумать, что колымчане - бессмертны . |
- Ему посвящена глава «Колыма Берзинская» в книге воспоминаний Алексея Яроцкого «Золотая Колыма» (2003)
В кино
- В фильме режиссёра Николая Розанцева «Заговор послов » о деле Локкарта роль Э. Берзина исполняет актёр Улдис Думпис .
- В фильме режиссёра Николая Досталя «Завещание Ленина » по произведениям В. Шаламова роль Э. Берзина исполняет актёр Виктор Бегунов .
Напишите отзыв о статье "Берзин, Эдуард Петрович"
Примечания
- П. Д. Мальков «Записки коменданта Московского Кремля» Молодая Гвардия 1962 г. Стр. 254-258
- Постановление СТО № 518 от 14 ноября 1931 г. О назначении тов. Берзина Э. П. директором треста «Дальстрой»
- Ошибка в сносках : Неверный тег ; для сносок museum не указан текст
- Протокол Совещания по рассмотрению отчета государственного треста «Дальстрой» за 1936 год, состоявшегося 25 сентября 1937 г.
- Объяснительная записка Дальстроя к отчёту 1937 г. по основному производству
- Бацаев И. Д., Козлов А. Г. Дальстрой и Севвостлаг НКВД СССР в цифрах и документах: В 2 ч. Ч. 1 (1931-1941). Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 2002. С. 218. ISBN 5-94729-006-5
- Магадан. Конспект прошлого / Сост. и авт. вступ. статей А. Г. Козлов.- Магадан: Кн. изд-во, 1989. С. 81. ISBN 5-7581-0066-8
- Приговор и справка об исполнении приговора в отношении Берзина Э. П. , 1 августа 1938 г.
Литература
- Бацаев И. Д., Козлов А. Г. Дальстрой и Севвостлаг НКВД СССР в цифрах и документах: В 2 ч. Ч. 1 (1931-1941). Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 2002. С. 348. ISBN 5-94729-006-5
Ссылки
- «Хронос»,
- Райзман Давид ,
- Костин Николай
- Белов М. П.
Отрывок, характеризующий Берзин, Эдуард Петрович
– Помилуйте! Я имею право хотя бы уж видеть это до конца! – возмутилась я.– Не прикидывайтесь, Изидора! – зло отмахнулся Папа, – Вы прекрасно знаете, что его там нет! А здесь просто догорает кусок мёртвого мяса!.. Поехали!
И тяжёлая карета тронулась с площади, даже не разрешив мне досмотреть, как в одиночестве догорало земное тело безвинно казнённого, чудесного человека... моего отца... Для Караффы он был всего лишь «куском мёртвого мяса», как только что выразился сам «святейший отец»... У меня же от такого сравнения зашевелились волосы. Должен же был, даже для Караффы, существовать какой-то предел! Но, видимо, никакого предела и ни в чём, у этого изверга не было...
Страшный день подходил к концу. Я сидела у распахнутого окна, ничего не чувствуя и не слыша. Мир стал для меня застывшим и безрадостным. Казалось – он существовал отдельно, не пробиваясь в мой уставший мозг и никак не касаясь меня... На подоконнике, играясь, всё также верещали неугомонные «римские» воробьи. Внизу звучали человеческие голоса и обычный дневной шум бурлящего города. Но всё это доходило до меня через какую-то очень плотную «стену», которая почти что не пропускала звуков... Мой привычный внутренний мир опустел и оглох. Он стал совершенно чужим и тёмным... Милого, ласкового отца больше не существовало. Он ушёл следом за Джироламо...
Но у меня всё ещё оставалась Анна. И я знала, что должна жить, чтобы спасти хотя бы её от изощрённого убийцы, звавшего себя «наместником Бога», святейшим Папой... Трудно было даже представить, если Караффа был всего лишь его «наместником», то каким же зверем должен был оказаться этот его любимый Бог?!. Я попыталась выйти из своего «замороженного» состояния, но как оказалось – это было не так-то просто – тело совершенно не слушалось, не желая оживать, а уставшая Душа искала только покоя... Тогда, видя, что ничего путного не получается, я просто решила оставить себя в покое, отпустив всё на самотёк.
Ничего больше не думая, и ничего не решая, я просто «улетела» туда, куда стремилась моя израненная Душа, чтобы спастись... Чтобы хотя бы чуточку отдохнуть и забыться, уйдя далеко от злого «земного» мира туда, где царил только свет...
Я знала, что Караффа не оставит меня надолго в покое, несмотря на то, что мне только что пришлось пережить, даже наоборот – он будет считать, что боль ослабила и обезоружила меня, и возможно именно в этот момент попробует заставить меня сдаться, нанеся какой-то очередной ужасающий удар...
Дни шли. Но, к моему величайшему удивлению, Караффа не появлялся... Это было огромным облегчением, но расслабляться, к сожалению, не позволяло. Ибо каждое мгновение я ожидала, какую новую подлость придумает для меня его тёмная, злая душа...
Боль с каждым днём потихонечку притуплялась, в основном, благодаря пару недель назад происшедшему и совершенно меня ошеломившему неожиданному и радостному происшествию – у меня появилась возможность слышать своего погибшего отца!..
Я не смогла увидеть его, но очень чётко слышала и понимала каждое слово, будто отец находился рядом со мной. Сперва я этому не поверила, думая, что просто брежу от полного измождения. Но зов повторился... Это и, правда, был отец.
От радости я никак не могла придти в себя и всё боялась, что вдруг, прямо сейчас, он просто возьмёт и исчезнет!.. Но отец не исчезал. И понемножку успокоившись, я наконец-то смогла ему отвечать...
– Неужели это и правда – ты!? Где же ты сейчас?.. Почему я не могу увидеть тебя?
– Доченька моя... Ты не видишь, потому, что совершенно измучена, милая. Вот Анна видит, я был у неё. И ты увидишь, родная. Только тебе нужно время, чтобы успокоиться.
Чистое, знакомое тепло разливалось по всему телу, окутывая меня радостью и светом...
– Как ты, отец!?. Скажи мне, как она выглядит, эта другая жизнь?.. Какая она?
– Она чудесна, милая!.. Только пока ещё непривычна. И так не похожа на нашу бывшую, земную!.. Здесь люди живут в своих мирах. И они так красивы, эти «миры»!.. Только у меня не получается ещё. Видимо, пока ещё рано мне... – голос на секунду умолк, как бы решая, говорить ли дальше.
– Меня встретил твой Джироламо, доченька... Он такой же живой и любящий, каким был на Земле... Он очень сильно скучает по тебе и тоскует. И просил передать тебе, что так же сильно любит тебя и там... И ждёт тебя, когда бы ты ни пришла... И твоя мама – она тоже с нами. Мы все любим и ждём тебя, родная. Нам очень не хватает тебя... Береги себя, доченька. Не давай Караффе радости издеваться над тобою.
– Ты ещё придёшь ко мне, отец? Я ещё услышу тебя? – боясь, что он вдруг исчезнет, молила я.
– Успокойся, доченька. Теперь это мой мир. И власть Караффы не простирается на него. Я никогда не оставлю ни тебя, ни Анну. Я буду приходить к вам, когда только позовёшь. Успокойся, родная.
– Что ты чувствуешь, отец? Чувствуешь ли ты что-либо?.. – чуть стесняясь своего наивного вопроса, всё же спросила я.
– Я чувствую всё то же, что чувствовал на Земле, только намного ярче. Представь рисунок карандашом, который вдруг заполняется красками – все мои чувства, все мысли намного сильнее и красочнее. И ещё... Чувство свободы потрясающе!.. Вроде бы я такой же, каким был всегда, но в то же время совершенно другой... Не знаю, как бы точнее объяснить тебе, милая... Будто я могу сразу объять весь мир, или просто улететь далеко, далеко, к звёздам... Всё кажется возможным, будто я могу сделать всё, что только пожелаю! Это очень сложно рассказать, передать словами... Но поверь мне, доченька – это чудесно! И ещё... Я теперь помню все свои жизни! Помню всё, что когда-то было со мною... Всё это потрясает. Не так уж и плоха, как оказалось, эта «другая» жизнь... Поэтому, не бойся, доченька, если тебе придётся придти сюда – мы все будем ждать тебя.
– Скажи мне отец... Неужели таких людей, как Караффа, тоже ждёт там прекрасная жизнь?.. Но ведь, в таком случае, это опять страшная несправедливость!.. Неужели опять всё будет, как на Земле?!.. Неужели он никогда не получит возмездие?!!
– О нет, моя радость, Караффе здесь не найдётся места. Я слышал, такие, как он, уходят в ужасный мир, только я пока ещё там не был. Говорят – это то, что они заслужили!.. Я хотел посмотреть, но ещё не успел пока. Не волнуйся, доченька, он получит своё, попав сюда.
– Можешь ли ты помочь мне оттуда, отец?– с затаённой надеждой спросила я.
– Не знаю, родная... Я пока ещё не понял этот мир. Я как дитя, делающее первые шаги... Мне предстоит сперва «научиться ходить», прежде чем я смогу ответить тебе... А теперь я уже должен идти. Прости, милая. Сперва я должен научиться жить среди наших двух миров. А потом я буду приходить к тебе чаще. Мужайся, Изидора, и ни за что не сдавайся Караффе. Он обязательно получит, что заслужил, ты уж поверь мне.
Голос отца становился всё тише, пока совсем истончился и исчез... Моя душа успокоилась. Это и правда был ОН!.. И он снова жил, только теперь уже в своём, ещё незнакомом мне, посмертном мире... Но он всё также думал и чувствовал, как он сам только что говорил – даже намного ярче, чем когда он жил на Земле. Я могла больше не бояться, что никогда не узнаю о нём... Что он ушёл от меня навсегда.
Но моя женская душа, несмотря ни на что, всё так же скорбела о нём... О том, что я не могла просто по-человечески его обнять, когда мне становилось одиноко... Что не могла спрятать свою тоску и страх на его широкой груди, желая покоя... Что его сильная, ласковая ладонь не могла больше погладить мою уставшую голову, этим как бы говоря, что всё уладится и всё обязательно будет хорошо... Мне безумно не хватало этих маленьких и вроде бы незначительных, но таких дорогих, чисто «человеческих» радостей, и душа голодала по ним, не в состоянии найти успокоения. Да, я была воином... Но ещё я была и женщиной. Его единственной дочерью, которая раньше всегда знала, что случись даже самое страшное – отец всегда будет рядом, всегда будет со мной... И я болезненно по всему этому тосковала...
Кое-как стряхнув нахлынувшую печаль, я заставила себя думать о Караффе. Подобные мысли тут же отрезвляли и заставляли внутренне собираться, так как я прекрасно понимала, что данный «покой» являлся всего лишь временной передышкой...
Но к моему величайшему удивлению – Караффа всё также не появлялся...
Проходили дни – тревога росла. Я пыталась придумать какие-то объяснения его отсутствию, но ничего серьёзного, к сожалению, в голову не приходило... Я чувствовала, что он что-то готовит, но никак не могла угадать – что. Измученные нервы сдавали. И чтобы окончательно не сойти с ума от ожидания, я начала каждодневно гулять по дворцу. Выходить мне не запрещалось, но и не одобрялось, поэтому, не желая далее сидеть взаперти, я для себя решила, что буду гулять... несмотря на то, что возможно это кому-то и не понравится. Дворец оказался огромным и необычайно богатым. Красота комнат поражала воображение, но лично я в такой бьющей в глаза роскоши никогда не смогла бы жить... Позолота стен и потолков давила, ущемляя мастерство изумительных фресок, задыхавшихся в сверкающем окружении золотых тонов. Я с наслаждением отдавала дань таланту художников, расписывавших это чудо-жилище, часами любуясь их творениями и искренне восхищаясь тончайшим мастерством. Пока что никто меня не беспокоил, никто ни разу не остановил. Хотя постоянно встречались какие-то люди, которые, встретив, с уважением кланялись и уходили дальше, спеша каждый по своим делам. Несмотря на такую ложную «свободу», всё это настораживало, и каждый новый день приносил всё большую и большую тревогу. Это «спокойствие» не могло продолжаться вечно. И я была почти уверена, что оно обязательно «разродится» какой-то жуткой и болезненной для меня бедой...
Чтобы как можно меньше думать о плохом, я каждый день заставляла себя всё глубже и внимательнее исследовать потрясающий Папский дворец. Меня интересовал предел моих возможностей... Должно ведь было где-то находиться «запрещённое» место, куда «чужым» входить не дозволялось?.. Но, как ни странно, пока что никакой «реакции» у охраны вызвать не удавалось... Мне беспрепятственно разрешалось гулять везде, где желалось, конечно же, не покидая пределов самого дворца.
Так, совершенно свободно разгуливая по жилищу святейшего Папы, я ломала голову, не представляя, что означал этот необъяснимый, длительный «перерыв». Я точно знала, Караффа очень часто находился у себя в покоях. Что означало только одно – в длительные путешествия он пока что не отправлялся. Но и меня он почему-то всё также не беспокоил, будто искренне позабыл, что я находилась в его плену, и что всё ещё была жива...
Во время моих «прогулок» мне встречалось множество разных-преразных приезжих, являвшихся на визит к святейшему Папе. Это были и кардиналы, и какие-то мне незнакомые, очень высокопоставленные лица (о чём я судила по их одежде и по тому, как гордо и независимо они держались с остальными). Но после того, как покидали покои Папы, все эти люди уже не выглядели такими уверенными и независимыми, какими были до посещения приёмной... Ведь для Караффы, как я уже говорила, не имело значения, кем был стоящий перед ним человек, единственно важным для Папы была ЕГО ВОЛЯ. А всё остальное не имело значения. Поэтому, мне очень часто приходилось видеть весьма «потрёпанных» визитёров, суетливо старавшихся как можно быстрее покинуть «кусачие» Папские покои...
Эдуард Петрович Берзин (наст.фамилия – Берзиньш), (1893-1937), родился в Вольмарском уезде Лифляндской губернии (ныне – Лавтия), в семье крестьянина. Получил средне-специальное образование, работал маляром, художником-оформителем. В 1910г. эмигрировал в Германию, но с началом Первой мировой войны вернулся в Россию и добровольцем пошел на фронт. Политикой до 1917г. не интересовался. За храбрость произведен в офицеры, награжден орденами, Георгиевским крестом 4й степени, удостоен письменной благодарности Николая Второго. В декабре 1917г. Э.П.Берзин поступил на службу в Красную Гвардию – во главе артдивизиона 1й Латышской советской дивизии. С января 1918г. – в органах ВЧК. Летом 1918г. Э.Берзин сыграл решающую роль в подавлении восстания левых эсеров в Москве, отразив попытки эсеровских отрядов занять Кремль и иные правительственные объекты. Приказал, «не колеблясь», вести артиллерийский огонь по домам, в которых «могут укрываться контрреволюционеры», что привело к значительным разрушениям и жертвам среди гражданского населения. Руководил арестами сторонников левоэсеровской партии в Москве и области. Многие из арестованных подвергались немедленному расстрелу .
Берзин – участник переговоров командиров латышских стрелков с английским послом Б.Локкартом, выразил готовность за солидное вознаграждение свергнуть Совнарком и арестовать Ленина. Все детали этой истории до сих пор не выяснены, но есть основания полагать, что имела место утечка информации об этих переговорах, после чего Берзин и его «коллеги» – М.Лацис, Я.Петерс, А.Эйдук, К.Петерсон, Я.Буйкис представили дело перед Дзержинским и Свердловым так, что они «раскрыли контрреволюционный заговор». Этот «заговор» Берзин и его люди постарались раздуть, чтобы упрочить свое положение во властной иерархии. Но после этого Ленин и Троцкий отправили их на фронты, подальше от Москвы. В качестве «отступного» Ленин приказал выдать Берзину и нескольким его соратникам 1 млн. рублей золотом .
В 1919-1920гг. Берзин – на фронтах Гражданской войны, принимал участие в создании советской военной разведки (под названием Регистрационное управление Полевого Штаба РККА).
С 1921г.- сотрудник Спецотдела ВЧК-ГПУ (планирование диверсионных операций за рубежом),но вскоре его привлекли «хозяйственные проблемы»: в 1927г. Берзин предложил построить Вишерский целлюлозно-бумажный комбинат на Северном Урале силами заключенных, и был назначен начальником его строительства, завершенного в 1931г. Его основными подручными были П.П.Кузнецов и Д.С.Соколовский. Среди заключенных, строивших этот объект, был В.Т.Шаламов, впоследствии – всемирно известный писатель. Режим, установленный Берзиным на этой «стройке коммунизма», был таков: практически все работы велись вручную, никакой защиты от холода или эпидемий не было, питание при 15ти часовом рабочем дне, сводилось к куску хлеба и миске пустого супа или каши из порченой крупы. Формально сроки наказания, для отбытия которого туда прибывали заключенные, были невелики, но условия их содержания были таковы, что значительная часть заключенных погибала уже через несколько месяцев, и им присылали «замену» .
В ноябре 1931г. Берзин был назначен начальником треста «Дальстрой» ОГПУ СССР , а по совместительству был также уполномоченным Коллегии ОГПУ (НКВД) по Дальвосткраю, члена Далькрайкома ВКП(б), члена краевого исполкома и начальника Нагаево-Магаданского гарнизона, так что в его руках сосредоточилась, по сути, высшая власть в регионе, включая военную. «Правление» Э.П.Берзина совпало с началом освоения колымского золота – силами заключенных, а также – аналогичного освоения угольных рудников Колымского и Сахалинского бассейнов, месторождений платины и олова, и других. Общее число заключенных, находившихся в «ведении» Берзина, превышало 1 млн. чел. При этом Берзин распространил на объекты Дальстроя те же «принципы», которые опробовал на Северном Урале: ручной труд даже при наличии техники – «экономии ради», минимально возможный рацион питания, никакой заботы о защите от холода или непогоды. Как член краевой «тройки», Магаданской «тройки» и специальной «тройки» по тресту «Дальстрой», Эдуард Берзин несет прямую ответственность за выносимые ими смертные приговоры: имея право рассмотрения апелляций, он не утвердил ни одной просьбы о помиловании или смягчении наказания. Сам Эдуард Петрович редко участвовал в заседаниях «троек»: ограничивался общим утверждением их решений. Руководил строительством силами заключенных г.Магадана.
Сблизился с Г.Г.Ягодой, и по его поручению организовал систему масштабного хищения золота, алмазов, платины. Делалось это просто: данные о добыче с некоторых участков не включались в подаваемую в Москву отчетность. Поскольку же объектов «Дальстроя» было много тысяч, нехватки двух-трех цифр в таблицах отчетов никто не замечал . Добытое на «неучтенных» участках частью распределялось между приближенными Ягоды, частью – перекачивалось на секретные счета в западных банках, а частью – использовалось для финансирования «секретной деятельности» ОГПУ-НКВД – той, по которой не спрашивалось согласия Политбюро или Совнаркома. Например, вербовка лиц из окружения Сталина и его сторонников, организация прослушивания их разговоров. Все это было нужно Г.Ягоде для упрочения личных позиций во власти.
Но, в конце концов, время Эдуарда Берзина закончилось – в связи с тем, что был смещен сам Ягода. В сентябре 1937г. специальная комиссия из Москвы вскрыла организованные Берзиным хищения, и 19 декабря того же года он был арестован . По одному с ним делу проходили 21 человек. Эдуард Петрович Берзин был обвинен в создании «контрреволюционной повстанческой организации» и в совершении терактов . Это обвинение было ложным. Также он был обвинен в «подрыве государственной промышленности». Это обвинение было некорректным: выдвинули его только потому, что, в отличие от статьи «хищение в особо крупных размерах», «подрыв промышленности» «тянул» на расстрел .
1 августа 1938г. Э.П.Берзин был расстрелян. В 1956г. – полностью реабилитирован. Именем Э.Берзина до сих пор названы улицы некоторых населенных пунктов Дальнего Востока, а перед мэрией Магадана в 1989г. был установлен ему бюст .
Поскольку Э.П.Берзин имел воинское, а не чекистское звание – дивинтендант, то он по сей день числится «необоснованно репрессированным командиром Красной Армии»