Глухой удар резиновой палкой, словно удар тока, обжигает спину, в глазах темнеет, а в душе вскипает ненависть... Сытый, откормленный немец-охранник в теплой шинели гогочет: «Коммунизм капут!» Холодная картофельная баланда отвратительна на вкус, холод пробирает до самых костей, каждая из которых, даже самая маленькая, ноет, требуя отдыха и тепла; несколько мешков, надетых на изможденное тело, не спасали от холода...
Эти воспоминания о фашистском плене даже спустя шестьдесят лет болью отзываются в сердце устюжанина Ивана Васильевича Зорина.
Сегодня ему идет 87-й год, и до сих пор, вспоминая прошлое, он плачет. А еще обидно ему, что его военный билет после войны заменили новым и все записи о пребывании в германском плену уничтожили. Чист документ сейчас, выданный 1 апреля 1964 года, в нем лишь месяц участия в боевых действиях, с июня по июль 1941-го, да еще запись – «Военную присягу принял 13 июля 1945 года». Четыре года выпали из жизни, самые страшные четыре года...
Из родной деревни Скородум Щекинского сельсовета Иван уехал на заработки к брату в Северодвинск, откуда и был призван зимой 1940 года в армию. Сначала служил минометчиком в Белоруссии, потом в Латвии. Война застала его в прибалтийском городке Либава.
Был ужас поражения и огромных потерь всего за несколько дней, были попытки прорвать вражеское оцепление.
Не удалось. Пришлось отходить назад группками по шесть-семь человек и самостоятельно пробиваться к своим. Были ранения в руку и ногу (о них, кстати, тоже нет сведений в военном билете, потому что не осталось в живых свидетелей того страшного отступления)... Месяц колесили по Латвии измученные бойцы – без патронов, голодные, оборванные, боясь напороться на врага... И сговорились заранее: если что – настоящих своих фамилий не называть.
Им не повезло. На одном из хуторов 9 августа 1941-го едва живые солдатики попали в плен: пока ждали обещанного хозяином-латышом ужина, тот сообщил о них немцам. Так Иван вновь оказался в Либаве, но уже не Зориным, а Поповым. Месяца полтора ожидал своей участи вместе с остальными, живя в каких-то гаражах, обнесенных колючей проволокой. Потом отправили в другой лагерь тут же в Латвии – Митау.
Дощатые бараки, народу битком, нары в четыре этажа... Обитатели верхних даже не могли слезть вниз, чтобы выйти на улицу по нужде. Справляли там же, на своих нарах, на головы нижним... Грязь, вонь, вши, болячки... Били пленных как собак, кормили гнилой мороженой картошкой и очистками от фасоли...
И этот кошмар пережил вологодский паренек Иван Зорин.
Я не могу не остановиться для того, чтобы обратиться к вам, читатели.
Представьте на этих нарах своего сына, мужа, брата, любимого. Представили? Не прошила ваше сердце боль за близкого человека?
Мой собеседник замолкает на минуту, борясь со спазмами в горле. Глажу его по рукаву, а у самой в левой стороне груди колючий комок. Каково было им, мальчишкам? Каково было их матерям?
Осенью 42-го Иван из Прибалтики попал в Германию, в центральный лагерь «Антиграбов» (за правильность всех букв в названии сейчас ручаться сложно – память подводит старого человека). Французы, англичане, американцы и другие жили по секторам, разделенным колючей проволокой. Но здесь довелось пострадать Ивану Зорину-Попову недолго: приехал какой-то влиятельный богатый немец (сегодня забылось его имя) и отобрал на работу в свое хозяйство 56 пленных, в том числе и Ивана. Увезли их в местечко Хакенштет, расположенное на реке Эльбе, недалеко от Магдебурга. Там, на чужой земле, гнул спину на сельскохозяйственных работах под суровой охраной до 11 апреля 1945 года паренек из устюжской деревеньки Скородум. К тому апрелю из 56 привезенных военнопленных осталось в живых лишь человек 15.
Подъем в шесть утра, в шесть вечера – с поля домой, на скотный двор, где они обитали и где не было ни одной печки. Спали на земле, на мешках, укрываясь мешками же и кутаясь в них в холод. Дыра для головы, дыры для рук – вот и «шуба» поверх поношенной военной формы. Не греет – можно взять второй, третий, – мешков у хозяина много.
Как-то убирали картошку, и товарищ Ивана привез с поля в кармане один клубень. Наградив парня, как обычно, ударами резиновых палок, охранники, обнаружив картошину, втолкали ее бедняге в рот, а потом, издеваясь, доставали оттуда штыками. На другой день он, избитый, отдал Богу душу...
И опять Иван Васильевич замолкает, едва справляясь со слезами. «Нервы, простите...», – руки его дрожат, сутулятся плечи.
А майское солнце заливает торжествующим светом двор дома № 57 по улице Максима Горького. Пушистая кошка трется мягким боком о хозяйскую брючину... И не укладывается у меня в голове, как могут люди, созданные одним Творцом и живущие под одним солнцем, так относиться друг к другу...
Но наступила и для Ивана Зорина весна – солнечная, счастливая, принесшая избавление от мук плена.
В воскресенье, 11 апреля 1945 года, на улицах местечка появились американские танки. Иван Васильевич хорошо помнит, как выбежали пленные навстречу американцам, как те весело кричали им: «Русский, гуляй!» Свирепые немцы-охранники больше не были страшны.
Приехал главный помощник хозяина, заискивая, собрал бывших работников и повел их в церковь неподалеку, куда немцы, владельцы магазинчиков, свозили свое добро, пряча его от американцев. Предложил им выбирать любую одежду для себя.
Иван едва подыскал подходящий по размеру костюм и черное пальто: и так небольшим мама родила, да еще в плену отощал – кожа да кости остались... Вот таких нарядных их и передали американцам, которые целый месяц откармливали освобожденных, прежде чем отправить их к русским.
«Придешь в магазин, – вспоминает Иван Васильевич, – показываешь пальцем на все, что понравится, – колбасу, сгущенку, мясные консервы... Только хлеб был по карточкам, даже для немцев – 300 граммов в сутки. Продавец запишет все это в тетрадочку для отчета, и мы отъедаемся...»
За это время его много раз вызывали в особый отдел, вновь и вновь допытываясь, как попал в плен.
Повезло Ивану, были у него свидетели – товарищи, подтвердившие, как все это произошло. С теми же, кто не мог предоставить никаких свидетельств, «особисты» не церемонились. Была там особая страшная дверь, за которую уводили несчастных... И поминай как звали, солдатик! Не жди с войны мать сына, жена мужа, сын отца: пропал тот без вести – без вины виноватый, досыта хлебнувший унижения и отправленный на тот свет своими же...
Несколько лет назад, когда началась кампания выплат Германией компенсаций жертвам принудительного труда в период войны, Иван Васильевич тоже решил послать свои документы в Москву, в Экспертную комиссию федерального Фонда взаимопонимания и примирения. Ответ пришел 5 августа прошлого года.
«По представленным Вами документам Вы в годы войны находились в военном плену и в период принудительных работ имели статус военнопленного.
Согласно параграфу II Закона ФРГ «Об учреждении Фонда «Память, ответственность и будущее» пребывание в военном плену не дает права на получение выплаты. Исключение составляют бывшие военнопленные, которые содержались в нацистских концлагерях, или те, которые были вывезены на принудительные работы как гражданские лица или были переведены в статус гражданского лица в период принудительных работ».
Вот так. Слишком, наверное, большой даже для благополучной Германии оказалась бы сумма компенсаций всем жертвам фашистского плена, вот и ввели немцы ограничения.
А подтверждающие плен документы Ивана Васильевича где-то затерялись: до сих пор не может он вспомнить, где это случилось, на каком этапе его хождений по архивам и военкоматам. Остался военный билет, в котором нет, как будто их совсем никогда не было, четырех лет жизни с июля 41-го по июль 45-го.
Да еще остались воспоминания, от которых до сих пор жжет сердце...
Ч ещарин Иван Васильевич – командир отделения взвода инженерной разведки 665-го отдельного саперного батальона (385-я стрелковая дивизия, 50-я армия, 2-й Белорусский фронт), сержант.
Родился 7 июля 1924 в селе Шилово, ныне Волоколамского района Московской области, в крестьянской семье. Русский. Окончил 7 классов сельской школы в селе Ярополец (Волоколамский район).
Осенью 1941 году был мобилизован на строительство оборонительных сооружений. С группой земляков копал противотанковые рвы у города Клин, в ноябре 1941 года оказался на оккупированной территории. Пока ребята копали рвы и окопы, гитлеровцы заняли город. Был направлен в лагерь военнопленных в Белоруссию, а затем, как не воевавшего против гитлеровцев, его направили на хозяйственные работы: возил на лошади разные грузы, работал на рубке леса. В начале 1943 года вместе с другими бежал к партизанам, через несколько месяцев был переправлен на освобожденную территорию. В лагере в городе Рославль Смоленской области прошел проверку.
В сентябре 1943 года Рославльским райвоенкоматом был мобилизован в Красную Армию. С декабря того же года участвовал в боях с захватчиками, весь боевой путь прошел в составе 665-го отдельного саперного батальона 385-й стрелковой дивизии, сначала рядовым сапером, потом командиром отделения. Саперное дело осваивал в боевых условиях.
За несколько месяцев боев был награжден двумя боевыми орденами и медалью «За отвагу». Был дважды ранен и контужен, но всегда возвращался в свою часть. Особо отличился в боях за освобождение Белоруссии в первые дни операции «Багратион». Еще при подготовке к операции 21 июня 1944 года сделал проходы в проволочных заграждениях и обеспечил захват контрольного пленного, был представлен к награждению орденом Славы 2-й степени, награжден орденом Отечественной войны 2-й степени.
25 июня 1944 года у деревни Головенчицы (Чаусский район Могилёвской области) отделение сержанта Чещарина проделало 2 прохода в проволочных заграждениях и минных полях противника, чем обеспечило прорыв переднего края обороны противника.
27 июня, обеспечивая форсирование реки Днепр стрелковым батальоном 1270-го стрелкового полка у деревни Дашковка (Могилёвский район), сапёры сержанта Чещарина захватили 5 надувных лодок противника и переправили на них пулеметные расчёты. Лично проделав проход в проволочных заграждениях, с двумя бойцами первым ворвался во вражескую траншею, уничтожил пулеметный расчет и захватил пулемет. Был представлен к присвоению звания Героя советского Союза.
В дальнейшем участвовал в освобождении Польши, дошел до границы с Восточной Пруссией. В одной из боевых операций в сентябре 1944 года при проведении инженерной разведки под городом Ломжа (Подляское воеводство, Польша) был тяжело ранен очередью из автомата в ногу. Сутки пролежал на нейтральной территории, был эвакуирован в тыл. В госпиталях в городах Рославль и Бухара провел восемь месяцев, был комиссован по инвалидности.
Еще в госпитале узнал о последней боевой награде – ордене Отечественной войны 2-й степени, а уже вернувшись домой, прочитал Указ о присвоении звания Героя.
У казом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство сержанту Чещарину Ивану Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая звезда» (№7301).
Вернулся в родное Шилово. После Победы уехал к родственникам в Закарпатье, где прожил четыре года. Но так как климат не подходил для здоровья, пришлось переехать в Молдавию. В 1952 году переехал в город Моршанск Тамбовской области. Здесь жил и работал многие годы. Скончался 30 апреля 2000 года.
Награжден орденами Ленина (24.03.1945), Отечественной войны 1-й (11.03.1985) и 2-й (23.07.1944) степени, Красной Звезды (09.04.1944), Славы 3-й степеней (25.08.1944), медалями, в том числе медалью «За отвагу» (19.06.1944).
В селе Ярополец Волоколамского района Московской области на здании школы установлена мемориальная доска.
Сюжет, конечно, сам просится на экран, вот только голливудским happyend"ом он не сможет порадовать зрителей.
Я пытался найти информацию об участников побега в 2010 году и тогда же составил первый вариант карты. За 2010 и 2011 годы, краеведами была проведена большая работа по выяснению судьбы группы Девятаева. Потому здесь в основном компиляция чужих находок, с некоторыми моими картографическими добавлениями. Дополнительные материалы и ссылки в конце поста. (Особенно рекомендую сборник "Побег из фашисткой неволи").
История конечно страшная и может быть в чем то несправедливая, но кто возьмет на себя смелость определять, кому жить, а кому погибать...
Файл с географическими метками для Google Earth
Наиболее известным из беглецов стал летчик управлявший Heinkel He 111 H-22 - Михаил Девятаев. О судьбе остальных участников побега интересуются меньше. Лишь в 2010 году, Михаил Сердюков, родственник Тимофея Сердюкова, бежавшего в составе группы на бомбардировщике, в рамках проекта "Аллея российской славы " стал устанавливать памятные знаки "Побег из ада", во всех городах и селах, где жили участники героического перелета.
Побег
Этот камень установлен на месте, откуда взлетел Heinkel. Фотография довольно редкая - в основном туристы снимают места так или иначе связанные с разработкой и запусками FAU.
Пролетев 300 км Девятаев посадил самолет на брюхо южнее деревни Голлин (северо-западнее 3 км от Шлоппе - Człopa - Члопе), на территории нынешней Польши. Перед посадкой он был подбит советской зинитной артиллерией и загорелся. Девятаеву удалось сбить пламя, бросив самолёт вниз со скольжением, и выровняв его над лесом. После «жёсткой посадки» раненые беглецы выбрались из самолета и, не будучи полностью уверенными, что приземлились в расположении советских войск (как выяснилось впоследствии, самолёт приземлился в расположении 61-й армии в районе города Вольдемберга, примерно в 8 километрах за линией фронта), попытались спрятаться в ближайшем лесу, однако обессилели и были вынуждены вернуться к самолёту. Вскоре они были подобраны советскими солдатами (которые сначала приняли их за немцев) и транспортированы в расположение части.
СПРАВКА
О приземлении немецкого самолета «Хейнкель-111» в расположении 311 СД и о задержании экипажа в количестве 10 человек
8 февраля 1945 года в 14 часов 40 минут в районе дислокации 1067 СП 311 СД (северо-западнее 3 км мест. Шлоппе) приземлился немецкий ночной бомбардировщик.
В самолете находилось 10 человек по национальности русских, бывших военнослужащих Красной Армии и гражданских лиц, угнанных немцами в Германию и находившихся в лагерях военнопленных.
1. Девятаев Михаил Петрович , 1917 года рождения, уроженец Мордовской АССР, ст. Торбеево, мордвин, образование среднее, бывший член ВЛКСМ, в Красной Армии с 1938 года, старший лейтенант-летчик, командир звена, в плену у немцев с 13 июля 1944 года.
2. Соколов Владимир Константинович , 1921 года рождения, уроженец г. Вологда, русский, беспартийный, образование 4 класса, в 1937 г. судим по ст. 162 УК РСФСР, в Красной Армии с октября 1940 г., красноармеец, в плену у немцев с августа месяца 1941 года.
3. Кривоногов Иван Павлович , 1916 года рождения, уроженец Горьковской области, Борского района, дер. Коринка, русский, бывший член ВКП(б), не судим, образование 7 классов, в Красной Армии с 1937 г., лейтенант, в плену у немцев с июля 1941 года.
4. Емец Михаил Алексеевич , 1910 года рождения, уроженец Полтавской области, гор. Галин, русский, бывший член ВКП(б), образование 8 классов, инструктор РК ВКП(б), в плену у немцев с июня 1942 года.
5. Кутергин Петр Емельянович , 1921 года рождения, уроженец Свердловской области, ст. Чернушка, русский, беспартийный, образование 5 классов, в Красной Армии с мая 1941 г., в плену у немцев с сентября 1941 года.
6. Немченко Владимир Романович , 1925 года рождения, уроженец Гомельской области, Тереховского р-на, с. Песочная Буда, русский, рабочий, образование 7 классов, беспартийный, в Красной Армии не служил, в Германию угнан в январе 1942 года.
7. Урбанович Николай Михайлович , 1925 года рождения, уроженец Сталинской области, Чистяковского р-на, с. Ольховник, русский, беспартийный, рабочий, образование 3 класса, в Красной Армии не служил, угнан немцами в Германию в сентябре 1942 года.
8. Сердюков Трофим Герасимович , 1924 года рождения, уроженец Краснодарского края, Гулькевического р-на, хутор Родники, русский, беспартийный, образование 4 класса, не судим, в Красной Армии не служил, угнан немцами в Германию в декабре 1942 года.
9. Адамов Федор Петрович , 1918 года рождения, уроженец Ростовской области, Тацинского р-на, хутор Процико-Березовского, русский, бывший член ВЛКСМ, образование 4 класса, рабочий, шофер, в Красной Армии с 24 июня 1941 г., в плену у немцев с сентября 1941 года.
10. Олейник Иван Васильевич , 1920 года рождения, уроженец Краснодарского края, Славянского р-на, ст. Анастасиевская, русский, бывший член ВЛКСМ, образование 4 класса, в Красной Армии с 1941 г., в плену у немцев с сентября 1941 года.
Показаниями вышеуказанных задержанных установлено, что последние несколько месяцев все они работали в маскировочной команде на немецком аэродроме острова Свинемюнде (Германия). В конце января с.г. договорились бежать из немецкого плена на самолете, предварительно убив охранявшего их часового-немца.
8 февраля с.г. во время размаскировки самолетов Кривоногов убил часового, вся команда, во главе с военнопленным - летчиком Девятаевым, сели в самолет «Хейнкель-111». Девятаев завел мотор, взлетел с аэродрома и взял курс на северо-восток, затем - на юго-восток, в 14 часов 40 минут самолет приземлился на территории, занятой нашими войсками, и при этом разбился.
Наибольший интерес из числа прилетевших представляет летчик, пилотировавший «Хейнкель-111», Девятаев. В 1939 г. окончил Чкаловскую школу летчиков-истребителей. В сентябре 1941 года во время воздушного боя был ранен, а после излечения обучался в высшей разведывательной школе Красной Армии. В декабре 1942 года, не закончив школы, снова был зачислен в авиацию, летал вначале на ночном бомбардировщике ПО-2, а затем на истребителе «Аэрокобра». В июле 1944 г. в районе Львова во время воздушного боя был сбит, выбросился с парашютом в расположение немецких войск и захвачен в плен немцами.
Будучи пленным, Девятаев как летчик подвергался неоднократным допросам. После допросов был направлен в концлагерь Кенигсберг, где был обвинен в организации побега из лагеря и посажен в тюрьму при лагере, а затем в Берлинскую тюрьму, откуда вскоре попал на остров Свинемюнде, работал в аэродромных командах, а последнее время - в команде по маскировке самолетов.
Все перелетевшие на нашу сторону одеты в арестантские халаты с номерами, никаких документов при себе не имеют, в самолете «Хе-111», кроме трех бортовых пулеметов, никакого вооружения или посторонних предметов не обнаружено. Допросы задержанных - Девятаева и других - ведем в направлении изобличения их в принадлежности к разведывательным органам противника. О результатах дальнейшего следствия сообщу дополнительно.
Начальник Отдела Контрразведки
«Смерш» 61-й Армии - полковник Мандральский
«-» февраля 1945 года.Источник:
Михаил Девятаев. Воспоминания, отклики, публицистика, хроника. - Саранск, 2007.Фотография на крыле угнанного самолета
После этого группа была разделена на офицеров и рядовых. Все были подвергнуты проверкам, с тремя офицерами эта процедура затянулась (до ноября 1945 года) и они не успели вернуться в действующую армию. С рядовыми и сержантом поступили проще, буквально через 2 недели после побега и проверки на Сборно-пересыльном пункте №23, они 22 февраля были зачислены в 215 АЗСП 61 Армии, а позже оказались в 337 СД, которая готовилась к Берлинской операции и форсированию Одера.
По некоторым сообщениям они были отправлены в штрафную роту, правда я так и не нашел этому четкого подтверждения. На то, что это так, указывает в своих воспоминаниях сын Петра Адамова. "Мы, 7 человек рядовых, были вместе, а Девятаева, Кривоногова и Емца увезли. Через месяц нас бросили на форсирование «Одера», все семь человек были отправлены в штрафную роту, здесь отец был ранен, ранение было не тяжелым, и отец закончил войну в Германии, там он встретил День Победы. Военную службу закончил в Германии в 1946 году
."
По информации из ЦАМО они были зачислены в 7-ю стрелковую роту 3-го стрелкового батальона 447-го стрелкового Пинского полка.
Выписка из приказа по 447 стрелковому Пинскому полку от 1 апреля 1945 года № 023 о назначении на должности сержантского состава. Под № 51 в списке - красноармеец Соколов Владимир Константинович, помощник комвзвода 7-й стрелковой роты; под № 55 - Кутергин Петр Емельянович, комотделения; под № 56 - Урбанович Николай Михайлович, комотделения; под № 64 - Немченко Владимир Романович, комрасчета стрелкового полка.
Среди обнаруженных документов - «Раздаточная ведомость № 51 на выдачу денежного содержания рядовому и сержантскому составу 7-й стрелковой роты 3-го стрелкового батальона 447-го стрелкового Пинского полка за апрель 1945 года» с записями:
«Прибыл 20.03.1945 года помощник командира взвода Соколов В.К.
Прибыл 20.03.1945 года командир отделения Кутергин П.Е.
Прибыл 20.03.1945 года командир отделения Урбанович Н.М.
Прибыл 20.03.1945 года стрелок красноармеец Сердюков Т.Г.».
В списке 64 человека, 6 подписей в получении денег. Пятеро, как отмечено в документе, ранены, остальные, по всей вероятности, погибли, их подписи отсутствуют.
В ведомости № 53 на выдачу денежного содержания есть фамилии Немченко В.Р. (есть и его подпись), Адамова Ф.П. - с пометкой «ранен».
Возможно эти документы опровергают утверждения о том, что бывшие пленные были отправлены в штрафную роту.
Информацию по Урабновичу и Сердюкову найти не удалось. А Немченко, записан как Ни мченко.
Вот что пишет сам Михаил Девятаев:
"Прошло несколько недель... "Хейнкель", верно послуживший нам, еще лежал посреди поля в вязкой земле, а семь товарищей из нашего экипажа, поправившись на армейских харчах, отправлялись на фронт. Недавние муки звали к мести, стремление к новому подвигу зажигало сердца.
Как-то в конце марта в палату госпиталя, где лечились Кривоногов, Емец и я, веселой толпой ввалилось целое отделение солдат, снаряженных к походу. По их свежим лицам не сразу можно было узнать Соколова, Кутергина, Урбановича, Сердюкова, Олейника, Адамова, Немченко.
Отрапортовал Соколов:
Товарищ командир экипажа, группа участников побега в количестве семи человек отбывает на фронт.
Вперед выступил высокий, с повязкой на глазу Немченко, представился по-военному:
Санитар стрелковой роты. С трудом допросился, чтобы взяли.
Волнующим было прощание побратимов. Люди шли в бой...
Преодолев самое трудное и самое страшное, каждый из них теперь мечтал не только о жизни, но и о победе.
Но пули не спрашивали, в кого попадать. Ко многим из этих необычных солдат судьба была слишком жестокой."
"61-я армия в первый день наступления проводила разведку боем, т.е. то же, что уже сделали другие армии фронта 14 и 15 апреля. С 6.00 16 апреля двумя батальонами от 397-й и 75-й гв. стрелковой дивизии велась разведка на западном берегу Одера.
Первый батальон 212-го гв. стрелкового полка и 152-я штрафная рота в 6.15 после 15-минутного огневого налета форсировали Одер и образовали плацдарм у северной окраины Ной-Глитцена. В этом районе оборонялся 56-й егерский полк 5-й егерской дивизии. Частям полка удалось предотвратить форсирование Одера батальоном 397-й стрелковой дивизии в районе ж.д. моста у Нидер-Вутцова и ограничить расширение плацдарма у Ной-Глитцена.
Предпринятая в 15.00 вторая попытка форсировать Одер у Нидер-Вутцова также успеха не принесла. Попытки усилить зацепившуюся за Ной-Глитцен группу успеха не имели."
Исаев А. В. Берлин 45-го.
Вероятно первым пошел как раз третий батальон 447 СП. Среди погибших 16 апреля оказались четверо из экипажа Девятаева, они утонули при форсировании Одера. Петр Адамов был ранен и более не принимал участия в боевых действиях.
Примерное место высадки батальона 447 СП и гибели бойцов.
Вид с берега 
Первая страница Донесения о безвозвратных потерях, в котором перечислены четверо погибших - утонувших в Одере.
Кутергин Петр Емельянович
Соколов Владимир Константинович и Урбанович Николай Макарович
Сердюков Тимофей Герасимович
На следующий день дивизия все же смогла форсировать Одер, закрепиться и начать продвижение на запад.
"397-я стрелковая дивизия 89-го стрелкового корпуса при содействии 286-го батальона ОСНАЗ форсировала несколько рукавов Альте-Одера к юго-западу от Брайлица и захватила город Фалькенберг на «Рейхсштрассе № 167»."
В этих боях погибли еще двое бежавших из Ада.
Олейник Иван Васильевич, наводчик ПТР 448 СП погиб 21 апреля 1945. Похоронен в 400 м южнее деревни Тернов, земля Брандербург.
Немченко Владимир Романович, командир отделения 447 СП погиб 24 апреля 1945. Похоронен в 400 м южнее деревни Тернов, Оберсфальдского района
Тернов и Терно это деревня Ternow. После войны Немченко был перезахоронен на воинском мемориале в г. Эберсвальде-Финов, ул. Фрайенвальдер-штрассе.
В архиве еще попалась переписка о пенсии назначенной семье Николая Урбановича. Из-за путаницы с отчеством Макарович или Михайлович, пенсия некоторое время не выплачивалась, но потом после запроса в 1950 году, этот вопрос был решен положительно.
С ЛЮБИМЦЕВЫМ я познакомился в июне 1942 г. в лагере военнопленных
в г. Летцен (Германия), где с ним часто вели беседы между собой на антисо-
ветские темы, и он часто высказывал свои антисоветские настроения и желания
вести активную борьбу против Советской власти.
Виюле1942г. явместесЛЮБИМЦЕВЫМбылпереведенвХаммельбургский
лагерь военнопленных, где вступил в члены антисоветской организации, а в
конце июля 1942 г. ЛЮБИМЦЕВ был введен в состав комитета РТНП и яв-
лялся заместителем председателя комитета, одновременно был помощником
коменданта лагеря.
В ноябре 1942 г. ЛЮБИМЦЕВ поступил на службу в организованную нем-
цами организацию ТОДТ и из Хаммельбурга выехал в Берлин, а затем в декабре
1942 г. вместе с организацией выехал в район г. Борисова, где был начальником
геодезического отдела русской организации ТОДТ, а затем был начальником
учебной части Высшей русско-немецкой школы ТОДТ.
С января 1944 г. служил воспитателем лагеря подростков при организации
ТОДТ в Берлине, а с июня 1944 г. по ноябрь того же года был инспектором воз-
главлявшейся БЛАГОВЕЩЕНСКИМ инспекторской группы, по заданию ко-
торой выезжал в лагеря советских военнопленных для контроля за работой про-
пагандистов РОА в лагерях.
В связи с созданием штаба РОА ЛЮБИМЦЕВ служил преподавателем то-
пографии офицерской школы РОА в г. Мюнзингене (Германия).
По заданию ТРУХИНА выезжал в лагеря военнопленных и вербовал там со-
ветских военнопленных на службу в РОА.
В мае 1945 г. ЛЮБИМЦЕВ в составе школы бежал в зону американских
Приметы: низкого роста, плотного телосложения, шатен, на изъятой у меня
фотокарточке изображен под номером 4.
ГОЛИКОВ, имени и отчества не знаю, 55 лет, бывший полковник Красной
армии, знаю его с августа 1942 г. как активного члена антисоветской органи-
зации РТНП, введенного впоследствии в состав комитета, в котором входил в
состав приемной комиссии.
В сентябре 1942 г. ГОЛИКОВ из Хаммельбургского лагеря военнопленных
выбыл в Берлин, что он там делал, мне не известно.
Вторично я его встретил в декабре 1944 г. в Дабендорфе, где он служил в
штабе РОА в качестве начальника инженерной службы штаба.
В мае 1945 г. ГОЛИКОВ бежал в зону американских войск.
Приметы: выше среднего роста, седой, нормального телосложения.
ЕВСТИФЕЕВ Иван Васильевич, 40 лет, бывший майор Красной армии, слу-
жил командиром танковой бригады, действовавшей в составе 2-й Ударной ар-
мии. В плен к немцам попал в 1942 г.
В июле 1942 г., будучи в Хаммельбургском лагере военнопленных, добро-
вольно вступил членом антисоветской организаций РТНП, а с августа 1942 г.
был членом комитета РТНП.
В ноябре 1942 г. поступил служить в качестве начальника автотехнического
отдела организации ТОДТ в Борисове, где в сентябре 1943 г. немцами был на-
значен начальником школы автоспециалистов в г. Борисове.
Приметы: среднего роста, нормального телосложения, шатен, на изъятой у
меня фотокарточке изображен под номером 13.