Покушения на Александра II. История покушений на Александра II: На императора охотились, словно он - дикий зверь Оправдание каракозова

Только вчера была юбилейная годовщина казни народовольцев-первомартовцев (за простое напоминание о которой какие-то идиоты в комментариях уже обвинили меня в "пропаганде терроризма"), а сегодня - 150-я годовщина покушения Дмитрия Каракозова на того же императора Александра Второго. Покушение Каракозова было первым в ряду из семи покушений на царя, покушение народовольцев 1 марта стало последним, так что оба события связаны между собой и весьма символичны. Ну, кто же виноват, что в русской истории так густо от всевозможных покушений на венценосных особ и их цареубийств (Пётр III, Иван Антонович, которых отправила на тот свет Екатерина "Великая" - нет ли, кстати, в этом её хвалебном титуловании "пропаганды терроризма"? :) а ещё Павел I, Александр II, Николай II... - это, разумеется, далеко не полный перечень).
Однако выстрел Каракозова был для общественности шоком исключительной силы. Стрелять в "Царя-Освободителя"! Какое чудовищное святотатство! Выстрел прогремел, когда царь садился в карету в Летнем саду на глазах у большой толпы зевак, наблюдавших за августейшей прогулкой. Толпа набросилась на стрелявшего (это был Дмитрий Каракозов), и чуть не растерзала его. «Дурачьё! - кричал он, отбиваясь. - Я для вас это делаю!».
Царь спросил у схваченного Каракозова: «Ты поляк?». Ему было трудно представить, как и всем тогда, что в него мог стрелять соотечественник. Поляка после сурового подавления польского восстания вообразить покушающимся на царя было несложно. «Нет, чистый русский». «Почему ты стрелял в меня?» - спросил царь. «Ваше величество, вы обидели крестьян!» - дерзко отвечал несостоявшийся цареубийца. Кстати, по официальной легенде, именно крестьянин Осип Комиссаров толкнул Каракозова под руку и тем самым спас государя от верной гибели. За это Комиссарова возвели в дворянское достоинство с фамилией Комиссарова-Костромского, а в Летнем саду поставили часовню с надписью на фронтоне: «Не прикасайся к Помазаннику Моему». В 1930 году победившие революционеры часовню снесли.


Выстрел Д.В. Каракозова

Мотивы Каракозова стали ясны из найдённой при нём прокламации, где он писал: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел - я умру с мыслью, что смертью своею принёс пользу дорогому моему другу - русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось - им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…»

Дмитрий Каракозов после ареста

Каракозова, конечно, приговорили к смерти. Воспоминания о его публичной казни оставил художник Илья Репин, присутствовавший при повешении. Он писал:
"Первое покушение на жизнь Александра II озадачило всех простых людей до столбняка. Вместе с народною молвою средние обыватели Питера быстро установили, что это дело помещиков - за то, что у них отняли их собственность - тогда с душою и телом - крепостных; вот они и решились извести царя. Интеллигенция, конечно, думала иначе...
"Избавитель" Осип Иванович Комиссаров-Костромской быстро становился героем дня, но у нас он не имел успеха: злые языки говорили, что в толпе, тогда у Летнего сада, этот шапошник был выпивши и его самого страшно избили, принявши за покусителя. А потом болтали, что в разгаре его славы жена его в магазинах требовала от торговцев больших уступок на товарах ей как "жене спасителя"...
Ещё темненько было в роковое утро, на заре, а мы... уже стояли в бесконечной толпе на Большом проспекте Васильевского острова. Вся дорога к Галерной гавани, шпалерами, густо, по обе стороны улицы была полна народом, а посредине дороги быстро бежали непрерывные толпы - все на Смоленское поле. Понемногу продвигались и мы по тротуару к месту казни... Вот и поле, видна и виселица, вдали черным глаголем стоявшая над деревянным эшафотом - простыми подмостками... Уже совсем был белый день, когда вдали заколыхалась без рессор, чёрная телега со скамеечкой, на которой сидел Каракозов. Только на ширину телеги дорога охранялась полицией, и на этом пространстве ясно было видно, как качался из стороны в сторону на толчках "преступник" на мостовой булыжника. Прикреплённый к дощатой стенке-лавочке, он казался манекеном без движения. Спиной к лошади он сидел, не меняя ничего в своей омертвелой посадке... Вот он приближается, вот проезжает мимо нас. Всё шагом - и близко мимо нас. Можно было хорошо рассмотреть лицо и всё положение тела. Закаменев, он держался, повернув голову влево. В цвете его лица была характерная особенность одиночного заключения - долго не видавшее воздуха и света, оно было жёлто-бледное, с сероватым оттенком; волосы его - светлого блондина, - склонные от природы курчавиться, были с серо-пепельным налетом, давно не мытые и свалянные кое-как под фуражкой арестантского покроя, слегка нахлобученной наперёд. Длинный, вперед выдающийся нос похож был на нос мертвеца, и глаза, устремленные в одном направлении, - огромные серые глаза, без всякого блеска, казались также уже по ту сторону жизни: в них нельзя было заметить ни одной живой мысли, ни живого чувства; только крепко сжатые тонкие губы говорили об остатке застывшей энергии решившегося и претерпевшего до конца свою участь. Впечатление в общем от него было особо страшное...
Скоро толпа смолкла. Все взоры приковались к эшафоту. Колесница к нему подъехала. Все наблюдали, как жандармы под руки помогали жертве слезть с телеги и всходить на эшафот. На эшафоте и с нашего места нам никто не мешал видеть, как сняли с него черный армяк с длинным подолом, и он, шатаясь, стоял уже в сером пиджаке и серых брюках. Довольно долго что-то читали начальственные фигуры, со средины подмостков ничего не было слышно. Обратились к "преступнику", и жандармы и еще какие-то служители, сняв с него черную арестантскую фуражку, стали подталкивать его на средину эшафота. Казалось, он не умел ходить или был в столбняке, должно быть у него были связаны руки. Но вот он, освобожденный, истово, по-русски, не торопясь, поклонился на все четыре стороны всему народу. Этот поклон сразу перевернул всё это многоголовое поле, оно стало родным и близким этому чуждому, странному существу, на которого сбежалась смотреть толпа, как на чудо. Может быть, только в эту минуту и сам "преступник" живо почувствовал значение момента - прощание навсегда с миром и вселенскую связь с ним.
- И нас прости, Христа ради, - прохлюпал кто-то глухо, почти про себя.
- Матушка, царица небесная, - протянула нараспев баба.
- Конечно, бог будет судить, - сказал мой сосед, торговец по обличью, с дрожью слёз в голосе.
- О-о-х! Батюшки!.. - провыла баба.

Дмитрий Каракозов перед казнью. Рисунок И. Е. Репина

Толпа стала глухо гудеть, и послышались даже какие-то выкрики кликуш... Но в это время громко барабаны забили дробь. На "преступника" опять долго не могли надеть сплошного башлыка небеленой холстины, от остроконечной макушки до немного ниже колен. В этом чехле Каракозов уже не держался на ногах. Жандармы и служители, почти на своих руках, подводили его по узкому помосту вверх к табурету, над которым висела петля на блоке от черного глаголя виселицы. На табурете стоял уже подвижной палач: потянулся за петлей и спустил веревку под острый подбородок жертвы. Стоявший у столба другой исполнитель быстро затянул петлю на шее, и в этот же момент, спрыгнувши с табурета, палач ловко выбил подставку из-под ног Каракозова. Каракозов плавно уже подымался, качаясь на веревке, голова его, перетянутая у шеи, казалась не то кукольной фигуркой, не то черкесом в башлыке. Скоро он начал конвульсивно сгибать ноги - они были в серых брюках. Я отвернулся на толпу и очень был удивлен, что все люди были в зеленом тумане... У меня закружилась голова... Куда идти? Куда деваться?.. Стоило больших усилий, чтобы не разрыдаться..."
Весьма характерные эмоции для тогдашней студенческой молодёжи, и Илья Ефимович в своих мемуарах их весьма точно отобразил. Мог ли в этих условиях царь рассчитывать на безмятежное царствование и долголетие?

С. Жмакино, Саратовская губерния - 3 сентября , Санкт-Петербург) - русский революционер -террорист , совершивший 4 апреля 1866 года одно из неудачных покушений на российского императора Александра II .

Биография

Происходил из мелкопоместных дворян .

Весной 1866 года он по собственной инициативе выехал в Санкт-Петербург в целях покушения на императора . Мотивы своего поступка Каракозов изложил в рукописной прокламации «Друзьям-рабочим», в которой призывал народ к революции и установлению социалистического строя после цареубийства.

4 апреля 1866 года стрелял в Александра II у ворот Летнего сада , однако промахнулся. Был арестован и заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости . По официальной версии, причиной промаха Каракозова стало то, что его руку оттолкнул крестьянин Осип Комисаров , который был возведён в дворянское достоинство с фамилией Комиссарова-Костромского.

В прокламации «Друзьям-рабочим!», которую Каракозов распространял накануне покушения (один её экземпляр обнаружили в кармане террориста при аресте), революционер объяснял мотивы своего поступка: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел - я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу - русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось - им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…»

Следствие по делу Каракозова возглавлял граф М. Н. Муравьёв , не доживший двух дней до вынесения приговора. Сначала террорист отказывался давать показания и утверждал, что он крестьянский сын Алексей Петров. В ходе следствия было установлено, что проживал он в 65 номере в Знаменской гостинице. Обыск в номере принес полиции разорванное письмо Ишутину, который был немедленно арестован и от которого и узнали имя Каракозова. По ряду данных, в ходе следственных мероприятий Каракозова лишали сна.

В ходе процесса в Верховном уголовном суде (10 августа - 1 октября 1866 года) над членами кружка ишутинцев, в заседании 31 августа под председательством князя П. П. Гагарина , был приговорён к смертной казни . В приговоре Суда отмечалось, что в покушении на жизнь «Священной особы государя императора» (одно из 2-х обвинений) Каракозов «сознался, объяснив пред Верховным Уголовным Судом, при выдаче ему копии с обвинительного акта, что преступление его так велико, что не может быть оправдано даже тем болезненным нервным состоянием, в котором он находился в то время»

Дмитрий Владимирович Каракозов - русский революционер, участник тайного революционного общества в Москве. совершил неудачное покушение на царя Александра II.

Жизненный путь

Родился 23 октября () в селе Жмакино Сердобского уезда Саратовской губернии (ныне Колышлейский район Пензенской области). По происхождению - из мелкопоместных дворян. Окончил 1-ю Пензенскую мужскую гимназию в 1860 году, затем учился в Казанском (с 1861 года) и Московском (1864-1865, исключён за неуплату) университетах. Одно время жил в деревне у родных, а также работал письмоводителем при мировом судье Сердобского уезда.

В вступил в («Организация»), основанное в 1863 году его двоюродным братом Н. А. Ишутиным. Вместе с некоторыми членами кружка Каракозов стал сторонником тактики индивидуального террора и считал, что убийство царя может послужить толчком для пробуждения народа к социальной революции.

Весной 1866 года Каракозов выехал в Санкт-Петербург для совершения покушения на царя. С этой же целью разбрасывал написанную им рукописную прокламацию «Друзьям-рабочим», в которой призывал народ к революции и установлению после цареубийства.

4 апреля 1866 года стрелял в Александра II у ворот Летнего сада, однако промахнулся. Был арестован и заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

В прокламации «Друзьям-рабочим!», которую Каракозов распространял накануне покушения (один экземпляр обнаружили в его кармане при аресте), революционер объяснял мотивы своего поступка:

Следствие по делу Каракозова возглавлял граф М. Н. Муравьёв, не доживший двух дней до вынесения приговора. Сначала революционер отказывался давать показания и утверждал, что он крестьянский сын Алексей Петров. В ходе следствия было установлено, что проживал он в 65 номере в Знаменской гостинице. Обыск в номере дал возможность следствию выйти на московского сообщника Каракозова, от которого и узнали его имя. По ряду данных, в ходе следственных мероприятий Каракозова лишали сна.

В ходе процесса в Верховном уголовном суде (10 августа - 1 октября 1866 года) над членами кружка ишутинцев, в заседании 31 августа был приговорён к смертной казни через повешение.

Казнён на Смоленском поле (Васильевский остров) в Санкт-Петербурге, при большом стечении народа. Зарисовку Каракозова перед казнью оставил присутствовавший на Смоленском поле художник И. Е. Репин.

После покушения были произведены обыски и аресты некоторых сотрудников либеральных изданий; журнал «Современник» Некрасова был закрыт.

Сегодня на вопрос о том, кто такой Каракозов Дмитрий Владимирович, и чем этот человек знаменит, вряд ли ответит простой выпускник школы. А между тем имя этого человека осталось в истории нашей страны. Правда, прославил он себя сомнительным образом.

Рассмотрим кратко жизненный путь этого человека, который умер совсем молодым.

Вехи биографии

Дмитрий Владимирович Каракозов появился на свет в в 1840 году. Его семья принадлежала к бедным дворянам.

Однако юноша обладал всеми привилегиями, на которые мог рассчитывать дворянский отпрыск. Он окончил мужскую гимназию в Пензе, что позволяло бы ему служить в чине чиновника средней руки.

Однако юноша мечтал о продолжении образования. Он поступил в Казанский университет, затем перевелся в Московский университет. Однако из-за нехватки средств ему пришлось оставить учебу.

Деятельная натура его искала неизведанного и неиспробованного, а скромная должность письмоводителем при мировом судье не могла удовлетворить честолюбивых замыслов.

И тогда Каракозов Дмитрий Владимирович увлекается революционными идеями, которые буквально пронизывали определенную часть молодежи того времени.

Революционная деятельность

В 1865 году в возрасте 25 лет молодой человек вступает в подпольную организацию, целью которой было создать условия для свержения самодержавия в России и последующей социальной революции.

Руководителем этой организации становится кузен Дмитрия Н. А. Ишутин. Молодые люди мыслят себя новыми Робеспьерами и Маратами, мечтающими о коренном преобразовании всей русской жизни. Способом такого преобразования был избран индивидуальный террор, который, по мнению участников сообщества, мог бы пробудить революционные силы в России.

Фактически, данная организация готовила людей, которых бы мы сегодня назвали «смертниками», они соглашались на убийство видных деятелей российской империи, включая и царствующих особ. Их целью было вызвать огромный в результате которого социально-политическая ситуация в стране изменилась бы, и власть получили революционные элементы.

Каракозов Дмитрий Владимирович соглашается стать таким «террористом-смертником».

В 1866 году он поехал в Петербург. Замыслил юноша страшное - он готовился к цареубийству.

Покушение на цареубийство

Заметим, что Каракозов Дмитрий Владимирович, биография которого оборвется в 25 лет, отдавал себе полный отчет в своих поступках. Только собираясь в Петербург, он написал для своих друзей своеобразное завещание, которое назвал «Друзьям-рабочим!». В этом тексте юноша с некоторой наивностью объясняет мотивы своего будущего поступка. Он говорит о том, что хочет убить злодея-царя, чтобы простой русский народ не мучился под его гнетом. Революционер считает, что вслед за ним пойдут другие люди, которые завершат начатое им дело.

Покушение, которое задумал революционер, состоялось 4 апреля 1866 года. В этот день царь Александр II гулял в Летнем саду.

Террорист прицелился, однако, согласно версии следствия, его оттолкнул находившейся рядом крестьянин Осип Комисаров (позже поступок этого крестьянина был высоко оценен властью).

Каракозов промахнулся, царь увидел его и побежал от убийцы, стремясь сохранить свою жизнь. Революционер попытался сделать еще несколько выстрелов, они закончились неудачно. Вскоре его схватили.

Суд и приговор

Судебный процесс над террористом привлек всеобщее внимание. Следствие возглавлял видный соратник царя граф М.Н. Муравьёв.

Сначала Каракозов Дмитрий Владимирович отказывался давать показания, называл себя крестьянским сыном Петровым. Однако следствием было установлено место его проживания в Петербурге, были найдены его письма к двоюродному брату и арестованы его товарищи по тайной организации.

Только благодаря этим арестам, удалось установить настоящее имя террориста.

В результате в октябре 1866 года суд приговорил Каракозова к смертной казни.

Казнь состоялась 3 сентября этого же года при большом скоплении народа. Несмотря на возбужденное состояние, молодой революционер вел себя спокойно.

Художник Репин даже оставил рисунок осужденного на повешение молодого человека. Этот рисунок сохранился до наших дней, ведь Каракозов Дмитрий Владимирович, фото которого можно найти с трудом, прожил на земле слишком мало, да и был беден, чтобы оставить после себя художественные портреты.

Посмертная память

После казни террориста на месте его покушения на царя была установлена часовня в память о чудесном спасении государя.

Однако это не помогло императору пережить еще 8 покушений, последнее из которых закончилось для него смертью.

Молодой Каракозов был прав: у него нашлись верные последователи, верившие в то, что смерть одного человека может осчастливить других.

В тот период страна изменялась, существующая идеология монархизма, выбравшая для себя формулу: православие, самодержавие, народность, уже не устраивала многих людей. В итоге это привело к тому, что «синдром Каракозова» поражал умы и сердца все большего числа людей. Кризис взаимоотношений народа и власти, потеря веры в прежнюю идеологию привели нашу страну к катастрофе 1917 года.

Но это уже совсем другая история.

События

ок. 24 октябрь 1840? крещение: Жмакино , Сердобский уезд , Саратовская губерния , Российская империя

Заметки

Каракозов Дмитрий Владимирович (23.10 (4.11).1840, с. Жмакино Сердобского уезда Саратовской губернии, ныне Пензенская обл., - 3 (15).9.1866, Петербург) - участник русского революционного движения, состоял в тайном революционном обществе в Москве. Окончил 1-ю Пензенскую мужскую гимназию в 1860 году, затем учился в Казанском (с 1861) и Московском (с 1864) университетах. В начале 1866 принадлежал к революционному центру Ишутинского кружка, основанному в Москве в 1863 его двоюродным братом Н. А. Ишутиным. Весной 1866 прибыл в Петербург для совершения покушения на царя. Распространял написанную им рукописную прокламацию "Друзьям-рабочим", в которой призывал народ к революции. 4 апреля 1866 стрелял в императора Александра II у ворот Летнего сада в Петербурге однако промахнулся. Был арестован и заключён в Александровский равелин Петропавловской крепости. По официальной версии, причиной промаха Каракозова стало то, что его руку подтолкнул крестьянин Осип Комиссаров, которому было дано дворянство и фамилия Комиссарова-Костромского. Верховным уголовным судом приговорён к смертной казни через повешение. Казнён на Смоленском поле в Петербурге.

Определяющую роль в судьбе семьи сыграл младший сын Владимира Ивановича ДМИТРИЙ ВЛАДИМРОВИЧ КАРАКОЗОВ (1840 - 1866).

До 4 апреля 1866 года биография Дмитрия была на редкость бедна событиями. Подобно старшим братьям, Дмитрий учился в Первой Пензенской мужской гимназии. Учителем математики у него был Илья Николаевич Ульянов. 1860 году, окончив гимназию, поступил на юридический факультет Казанского университета. Но через год был исключен по распоряжению полиции и выслан из Казани. Около года служил письмоводителем при мировом судье Сердобского уезда. Принят обратно в Казанский университет в 1863 г. и уволен из него в 1864 г. «для перечисления в Московский университет», откуда был исключен летом 1865 г. за неуплату за обучение.

4 апреля 1866 года, в четвертом часу дня, император Александр II после обычной прогулки в Летнем саду в сопровождении племянника, герцога Николая Лейхтенбергского, и племянницы, принцессы Марии Баденской, садился в коляску, когда неизвестный человек выстрелил в него из пистолета. В эту минуту стоявший в толпе крестьянин Осип Комиссаров ударил убийцу по руке, и пуля пролетела мимо. Преступник был задержан на месте и по приказанию императора отведен в III отделение.

Государь сам из Летнего сада отправился прямо в Казанской собор - принести благодарение Богу за избавление от угрожавшей ему опасности, а герцог Николай и принцесса Мария - поспешили в заседание Государственного Совета, чтобы предупредить о случившемся председательствовавшего в Совете великого князя Константина Николаевича. Когда император возвратился в Зимний дворец, то там уже ожидали его все члены Государственного Совета для принесения поздравления. Обняв императрицу и августейших детей, император со своей семьей вторично поехал в Казанский собор, где перед чудотворной иконой Богоматери отслужен был благодарственный молебен.

На другой день, в 10 часов утра, император принял поздравления Сената, явившегося в Зимний дворец в полном составе, с министром юстиции во главе. "Благодарю вас, господа, - сказал он сенаторам, - благодарю за верноподданнические чувства. Они радуют меня. Я всегда был в них уверен. Жалею только, что нам довелось выражать их по такому грустному событию. Личность преступника еще не разъяснена, но очевидно, что он тот, за кого себя выдает. Всего прискорбнее, что он русский".

Стрелявший в государя оказался исключенным за участие в беспорядках из числа студентов сперва Казанского, а потом и Московского университетов, дворянином Саратовской губернии Дмитрием Каракозовым. Обнаружение причин, вызвавших преступление, и выявление его соучастников было возложено на особую следственную комиссию, председателем которой назначили графа М.Н. Муравьева.

Каракозов вначале скрывал свою фамилию и назвался крестьянином Петровым. 5 апреля шеф жандармов князь Долгоруков в докладе царю писал: "Все средства будут употреблены, дабы раскрыть истину". Это звучало зловеще. На следующий день Долгоруков сообщил царю, что арестованного "допрашивали целый день, не давая ему отдыха, - священник увешивал его несколько часов". Еще через день тот же Долгоруков докладывал: "Из прилагаемой записки Ваше величество изволит усмотреть то, что сделано главной следственной комиссией в течение второй половины дня. Несмотря на это, преступник до сих пор не объявляет своего настоящего имени и просит меня дать ему отдых, чтобы завтра написать свои объяснения. Хотя он действительно изможден, но надобно еще его истомить, дабы посмотреть, не решится ли он еще сегодня на откровенность".

Кропоткин в "Записках революционера" передал слышанный им в крепости рассказ жандарма, сторожившего Каракозова в камере: при заключенном неотлучно находилось по два стражника, менявшиеся через каждые два часа. По приказанию начальства они не позволяли Каракозову заснуть. Как только он, сидя на табуретке, начинал дремать, жандармы встряхивали его за плечи.

Покушение дворянина на царя представлялось настолько немыслимым, что в первые дни после аресат широко обсуждалась тема психического нездоровья Дмитрия Каракозова.

Следствие установило, что Каракозов принадлежал к руководимому его двоюродным братом Ишутиным московскому тайному кружку, состоявшему преимущественно из учащейся молодежи, вольнослушателей университета, студентов Петровской земледельческой академии и воспитанников других учебных заведений; что кружок этот имел конечной целью совершение насильственным путем государственного переворота; что средством к тому должно было служить ему сближение с народом, обучение его грамоте, учреждение мастерских, артелей и других подобных ассоциаций для распространения среди простолю- динов социалистических учений. Установили также, что члены мос- ковского кружка имели связи с петербургскими единомышленниками, со ссыльными поляками и с русскими выходцами за границей.

Следствие обнаружило, сверх того, неудовлетворительное состояние большей части учебных заведений, высших и средних, неблагонадежность преподавателей, дух непокорства и своеволия студентов и даже гимназистов, увлекавшихся учением безверия и материализма, с одной стороны, и самого крайнего социализма - с другой, открыто проповедуемых в журналах так называемого передового направления.

Заседания верховного суда, которому был предан Каракозов, происходили все в той же Петропавловской крепости, где судили декабристов и петрашевцев. Александр II пожелал, чтобы процесс был закончен как можно скорее. В состав суда были введены лица, беспощадная жестокость которых была известна заранее. Председателем суда был князь Гагарин.

Совсем не бесстрастное судейское настроение его вылилось наружу в самом начале процесса, когда он заявил секретарю суда, что будет обращаться к Каракозову на "ты", так как "такому злодею нет возможности говорить "вы". Впрочем, секретарю удалось убедить его обращаться к подсудимому на "вы".

Во время самого суда до сведения председателя было доведено желание царя ускорить окончание процесса. "Если казнь Каракозова не будет совершена до 26 авг., то государю императору неугодно, чтобы она произошла между 26 (днем коронации) и 30 авг. (днем его тезоименитства)". Так подсказывался приговор. Он и был вынесен. Его вынесению предшествовало частное совещание членов суда на квартире председателя, где было решено казнить одного Каракозова. Член суда Панин согласился с этим очень неохотно, сказав, что, "конечно, двух казнить лучше, чем одного, а трех лучше, нежели двух".

Каракозов, совсем надломленный следствием и судом, дал показания и подал просьбу о помиловании. Министр юстиции, он же обвинитель по процессу, доложил ее царю, о чем впоследствии рассказывал: "Какое ангельское выражение было на лице государя, когда он сказал, что он давно простил его, как христианин, но, как государь, простить не считает себя вправе". Так, лицемерно, пышной фразой царь, неограниченный монарх, ограничивал себя в праве избавления от виселицы осужденного!..

2 сентября председатель суда вызвал Каракозова из равелина в здание, где происходил суд. Каракозов вошел с таким светлым лицом, что, по-видимому, ждал помилования, но услышал об утверждении приговора, и весь свет исчез с его лица, оно потемнело и приняло суровое и мрачное выражение. Осужденному пришлось ждать казни целые сутки.

Кроме Каракозова Верховный уголовный суд судил по его же делу еще 35 других обвиняемых, разделенных на две группы. В первую группу были отнесены вместе с Каракозовым 11 человек, а во вторую - 25. Кроме того, с частью арестованных по тому же делу правительство расправилось без суда, в административном порядке. В вину обвиняемым ставилась та или иная форма принадлежности к покушению на Александра II и участие в организации, ставившей своей целью государственный переворот и водворение новых социальных начал. Большинство членов кружка не шло далее попыток организации артелей и производственных товариществ, дальше намерений вести пропаганду при помощи библиотек и школ. Обвинительные акты в первую очередь выдвигали обвинение против участников общества под названием "Ад", в котором убийство царя как средство переворота было предметом обсуждения.

Большинство обвиняемых на следствии ив суде после осуждения их на каторгу и поселение подавали просьбы о помиловании. Подавал просьбу о помиловании уже после казни Каракозова и Ишутин, приговоренный к повешению. Он был помилован по совершении над ним всей церемонии публичной казни вплоть до одевания в саван и надевания петли на шею. Это стоило ему потери душевного здоровья. Возраст осужденных был в пределах 19 - 26 лет.

3 сентября 1866 года в 7 часов утра Дмитрий Каракозов был доставлен из Петропавловской крепости на Смоленское поле. Тысячи людей, несмотря на ранний час, собрались здесь. Все ждали казни...

Секретарь суда Я. Г. Есипович, присутствовавший при исполнении приговора, писал в своих воспоминаниях:

"Между необозримыми массами народа была оставлена широкая дорога, по которой мы и доехали до самого каре, образованного из войск. Здесь мы вышли из экипажа и вошли в каре. В центре каре был воздвигнут эшафот, в стороне от него поставлена виселица, против виселицы устроена низкая деревянная площадка для министра юстиции со свитой. Все было выкрашено черною краскою. На этой площадке мы стали.

Скоро к эшафоту подъехала позорная колесница, на которой Спиною к лошадям, прикованный к высокому сидению, сидел Каракозов. Лицо его было синее и мертвенное. Исполненный ужаса и немого отчаяния, он взглянул на эшафот, потом начал искать глазами еще чего-то, взор его на мгновение остановился на виселице, и вдруг голова его конвульсивно и как бы непроизвольно отвернулась от этого страшного предмета.

А утро начиналось такое ясное, светлое, солнечное!".

И вот палачи спокойно, не торопясь, отковали Каракозова. Потом, взяв его под руки, подняли на высокий эшафот, к позорному столбу. Многотысячная толпа затихла и, устремив свои взоры к эшафоту, ждала, что будет дальше.

Министр юстиции Д.Н. Замятин повернулся к Есиповичу и громко сказал:

"Господин секретарь Верховного Уголовного суда, объявите приговор суда во всеуслышание!"

Есипович, с трудом преодолевая волнение, поднялся по ступенькам эшафота, оперся о перила и начал читать:

"По указу его императорского величества..."

После этих слов забили барабаны, войско сделало "на караул", все сняли шляпы. Когда барабаны затихли, - продолжал Есипович, - я прочел приговор от слова до слова и затем опять возвратился на ту площадку, где стоял министр юстиции со свитою.

Когда я сошел с эшафота, на него взошел протоиерей Палисадов, духовник Каракозова. В облачении и с крестом в руках он подошел к осужденному, сказал ему последнее напутственное слово, дал поцеловать крест и удалился.

Палачи стали надевать на него саван, который совсем закрывал ему голову, но они не сумели этого сделать как следует, ибо не вложили рук его в рукава. Полицмейстер, сидевший верхом на лошади возле эшафота, сказал об этом. Они опять сняли саван и опять надели так, чтобы руки можно было связать длинными рукавами назад. Это тоже, конечно, прибавило одну лишнюю горькую минуту осужденному, ибо когда снимали с него саван, не должна ли была мелькнуть в нем мысль о помиловании? И опять надевают снова саван, теперь в последний раз".

Свидетелем казни Каракозова был начинающий художник Илья Репин, который оставил воспоминания под названием "Казнь Каракозова", опубликованные в сборнике воспоминаний "Далекое близкое".

Уже совсем был белый день, когда вдали заколыхалась без рессор, черная телега со скамеечкой, на которой сидел Каракозов. Только на ширину телеги дорога охранялась полицией, и на этом пространстве ясно было видно, как качался из стороны в сторону на толчках “преступник” на мостовой булыжника. Прикрепленный к дощатой стенке-лавочке, он казался манекеном без движения. Спиной к лошади он сидел, не меняя ничего в своей омертвелой посадке... Вот он приближается, вот проезжает мимо нас. Все шагом - и близко мимо нас. Можно было хорошо рассмотреть лицо и все положение тела. Закаменев, он держался, повернув голову влево. В цвете его лица была характерная особенность одиночного заключения - долго не видавшее воздуха и света, оно было желто-бледное, с сероватым оттенком; волосы его - светлого блондина, - склонные от природы курчавиться, были с серо-пепельным налетом, давно не мытые и свалянные кое-как под фуражкой арестантского покроя, слегка нахлобученной наперед. Длинный, вперед выдающийся нос похож был на нос мертвеца, и глаза, устремленные в одном направлении, - огромные серые глаза, без всякого блеска, казались также уже по ту сторону жизни: в них нельзя было заметить ни одной живой мысли, ни живого чувства; только крепко сжатые тонкие губы говорили об остатке застывшей энергии решившегося и претерпевшего до конца свою участь. Впечатление в общем от него было особо страшное. Конечно, он нес на себе, ко всему этому облику, решенный над ним смертный приговор, который (это было у всех на лицах) свершится сейчас.

Жандармы и еще какие-то служители, сняв с него черную арестантскую фуражку, стали подталкивать его на средину эшафота. Казалось, он не умел ходить или был в столбняке, должно быть у него были связаны руки. Но вот он, освобожденный, истово, по-русски, не торопясь, поклонился на все четыре стороны всему народу. Этот поклон сразу перевернул все это многоголовое поле, оно стало родным и близким этому чуждому, странному существу, на которого сбежалась смотреть толпа, как на чудо. Может быть, только в эту минуту и сам “преступник” живо почувствовал значение момента - прощание навсегда с миром и вселенскую связь с ним.

И нас прости, Христа ради, - прохлюпал кто-то глухо, почти про себя.

Матушка, царица небесная, - протянула нараспев баба.

Конечно, бог будет судить, - сказал мой сосед, торговец по обличью, с дрожью слез в голосе.

О-о-х! Батюшки!.. - провыла баба.

Толпа стала глухо гудеть, и послышались даже какие-то выкрики кликуш... Но в это время громко барабаны забили дробь. На “преступника” опять долго не могли надеть сплошного башлыка небеленой холстины, от остроконечной макушки до немного ниже колен. В этом чехле Каракозов уже не держался на ногах. Жандармы и служители, почти на своих руках, подводили его по узкому помосту вверх к табурету, над которым висела петля на блоке от черного глаголя виселицы. На табурете стоял уже подвижной палач: потянулся за петлей и спустил веревку под острый подбородок жертвы. Стоявший у столба другой исполнитель быстро затянул петлю на шее, и в этот же момент, спрыгнувши с табурета, палач ловко выбил подставку из-под ног Каракозова. Каракозов плавно уже подымался, качаясь на веревке, голова его, перетянутая у шеи, казалась не то кукольной фигуркой, не то черкесом в башлыке. Скоро он начал конвульсивно сгибать ноги - они были в серых брюках. Я отвернулся на толпу и очень был удивлен, что все люди были в зеленом тумане... У меня закружилась голова, я схватился за Мурашко и чуть не отскочил от его лица - оно было поразительно страшно своим выражением страдания; вдруг он мне показался вторым Каракозовым. Боже! Его глаза, только нос был короче.