Введение

Образование - это процесс освоения Образов мира и себя в нем, т.е. образование должно включать в себя и воспитательную функцию. Воспитание способствует формированию личности, а образование - развитию личности. На сегодняшний день воспитание и образование даются в разных местах.

Безработные в нашей стране - это в основном женщины и мужчины с довольно высоким уровнем образования. Часто это бывшие работники научных и проектных учреждений, конторские служащие, инженеры и конструкторы предприятий военно-промышленного комплекса. За советский период организации города накопили избыток работников такого профиля.

Несоответствие получаемых профессий с запросами рынка труда, необходимость впоследствии менять профиль специализации (около 1/2 всех типов профессий, по которым ведется подготовка в учебных заведениях, не требуются на рынке труда; в этой связи до 50 % молодых специалистов переквалифицируются, не приступая к работе по освоенной в учебном заведении профессии) и как следствие - низкая заинтересованность в качестве получаемого образования.

Объект: студенты получающие (получившие) образование в учебных заведениях

Предмет: факторы влияющие на получение студентами образования

Цель: проанализировать динамику уровня образования студентов.

Задачи: Во-первых, выявить проблемы доступности высшего образования. Во-вторых, определить процент людей имеющих высшее образование на конкретных ситуациях. В-третьих, определить динамику роста студентов получающих высшее образование.

Определение проблем доступности высшего образования

«В аспекте исследования ценностных ориентаций уделяется особое внимание ценности «образование».

Говоря об образовании, нельзя не отметить, что сегодня наметились несколько конкретных перспективных тенденций развития современного университета:

1. Отношение студентов и их родителей к университетскому образованию становится все более потребительским. Большое значение приобретают такие компоненты выбора университета, как широко известный бренд, красивый и убедительный каталог, хорошая реклама, наличие современного сайта и прочее. Кроме того, а быть может, и в первую очередь, принцип «цена-качество» превращается в ведущий в определении высшего учебного заведения будущим студентам и его родителям. Университет должен быть мегомаркетом потребления знания со всеми вытекающими последствиями.

2. Для большинства студентов университетское образование потеряло характеристику «судьбоносности». Обучение в университете всего лишь эпизод в их жизни, развертывающийся наравне с другими, не менее важными эпизодами: параллельная работа, личная жизнь и прочее.

3. Университет должен находиться на гребне технического и технологического процесса, предлагая студентам новейшие достижения в организации учебного процесса и студенческой жизни.

4. Постепенное университетское образование включается в процесс виртуализации, т.е. все больший вес приобретают программы дистанционного образования, телеконференции, образование через Интернет - сайты и прочее. Для любого студента университет и преподаватель должны быть оперативно доступны» Покровский, Н. Е. Побочный продукт глобализации: университеты перед лицом радикальных изменений [Текст] / Н. Е. Покровский // ОНС - 2005. - №4. - С. 148-154..

Вместе с тем за последние 15-20 лет в системе российского образования накопилось множество проблем, ставящих под угрозу сохранение высокого образовательного потенциала нации.

Одной из серьезных негативных тенденций в системе образования России стало усиление социальной дифференциации в плане степени доступности разных ступеней образования, а также уровня и качества получаемого образования. Продолжает возрастать дифференциация межрегиональная, между городской и сельской местностью, а также дифференциация возможностей получения высококачественного образования детьми из семей с разным уровнем доходов.

«Существует проблема доступности высшего образования для инвалидов, связанная с реформированием системы образования и социальной политики в отношении к инвалидам.

Несмотря на действующее федеральное законодательство, гарантирующее льготы для абитуриентов с инвалидностью, ряд факторов делает поступление инвалидов в вуз проблематичным. Большинство университетов России не обеспечены даже минимальными условиями, необходимыми для обучения в них инвалидов. Учреждения высшего образования не имеют возможностей реконструировать свои помещения по принципам универсального дизайна из собственных бюджетных средств.

В настоящее время у абитуриентов с инвалидностью есть две альтернативы. Первая - поступать в вуз по месту жительства, где вряд ли есть приспособленная барьерная среда, где преподаватели вряд ли подготовлены к работе с инвалидами. И вторая - отправляться в другой регион, где такая среда есть. Но тогда возникает еще одна проблема, связанная с тем, что инвалид, приехавший из другого региона, должен «привозить с собой» финансирование своей реабилитационной программы, что затруднено в силу рассогласованности ведомств» Ярская-Смирнова, Е. Р. Проблема доступности высшего образования для инвалидов [Текст] / Е. Р. Ярская- Смирнова, П. В. Романов // Социс. - 2005. - №10. - С. 48-55..

В границах общеевропейского образовательного пространства студенты и преподаватели смогут свободно переходить из университета в университет, а полученный документ об образовании будет признан во всей Европе, что значительно расширит для каждого рынок труда.

В связи с этим в сфере российского высшего образования предстоят сложные организационные преобразования: переход к многоуровневой системе подготовки кадров; внедрение зачетных единиц, необходимое количество которых студент должен набрать для получения квалификации; практическая реализация мобильности студентов, преподавателей, исследователей и др.

Любое образование есть гуманитарная проблема. Образованность, конечно, означает информированность и профессиональную компетентность, и характеризует личностные качества человека как субъекта исторического процесса и индивидуальной жизни.

В настоящее время имеет место тенденция к коммерционализации высшего образования, к превращению университетов в коммерческие предприятия. Отношения между преподавателем и студентом все больше приобретают рыночный характер: преподаватель продает свои услуги - студент их покупает или заказывает новые, если предложенные его не удовлетворяют. Преподаваемые дисциплины переориентируются на сиюминутные потребности рынка, в результате чего наблюдается «снижение» значимости системной фундаментальности. Происходит сокращение удельного веса курсов фундаментальных наук, которые уступают место так называемому «полезному знанию», то есть знанию прикладному, прежде всего многочисленным спецкурсам, порой эзотерическим.

В наследство от советского времени Росси досталось бесплатное высшее профессиональное образование, одним из основных принципов которого был конкурсный отбор поступающих в вуз. Но существовала и особенно обнаруживает себя в современных условиях, наряду с официальной, совершенно иная практика отбора претендентов на получение высшего образования. Она базируется с одной стороны, на социальных связях семей абитуриентов, на социальном капитале, с другой, - на основе денежных отношений, иначе говоря - на покупке необходимых результатов конкурсного отбора вне зависимости от действительного уровня подготовки абитуриентов и их интеллектуального развития. Поступают на учебу не те, кто лучше подготовлен и лучше соображает, а те, за кого родители смогли заплатить необходимую сумму денег.

Университет - это одновременно интеллектуальный и информационный центр для местных институтов гражданского общества, а также кузница лидерских качеств для них. Высшая школа, прежде всего университеты, могут сыграть ключевую роль в глубокой эволюционной трансформации регионов, страны в целом, в становлении и развитии в ней гражданского общества. Для этого требуется формирование интереса как в университетских структурах, так и в студенческой среде.

«Первые платные места в государственных вузах появились в 1992 г. Спрос на платные услуги высшего образования начал формироваться именно с этого времени, т.е. еще до открытия первых негосударственных вузов (1995 г.) В 2001 - 2002 гг. 65% опрошенных посчитали платное образование более престижным, причем среди группы «платников» такое мнение высказали 75% респондентов» Ивахненко, Г. А. Динамика мнений студентов о модернизации высшего образования [Текст] / Г. А. Ивахненко // Социс. - 2007. - №11. - С. 99.. В 2006-2007 гг. общее число студентов, отрицающих большую престижность коммерческого образования по сравнению с образованием в государственных вузах, возросло до 87 %, а доля тех, кто придерживается такого же мнения, среди «платников» составила 90%. Среди причин, по которым выбирается та или иная система обучения, основными, по-прежнему, являются легкость поступления и стремление свести риск провала на экзаменах к нулю (более 90% и в 2001-2002 гг., и в 2006-2007 гг.). Другие причины - уровень подготовки преподавателей, лучшая техническая оснащенность вузов - существенного влияния на процесс выбора не оказывают. Изучая отношение студентов к платному образованию, важно учитывать, каковы их возможности платить за учебу.

Так же, на основе исследования Тюрюканова Е. В. и Леденевой Л. И., можно отметить, что сейчас высок престиж высшего образования как в целом среди обследованной ими совокупности мигрантов, так и в каждом отдельном регионе. Вместе с тем, в целом семьи мигрантов отличаются ограниченными адаптационными ресурсами: как материальными, так и информационно-коммуникативными и социальными. Они вырваны из привычного жизненного контекста, ограничены в доступе к социальным услугам и культурным ценностям. Успешной интеграции мигрантов в российское общество, превращению их в органичную часть населения России будут в частности, способствовать реализации образовательных ориентаций их детей

Реализация прав инвалидов на образование сопряжена с целым рядом проблем, связанных с реформированием системы образования и социальной политики в отношении к инвалидам . С 1930 по 1960 гг. открылись первые специализированные программы в технических вузах, ориентированные на отдельные виды инвалидности, в том числе в МВТУ им.Баумана, Северо-Западном политехническом институте в Ленинграде, однако эта проблема являлась периферийной для государственной политики, общественного мнения и системы управления высшей школой в целом. Начиная с 1960-х гг., ряд центральных вузов принимает инвалидов на групповое и индивидуальное обучение (Институт культуры, Мухинское высшее училище, Ленинградский государственный педагогический институт им.А.И.Герцена, Ленинградский государственный университет, Ленинградский политехнический институт), расширяется количество специальностей. С принятием Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» (1995), впервые целью государственной политики объявляется не помощь инвалиду, а «обеспечение инвалидам равных с другими гражданами возможностей в реализации гражданских, экономических, политических и других прав и свобод, предусмотренных Конституцией РФ». В России реализуется целый ряд федеральных целевых программ, посредством которых несколько вузов получили целевое финансирование на укрепление материально-технической базы высшего образования инвалидов . Это позволяет увеличить прием инвалидов в вузы, расширить количество и вариативность образовательных программ, в том числе гуманитарного профиля.
Примеров вузов, в которых реализуются целевые программы подготовки студентов- инвалидов, не так много, но их число постепенно растет. До 2000 г. только три уполномоченных вуза (МГТУ им.Баумана, Московский институт-интернат и Новосибирский государственный технический университет) предоставляли специальные образовательно- реабилитационные программы для студентов-инвалидов в форме госзаказа . В соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации, продолжается создание и оснащение этих и ряда других модельных центров среднего и высшего профессионального образования и другие меры по профессиональной реабилитации инвалидов. Кроме упомянутых выше трех вузов, среди тех, что ведут образовательные программы для инвалидов по госзаказу, следует назвать Красноярский торгово-экономический институт, Московский городской педагогический университет, Российский государственный педагогический университет им.Герцена Санкт-Петербурга.
Следует отметить, что помимо тех программ, которые поддержаны Министерством образования РФ, существуют и первопроходцы, которые по собственной инициативе и при грантовой поддержке реализуют разные модели высшего образования инвалидов. Так, в Челябинском государственном университете с 1992 г. обучались инвалиды, сначала в форме эксперимента, а с 1995 г. вуз перешел к систематической работе по созданию условий для студентов-инвалидов. В 2001 году в 299 вузах системы Минобразования РФ обучаются 11073 студента-инвалида, в том числе в политехнических - 4454 чел.; в классических университетах - 3591 чел.; в педагогических вузах - 2161 чел.; экономических - 840 чел. При этом, по данным управления специального образования Министерства образования РФ, число таких студентов распределено в этих вузах неравномерно: в четырнадцати - более ста, в 52 высших учебных заведениях обучается от 50 до 100 инвалидов, а количество студентов с инвалидностью во всех остальных вузах - до нескольких десятков. Число студентов-инвалидов в российских вузах продолжает расти: с 5,4 тыс. человек в 2002 г. до 14,5 тыс. в 2003 г. В период с 1996 до 2003 удельный вес инвалидов среди студенчества вырос с 0,08 до 0,4%. Это положительная тенденция, хотя до европейского уровня здесь еще далеко (во Франции доля инвалидов среди студентов составляет 5%). Отметим, что статистика поступления в вузы инвалидов в России не учитывается при подсчетах рейтингов вузов, в отличие от показателей конкурса и объема внебюджетных средств, тогда как в Великобритании, например, от количества студентов, представляющих социальные группы бедных, мигрантов, инвалидов, а также от наличия программ подготовки этих абитуриентов к поступлению в вуз зависит объем целевого бюджетного финансирования.
В соответствии с подходом Министерства образования России, студент и инвалид - это два разных статуса, предполагающих дополняющие друг друга отношения между индивидом, вузом и государством . В связи с этим высшее образование инвалидов в целом представляется развивающимся по двум сценариям. В первом случае студент с инвалидностью имеет в вузе статус обычного студента со всеми вытекающими отсюда плюсами и минусами. Положительные стороны подобной ситуации связаны, скорее, с моральной точкой зрения, которую транслируют сами инвалиды: речь идет о том, чтобы к инвалидам относились так же, как и ко всем остальным, так как это означает реальное равенство, уважение человеческого достоинства, партнерство. Вместе с тем, при таком развитии событий многие студенты с инвалидностью оказываются исключенными из учебного процесса в силу неприспособленности вузовского образовательного пространства к их особенностям.
Во втором случае студент с инвалидностью имеет в вузе статус не только студента, но и инвалида. Это отражается в учебных планах, методах преподавания, расчета нагрузки и особенностях штатного расписания высшего учебного заведения, а также в том спектре услуг и приспособлений вузовской среды, которые позволяют абитуриенту, а впоследствии студенту-инвалиду обучиться навыкам учения, поведения в интегрированной среде, беспрепятственно добраться до нужного места в вузе, иметь доступ к специальной технике и библиотеке. Эти особые условия обеспечиваются при поддержке Министерства образования и регионального бюджета.
И все же, получению качественного высшего образования инвалидами препятствуют множественные структурные ограничения, характерные для обществ со сложной стратификационной структурой. В частности, редкость интегрированных программ в средних школах и целый комплекс других факторов сужают выбор в послешкольном и высшем образовании для молодых людей с инвалидностью.

Высшее образование инвалидов: проблематика исследований

За рубежом проблематика высшего образования инвалидов обращает на себя внимание исследователей с конца 1980-х гг. . Здесь обсуждаются аспекты социальной идентичности студентов, их непростой путь к знаниям, к самим себе и своей профессии, к друзьям, наставникам и коллегам - через барьеры, в первую очередь, социального характера . К концу 1990-х гг. ставятся вопросы о доступности для инвалидов различных видов дополнительного образования, издаются учебные пособия для преподавателей и вспомогательного персонала вузов - координаторов программ поддержки инвалидов, в роли которых нередко выступают специалисты по социальной работе. Дж. Холл и Т. Тинк- лин через микроуровень жизненного опыта студентов с инвалидностью выявили круг тех проблем и дилемм, которые было бы неплохо учесть высшим учебным заведениям, чтобы обеспечить студентам с особыми потребностями равные возможности получения высшего образования . Опыт обучения инвалида в вузе охватывает широкий круг проблем, начиная с вопросов организации высшего образования и равного доступа до определения «инвалидности» различными участниками возникающих при этом социальных взаимодействий.
Исследования ценностных установок подростков с нарушением слуха, в том числе, в отношении образования и будущей профессии, проведенные В.С.Собкиным , показали, что чем более высокий уровень образования присутствует в жизненных экспектациях старшеклассников, тем больше среди них сторонников интегрированного обучения в школе. Вопросы о способах и эффектах профессиональной реабилитации инвалидов поднимаются исследователями в аспектах межведомственного и межсекторного взаимодействия при организации программ профессионального и дополнительного образования, организации социальной инфраструктуры учебного процесса и оптимизации способов трудоустройства .
Данные наших опросов свидетельствуют о том, что, во-первых, большинство учащихся, родителей и школьных учителей выступают в поддержку инклюзии - по крайней мере, на словах, а во-вторых, установки окружения в отношении образовательной интеграции зависит от ряда факторов, среди которых наиболее значимым является наличие у респондента опыта общения с инвалидами в повседневной жизни. Вместе с тем, существует целый ряд объективных препятствий для подобной реформы образовательной системы, среди которых значимое место занимают неприспособленность школьной среды, неподготовленность педагогических кадров и неадекватность финансирования системы образования. Лишь около трети опрошенных в 2002 г. старшеклиассников имели возможность познакомиться с ребенком-инвалидом, что, на наш взгляд, говорит о том, что возможности для такого знакомства невелики, и отчасти они заданы институциальными рамками, в частности, организацией системы образования.
Отметим, что некоторые авторы, изучающие отношение студенческой молодежи к инвалидам, в результате анализа данных массовых опросов приходят к выводам, которые лишь констатируют неравенство и нетерпимость, но не предлагают путей изменения сложившейся ситуации. Так, получив данные парных распределений, которые демонстрируют связи между переменными «пол» и «отношение к инвалидам», исследователи заключают, что «более предпочтительным для социально-психологической адаптации инвалидов окружением в сфере вузовского образования выступает женский студенческий коллектив»; а проанализировав связи между переменными «специальность» и «отношение к инвалидам», получают аналогичный вывод: «оптимальной в социально-психологическом плане вузовской образовательной областью является для инвалидов сфера гуманитарного образования» . С нашей точки зрения, подобные выводы могут повлиять на политические решения, которые, во-первых, будут ограничивать выбор абитуриентов с инвалидностью, а во-вторых, никоим образом не позволят изменить барьеры социально-психологического свойства, возможно, более заметные там, где доминируют стереотипные «мужские» представления, например, на инженерных и естественнонаучных факультетах.
Социальные отношения к инвалидам следует понимать не как раз и навсегда принятую данность, но как социальный порядок, который можно реконструировать и изменять. Между тем, независимая жизнь и свободный выбор жизненных стратегий инвалидами сегодня обсуждаются лишь наиболее вовлеченными в данную проблематику кругами - отдельными общественными организациями инвалидов, некоторыми университетскими преподавателями и исследователями. Критическая перспектива анализа социальной политики в отношении инвалидов представлена социологами и экономистами , привлекает внимание к жизненной активности самих людей с инвалидностью. Необходимо специально отметить представителей общественных организаций инвалидов , вносящих в дискуссию перспективу непосредственного опыта и потому обладающих правом на экспертизу образовательных проектов.
Проблемы доступности высшего образования инвалидов с точки зрения субъектов образовательного процесса.
В проекте были проведены интервью с 34 экспертами в Саратове, Самаре, Москве, Челябинске, Санкт-Петербурге, осуществлен опрос преподавателей (N=106) и студентов в Саратове (N=266) и Челябинске (N=100) , составление базы данных молодых инвалидов Саратовской области, нуждающихся в профессиональном образовании разного уровня (N=842). Задачей следующей этапа было установить особенности и проблемы интеграции с точки зрения студентов-инвалидов, а также мотивы и стратегии абитуриентов- инвалидов. Было собрано 11 интервью со студентами и 21 интервью со старшеклассниками в Саратове и Самаре. Кроме того, проведено два кейс-стади интеграции детей инвалидов в общеобразовательной школе в г.Самаре. Ниже мы представим анализ данных опроса студентов и преподавателей.
Как уже упоминалось, в Челябинском госуниверситете уже несколько лет успешно развивается программа интегрированного образования инвалидов, реализуется комплекс услуг довузовской подготовки и реабилитационного, социально-психологического сопровождения обучения в вузе. В вузах Саратова нам с трудом удавалось получить данные о количестве студентов-инвалидов. Основной источник данных по этому вопросу - студенческий профком, куда учащиеся обращаются по социальным вопросам, однако данные из этого ресурса нельзя назвать полными. Статистика по группам инвалидности и типам заболевания в вузах отсутствует. Доля студентов-инвалидов в крупных вузах Саратова, несмотря на желание данной социальной группы получать высшее образование (по данным опросов и интервью), очень мала. Лидирует по числу студентов-инвалидов Саратовский госуниверситет, здесь в 2002/2003 уч. году на различных факультетах обучалось более 140 студентов-инвалидов, создан методический кабинет доступности образования.
В основание исследовательской программы было положено представление о том, что получение инвалидами высшего образования разворачивается в специфической социокультурной среде вуза, формируемой установками трех групп акторов - студенческой средой, преподавателями и вузовскими администраторами. Каждая из этих групп характеризуется своими особенностями восприятия рассматриваемой проблемы в силу различия ролевых позиций в учебном процессе. Мнение администрации вуза изучалось методом фокусированного интервью, в то время как студенты и преподаватели стали респондентами массового опроса. С учетом различий в организации программ в вузах Саратова и Челябинска, мы полагаем, что речь может идти о сравнении между обычным и интегрированным образованием в отношении таких индикаторов, как (а) осознание необходимости специальных навыков работы с инвалидами в стенах вуза, (б), отношении преподавателей к студентам с инвалидностью, (в) отношение студентов к инвалидности в целом и к своим товарищам с инвалидностью, в частности.
Сравнение результатов опроса в саратовских и челябинских вузах показывает, что в среде интегрированного образования доля преподавателей, которые не ощущают потребность в особых знаниях и умениях при работе со студентами-инвалидами, существенно ниже - почти на 17%. Осознание потребности в специальных знаниях и умениях у педагогов, работающих с инвалидами, характеризует, скорее всего, такой уровень профессионализации, когда столкновение с реальностью учебного процесса стимулирует рефлексию преподавателями собственных возможностей организовывать учебный процесс в новых условиях.
Те, кто выразил потребность в обладании особыми знаниями и умениями, приблизительно в равной степени (ниже уровня ошибки выборки) представлены в Саратове и Челябинске, в то время как среди преподавателей Челябинска оказалась значительная группа респондентов, не определившихся с ответом (11,9%). Это преподаватели разных дисциплин, возраста, пола, объединенные тем обстоятельством, что их уверенность в достаточности собственных педагогических умений в новых условиях оказалась поколебленной.
Отношения в студенческом коллективе являются важным контекстуальным условием интеграции инвалида в социальную среду вуза. По данным опроса преподавателей и студентов, отношение к инвалидам как к обычным студентам чаще проявляется в интегрированной среде Челябинского государственного университета: и учащиеся, и преподаватели этого вуза намного чаще (от 10 до13%) оценивают такие отношения в студенческих группах как обычные. В данном случае позитивный результат интеграции проявляется в постепенном снижении напряженности в отношениях к инвалидам как к Другим, необычным, непохожим на «обычных» учащихся вузов. «Нормализация» социальных отношений выражается в снижении уровня «особости». Количество тех, кто полагает, что к студентам-инвалидам в студенческой среде складывается особое отношение, у челябинских преподавателей почти вдвое ниже, чем среди саратовских вузовских работников.
Существенные различия в отношении к инвалидности в двух разных социальных контекстах свидетельствуют, на наш взгляд, о позитивном влиянии интегрированного образования на восприятие студентами и преподавателями учащихся с инвалидностью.
И все же, доля тех студентов, которые относятся к инвалидам по-особому, остается довольно большой. В исследовании были выделены негативные и позитивные аспекты особого отношения к студентам-инвалидам (табл.1).

Табл.1. Признаки особого отношения к студентам-инвалидам по мнению их однокурсников,% (можно было выбрать несколько вариантов ответа)
Первое, что представляется важным в сравнительном анализе, - значительно более высокая (на 24%), чем в Саратове, доля челябинских студентов, полагающих, что в группах, где учатся инвалиды, им стараются оказывать моральную поддержку. Впрочем, этот показатель, хотя и в разных пропорциях, лидирует в обоих городах, а вот в Саратове на второе место вышел негативный аспект - респонденты считают, что инвалидов сторонятся. В Челябинске вторым по значимости (и это суждение отмечается почти в два раза чаще, чем в Саратове) стал вариант «помогают с учебой». Третье место по проценту ответивших, в Саратове занимают два варианта: «помогают с передвижением» и «подшучивают» (по 21,6%), тогда как в Челябинске - третьим по популярности оказался вариант помощи с передвижением (16,7%). Таким образом, в интегрированной среде студенты чаще отмечают позитивные аспекты «особых» отношений среди однокурсников.

Как позитивные, так и негативные аспекты отношения студентов к своим товарищам с инвалидностью по-разному объясняются в двух студенческих сообществах, различающихся по степени интегрированности социальной среды (Табл.2). По вопросу позитивной мотивации были выявлены значимые различия: в Саратове большим удельным весом характеризует такие показатели личной добродетели, как доброта отдельных студентов, необходимость помощи инвалидам ввиду их обделенности. В Челябинске большее значение приобретает уверенность респондентов в том, что студенты-инвалиды нуждаются лишь в моральной помощи, поскольку с учебой они и так справляются; кроме того, более важен факт личных отношений со студентами-инвалидами. Такие различия, на наш взгляд, обусловлены спецификой инклюзивной учебной среды - абстрактная доброта в ней сменяется реальной практикой поддержки, обусловленной личными отношениями с инвалидами, знанием их мотивации и способностей к учебе.

Табл.2. Мотивация студентов на оказание поддержки сокурсникам-инвалидам по мнению

студентов,% (можно было выбрать несколько вариантов ответа)
Причины негативных отношений, встречающиеся в учебных группах, в которых обучаются инвалиды, тоже различаются в двух городах. В Саратове на первое место (вдвое чаще, чем в интегрированной учебной среде) вышло суждение о том, что в нашем обществе привыкли во всем притеснять инвалидов и относиться к ним свысока. Здесь чаще, чем в Челябинске, указывают на то, что специальность, по которой обучались инвалиды, им не подходит (Табл.3). В свою очередь, челябинские студенты в большей степени, чем саратовские проигнорировали позицию, которая отражают страхи сегрегированного общества («Некоторые не любят людей с инвалидностью, потому что боятся их»).

Табл.3 Причины негативного отношения студентов к своим однокурсникам-инвалидам по мнению студентов,% (можно было выбрать несколько вариантов ответа)

Противоречивые представления об инвалидности и неспособность нашего общества признать и принять людей с ограниченными возможностями отражаются в интервью с представителями вузовской администрации: «Я знаю одну девочку с физическим недостатком, которой отказали вузы нашего города, но приняли в вуз в Израиле. И сейчас она прекрасно там учится» (жен., 50 лет, Саратов). По сути, эта цитата иллюстрирует «инвалидность» отечественной системы высшего образования, на деле неспособной реализовать федеральное законодательство.
По мнению опрошенных, инвалидам нужно выбирать работу, которая бы не требовала «больших физических затрат: секретари, делопроизводители, библиотекари. Работа, которая требует отвечать только за себя, за результаты своего труда» (жен., 45 лет, Саратов). Между тем, известны примеры, когда выпускники-инвалиды обучаются в аспирантуре и успешно защищают диссертации, работают преподавателями вузов, руководителями предприятий малого, среднего и даже крупного бизнеса, возглавляют общественные организации, становятся политиками.
По вопросу о наличии особого преподавательского отношения к учащимся с инвалидностью нами были выявлены незначительные различия у опрошенных студентов как из интегрированной, так и из обычной образовательной среды. Эффекты социальной интеграции проявляются в восприятии студентов-инвалидов как обычных учащихся. Челябин- цы в большей степени уверены (различие с саратовцами в 7%) в том, что никакого особого отношения преподавателей к студентам с инвалидностью в их группе нет.
Представители ректоратов, сами будучи преподавателями, в интервью с нами подчеркивали особые качества трудолюбия, ответственности, присущие инвалидам, которые подчас не уступают и даже опережают своих сокурсников по успеваемости: «У нас есть инвалиды, которые учатся лучше, чем здоровые...уже на старших курсах, поскольку они с большим интересом к учебе относятся, обычно они начинают выравниваться» (муж., 48 лет, Самара); «Хотя вот те инвалиды, которые учатся сейчас, неплохие знания показывают. Даже иногда лучше, чем нормальные. Почему? Не знаю? Может им больше заниматься нечем? Все ведь по дискотекам, клубам, там, свидания, любовь, - а у них этого нет. Вот и сидят, занимаются» (жен., 50 лет, Саратов). Упомянутое мнение об инвалидах как «асексуальных и закомплексованных» субъектах является стереотипом, и нам доводилось слышать его несколько раз, в том числе, и относительно того, что вузовских выпускников с инвалидностью с особой охотой в качестве штатных сотрудников запрашивают частные предприятия, полагаясь на их особые качества усидчивости и добросовестности в работе.
В целом же, несмотря на все различия установок по отношению к студентам- инвалидам, большинство преподавателей (78%) проявляют высокий уровень согласия по вопросу о необходимости специальных мер.

Образовательные потребности молодых инвалидов Саратовской области

В процессе реализации проекта к августу 2003 г. было осуществлено создание электронной базы данных по образовательным потребностям инвалидов. Базу данных после предварительной чистки и отбора релевантных документов составили 830 записей об инвалидах, собранные при помощи социальных работников и представителей районных МСЭК в г.Саратове и Саратовской области - городах Энгельсе, Ртищеве, ряде других городов, сел и поселков области. Информация предоставлялась клиентами МСЭК на добровольной основе, в основном в связи с желанием продолжать образование, поэтому записи содержат контактную информацию, фамилию, имя и отчество, характер инвалидности и группу инвалидности.
Группа инвалидности оказывает значительное влияние на характер занятости - по мере возрастания степени инвалидности (от третьей группы к первой) уменьшается доля тех, кто занят на должностях, требующих высшего образования и увеличивается количество незанятых. У инвалидов третьей группы 4,2% от их числа работают на должностях, требующих высшего образования, а доля безработных составляет 38,6%. Среди лиц с самой тяжелой первой группой инвалидности нет тех, кто работает на должности, требующей высшего образования, а доля безработных выше почти в два раза, без работы здесь каждые три человека из четырех (73,7%) (табл.4).

Таблица 4. Характер занятости инвалидов различных групп инвалидности

Анализируя базу данных, мы нашли свидетельства тому, что существует определенная зависимость между характером обучения инвалидов в средней школе, возможностью получения высшего образования и дальнейшей возможностью работать на должности, требующей высшего образования. Было установлено, что диплом о высшем образовании имеет каждый третий инвалид, закончивший обычную среднюю школу (33%), в то время как среди тех, кто заканчивал специализированную школу интернат, и тех, кто проходил обучение на дому, лишь каждый пятый имеет диплом о высшем образовании (23 и 21% соответственно). Следует отметить, что получение высшего образование не гарантирует для инвалидов должности, соответствующей квалификации - лишь 16,4% обладателей дипломов вузов работают на должности, требующей высшего образования, более половины выпускников вузов являются безработными (54,1%) (табл.5).

Табл.5. Занятость в соответствии с полученной квалификацией для лиц, обладающих дипломами о высшем и среднем образовании

В целом, опираясь на эти данные, можно предположить, что обладание вузовским дипломом предоставляет его обладателю некоторые преимущества на рынке труда, чем обладание дипломом о среднем специальном образовании - среди выпускников средних специальных учебных заведений незанятых лиц значимо больше (62,6%).

Выводы

Отечественные вузы в разное время и по разным причинам начинали работу по обучению инвалидов и приобретали этот бесценный опыт. В некоторых случаях такое решение принималось правительством, в иных ситуациях инициатива принадлежала руководителю высшего учебного заведения или кому-то из его команды. При этом, как правило, речь шла о «специализации» вуза на той иной категории инвалидов. Источники и степень образовательной интеграции представляют собой другие основания для сравнения: в некоторых случаях программа осуществляется при поддержке Министерства образования, в иных - при поддержке зарубежных фондов. В некоторых вузах сформировался «традиционный» набор предложений для абитуриентов-инвалидов, например, компьютерные технологии и дизайн. В других вузах из года в год предложения меняются в зависимости от набора на те или иные специальности.
Несмотря на действующее федеральное законодательство, гарантирующее льготы для абитуриентов с инвалидностью, целый ряд факторов делает поступление инвалидов в вуз проблематичным. Большинство университетов России не обеспечены даже минимальными условиями, необходимыми для обучения в них инвалидов. Эти условия касаются архитектуры зданий и аудиторий, дверных проемов и лестниц, мебели и оборудования, обустроенности столовых, библиотек и туалетов, отсутствия комнат отдыха и стульев в коридорах, медицинских кабинетов необходимых для повседневных нужд некоторых студентов-инвалидов. Учреждения высшего образования не имеют возможностей реконструировать свои помещения по принципам универсального дизайна из собственных бюджетных средств. Внебюджетные средства расходуются на базовые нужды вузов, при этом особые потребности инвалидов при ремонте и реконструкции помещений не учитываются. Недостаток финансирования является больным вопросом для многих вузов, особенно в том случае, когда этот вуз не является бенефициаром целевых федеральных программ, не получает средства из регионального или городского бюджета. Существует несколько частных вузов, которые привлекают спонсоров для поддержки образовательных программ для инвалидов.
Доступность понимается респондентами в связи с возможностью свободы выбора факультета и специальности и отсутствия финансовых, бюрократических или иных социальных барьеров. Доступность системы высшего образования гарантирована инвалидов федеральным законом об образовании. Способы реализации политики доступности высшего образования для инвалидов различаются от вуза к вузу. Единичные примеры учреждений высшего профессионального образования теперь приняли и реализуют внутренний распорядок в отношении к обучающимся здесь инвалидам. Недавние инициативы в этих вузах возымели положительный эффект на абитуриентов и студентов с инвалидностью, число которых растет, как и число вузов, в которых открываются программы довузовской подготовки инвалидов, специальные центры и факультеты. Политика высшего образования инвалидов ориентируется на инвалидов как социальное меньшинство, оставляя за государством и учебными заведениями, а не за самими абитуриентами, выбор образовательной программы и места обучения: большинство существующих программ специализированы по диагнозу и локализованы в отдельных регионах, что существенно сужает образовательный выбор инвалида.
Высшее образование инвалидов развивается сегодня вопреки существующему негативному социальному отношению, которое выражается в бездействии, явном или неявном противодействии со стороны общества, и, в частности, скрытым дискриминирующим практикам, реализуемым приемными комиссиями. Централизованную помощь в процессе обучения инвалиды получают далеко не всегда, и создание адекватных образовательных условий в основном зависит от усилий семьи, иногда от частной инициативы однокурсников, профессорско-преподавательского состава, администрации вузов. Административные работники хотя и признают необходимость расширения доступности высшего образования, но во избежание лишних неприятностей предпочитают не разворачивать широкомасштабных мероприятий по социально-образовательной интеграции лиц с ограниченными возможностями здоровья.
Мотивация абитуриентов-инвалидов к поступлению в вуз снижается в случае низкого качества подготовки в интернатах, из-за страха мэйнстримной, т. е. наличной, неприспособленной среды, отсутствия специальных приспособлений и оборудования в вузах, затрудненной мобильности ввиду отсутствия специального транспорта. Некоторые студенты приходят в вуз прямо после школы, где они получили неплохую подготовку и поощрялись на дальнейший образовательный рост. Многие респонденты-старшеклассники демонстрировали неверие в свои силы и психологическую неготовность обучаться в вузе. Опросы экспертов среди инвалидов, в качестве которых выступали лидеры общественных организаций, показывают, что статус инвалида во многом зависит от систематических усилий родителей инвалида по продвижению ребенка в структуре образования. Отказываясь от помещения ребенка-инвалида в специализированный интернат, родители вступают в «борьбу» с косностью, бюрократичностью и стереотипностью системы советского, а сейчас российского института образования. Притязания самих студентов-инвалидов на получение высшего образования, безусловно, сопряжены с установками семьи. Однако, чаще планируют и поступают в вузы инвалиды, имевшие опыт интегрированного образования. Опыт совместного обучения инвалидов и не-инвалидов снимает страхи и напряжения по поводу коммуникаций со студенческой средой, добавляет уверенности учащимся с особыми потребностями в доступности для них учебного материала. Интеграция должна начинаться с дошкольного и школьного образования и продолжаться в системах дополнительного и высшего образования. Важной проблемой является задержка принятия Закона о специальном образовании, который призван отрегулировать политику интеграции и другие ключевые вопросы образования инвалидов.
Доступность качественного высшего образования снижается в отсутствие так называемой реабилитационной компоненты высшего образования, которая требует дополнительных бюджетных ассигнований и должна предоставляться наряду с образовательными услугами. Для многих студентов-инвалидов ситуация ухудшается в силу низкого экономического статуса их семей, что выражается в недостаточных условиях домашней подготовки, отсутствии телефона, компьютера, электронной коммуникации. Академический опыт студентов-инвалидов сильно различается от вуза к вузу и от факультета к факультету. Отношение студентов и преподавателей к социальной интеграции инвалидов в условиях высшего образования зависит от того, как определяется инвалидность, доступны ли необходимые услуги, от индивидуальных качеств и опыта студентов, политики на уровне отдельного вуза, навыков и идеологии конкретного преподавателя. Внеакадемические аспекты высшего образования - не менее важный фактор успешного обучения. Преподаватели делают акцент на положительной роли интеграции для личностного роста студентов- не-инвалидов. Студенты с инвалидностью, в свою очередь, получают большие возможности социального опыта в интегрированной среде. В большинстве вузов не предоставляется никаких программ переподготовки или повышения квалификации преподавателей, работающих с инвалидами, тогда как сами преподаватели считают вопрос переподготовки и разработки специальных методик актуальным. Больше внимания следует уделять предупреждению и устранению элементов дискриминационной политики в образовательных учреждениях, доносить вопросы инвалидности до понимания студентами и сотрудниками.
В настоящее время у абитуриентов с инвалидностью есть только две альтернативы. Первая - поступать в вуз по месту жительства, где вряд ли есть приспособленная безбарьерная среда, где преподаватели вряд ли подготовлены к работе с инвалидами. Еще одна альтернатива - отправляться в другой регион, где такая среда есть. Здесь же возникает еще одна проблема, связанная с тем, что студент, приехавший из другого региона, должен «привозить с собой» финансирование своей реабилитационной программы, что затруднено в силу рассогласованности ведомств, неотлаженности данной процедуры.

1. Статья написана по итогам исследовательского проекта «Доступность высшего образования для инвалидов», осуществленного в 2002-2003 гг. группой социологов Саратовского государственного технического университета при поддержке фонда Форда и Независимого института социальной политики в составе: Бело- зерова Е.В., Зайцев Д.В., Карпова Г.Г., Наберушкина Э.К., Романов П.В., Чернецкая А.А., Ярская-Смирнова Е.Р. (руководитель)
2. Президентская программа «Дети России» (подпрограмма «Дети-инвалиды»); президентская комплексная программа «Социальная поддержка инвалидов на 2000-2005 г.г.»; федеральная программа «Развитие образования России»; федеральная целевая программа «Развитие единой образовательной информационной среды (2001-2005); государственная научная программа «Университеты России»; федеральная целевая программа «Национальная технологическая база» (базовая технологическая программа «Технологии подготовки кадров для национальной технологической базы»).
3. Птушкин Г.С. Организация профессионального обучения в специальном государственном образовательном учреждении // Профессиональное образование инвалидов. М.: Московский институт-интернат для инвалидов, 2000. С.70-88
4. Саркисян Л.А. Об интегрированном обучении в Московском институте-интернате // Профессиональное образование инвалидов. М.: Московский институт-интернат для инвалидов, 2000. С.22-25
5. Станевский А.Г. Проектирование содержания университетского технического образования инвалидов по слуху // Профессиональное образование инвалидов. М.: Московский институт-интернат для инвалидов, 2000. С.85-88.
6. Концептуальные подходы к созданию системы профессионального образования инвалидов в Российской Федерации. Материалы предоставлены Т.Волосовец, Министерство образования РФ, 2003 г.
7. Stowell R. Catching Up? Provision for students with special educational needs in further and higher education, London: Skill: National Bureau for Students with Disabilities, 1987
8. Low J. Negotiating Identities, Negotiating Environments: an interpretation of the experiences of students with disabilities// Disability & Society, 11 (2). 1996. P.235-248
9. Leicester M. and Lovell T. Disability Voice: educational experience and disability // Disability & Society. Vol. 12. №1, 1997. P 111-118.
10. Холл Дж., Тинклин Т. Студенты-инвалиды и высшее образование / Пер.с англ.// Журнал исследований социальной политики. Т.2. № 1. 2004. С.115-126.
11. Собкин В.С. Подросток с дефектом слуха: ценностные ориентации, жизненные планы, социальные связи. Эмпирическое исследование. М.: ЦСО РАО, 1997. С.79-80
12. Козлов В.Н., Мартынова Е.А., Мишина О.К. Студенты университета об образовании инвалидов. Челябинск: Челяб.гос.ун-т, 1999
13. Ярская-Смирнова Е.Р., Лошакова И.И. Инклюзивное образование детей-инвалидов // Социологические исследования. №5, 2003. С.100-106
14. Научно-методическое обеспечение индивидуализации образовательного маршрута и психолого- педагогического сопровождения студентов с ограниченными возможностями здоровья в системе высшего образования. Пособие для преподавателей вузов / Составители Гончаров С. А., Кантор В.З., Никитина М.И., Расчетина С. А., Семикин В.В. Санкт-Петербург, 2002
15. Малева Т., Васин С. Инвалиды в России - узел старых и новых проблем // «Pro et Contra». 2001. Т. 6. №3. С. 80-105
16. Социальная политика и социальная работа в изменяющейся России / Под ред. Е.Ярской-Смирновой и П.Романова. М.: ИНИОН РАН, 2002
17. Зарубина И.Н. Возможно ли обучение лиц с нарушением зрения в высших учебных заведениях?// Проблемы высшего профессионального образования лиц с нарушениями зрения. Материалы научно- практической конференции. Н. Новгород, 2000
18. Выражаем признательность за помощь в проведении опроса в ЧелГУ сотрудникам этого университета во главе с проф. Мартыновой Е.А.

В настоящее время одним из общественных приоритетов в Российской Федерации является обеспечение права на образование лиц с ограниченными возможностями здоровья и инвалидов в рамках инклюзивного образования.

Создание условий в ВУЗах для обучения студентов с ограниченными возможностями здоровья и инвалидов с каждым годом приобретает все большую актуальность. В 2001 году в 299 вузах системы Минобразования РФ обучались 11073 студентов-инвалидов и с ОВЗ. Число студентов-инвалидов и с ОВЗ в российских вузах продолжает расти: с 5,4 тыс. человек в 2002 г. до 14,5 тыс. человек в 2003 г., в 2016 г. - более 23 тысяч. В последние годы наметилась тенденция к увеличению количества образовательных учреждений высшего профессионального образования, осуществляющих обучение лиц с ограниченными возможностями здоровья и инвалидов в рамках инклюзивной практики. Однако сегодня доступность высшего образования для лиц обозначенной категории представляет собой острую социальную и педагогическую проблему, заключающуюся в создании необходимых условий для комфортного обучения «особого» студента - инклюзивной образовательной среды.

С начала девяностых годов XX века, как отмечает И.Н. Зарубина, повысилась активность лиц с ограниченными возможностями здоровья и инвалидов в получении высшего профессионального образования.

Анализ педагогической литературы показывает, что проблема доступности высшего образования уходит корнями в одну из основных проблем педагогики: развития личности в специально созданных условиях. Термин «доступность» существует в теории педагогики, выражая собой один из принципов управления деятельностью обучаемых (В. Давыдов, Л. Занков, М. Скаткин, Д. Эльконин). В последнее время вопросы высшего образования лиц с ОВЗ и инвалидов привлекают все большее число исследователей в связи с очевидным общественным признанием особой актуальности этих вопросов и необходимостью поиска педагогических путей их решения. Аксиологический подход к этой проблематике, роль социально-интеграционного и реабилитационного потенциала высшей школы, социальный и педагогический характер проблемы доступности высшего образования, вопросы инклюзивного обучения инвалидов в вузе освещаются в публикациях Н. Малофеева, Н. Назаровой, М. Никитиной, Г. Никулиной, Т. Приваловой, Е. Старобиной, Л. Шипицыной и др. Проблемами доступности образования инвалидов в России занимаются С. Лебедева, П. Романов, О. Тарасова, Е. Ярская-Смирнова и др.

Доступность высшего образования для лиц с особыми потребностями напрямую зависит от имеющего законодательного обеспечения возможностей обучения данной категории студентов в вузах. Отечественный и зарубежный опыт показывает, что учебно-воспитательный процесс строится с учетом международных нормативно-правовых документов (деклараций, актов, пактов, конвенций, рекомендаций и резолюций), а также законодательных и подзаконных актов. В данных документах говорится о необходимости создания в вузах безбарьерной среды (пандусы, лифты, поручни и т.п.), обеспечении образовательных учреждений специальной мебелью и реабилитационным оборудованием (звукоусиливающим оборудованием стационарного использования, тифлоприборами и др.), адаптации программ обучения к психофизиологическим особенностям инвалидов (индивидуальный график консультаций, индивидуальный график приема зачетов и экзаменов и т.п.).

В своих исследованиях Е. Мартынова доступность высшего образования для лиц с ОВЗ и инвалидов рассматривает на четырех уровнях : университета, региона, национальном и глобальном уровне .

Первый уровень - уровень университета. Доступность «начинается и заканчивается» в конкретном вузе. Так или иначе, абитуриент решает, насколько данный университет ему доступен. На этом уровне могут встретиться серьезные проблемы. Первая - это политика приема в вуз. Вторая проблема, которая следует из первой, состоит в привлечении потенциально способных студентов в данный университет. Когда абитуриент становится студентом, это не означает, что проблема решена. Пройдя барьер вступительных испытаний, многие обнаруживают себя среди множества сложных ситуаций: адаптация, финансовая сторона жизни, личные проблемы.

Второй уровень - региональный. Доступность на региональном уровне понимается Е.Мартыновой как возможность для молодежи получить желаемый тип образования в той местности, где она проживает. Это предполагает возможность реализовать свои способности в выбранной профессии. Университет должен сотрудничать с научными обществами учащихся, работать с одаренными детьми так, чтобы приблизить их к научным исследованиям. Эти же действия целенаправленно способствуют расширению доступности высшего образования для лиц с ОВЗ и инвалидов .

Третий уровень - национальный. Доступность на национальном уровне может быть понята как вертикальная, совместимая по уровням, национальная система образования, чтобы обучаемый имел возможность свободного перехода с одного уровня на другой, более высокий, в другом образовательном учреждении. Тогда встает вопрос о стандартизации учебных планов, аттестатов, дипломов, процедур аттестации и перехода.

Четвертый уровень - глобальный. Доступность на глобальном уровне означает возможность человека поступать в любой выбранный им университет мира. Роль университетов на международном уровне по расширению доступности высшего образования состоит в развитии студенческого обмена, универсализации итоговых документов о высшем образовании, интегрированности в мировую образовательную систему .

Таблица 1

Студент с инвалидностью имеет в вузе статус не только студента, но и инвалида. Это должно отражаться в учебных планах, методах преподавания, в расчете нагрузки и особенностях штатного расписания высшего учебного заведения, а также в том спектре услуг и приспособлений вузовской среды, которые позволяют абитуриенту, а впоследствии студенту (лицу с ОВЗ, инвалиду) приобрести навыки учения, поведения в инклюзивной среде, беспрепятственно добраться до нужного места в вузе, иметь доступ к специальной технике и библиотеке.

В рамках ВУЗа инклюзивное образование - включение студента с ограниченными возможностями здоровья/инвалида в образовательную среду. Учебное заведение должно быть адаптировано и иметь все необходимые условия для комфортного обучения «особого» студента. Инклюзия - процесс трансформации всего образовательного учреждения, направленный на устранение барьеров для равноправного и открытого участия всех студентов, в том числе с физическими ограничениями в учебном процессе и жизни вуза .

В данный процесс вовлечены все работники высшей школы, родители, студенты, чиновники и все общество. В связи с этим можно выделить ряд насущных вопросов, среди которых:

Всегда ли учебное заведение готово принять студента с ограниченными возможностями здоровья?

Имеются ли преподаватели, компетентные в обучении студентов с особыми образовательными потребностями?

Существует ли необходимое (специальное) оборудование для осуществления учебного процесса в ВУЗе?

Готовы ли студенты с нормативным развитием к совместному обучению с лицами с ограниченными возможностями здоровья?

К настоящему времени в ряде российских вузов наработан успешный опыт создания специальных условий для студентов с особыми образовательными потребностями в рамках инклюзивной практики. Вместе со студентами с нормативным развитием обучаются студенты с нарушениями опорно-двигательного аппарата или органов зрения в Саратовском государственном университете, Томском государственном университете, Российской Академии предпринимательства и др. Условия для обучения студентов с нарушениями слуха и речи созданы в Головном учебно-исследовательском и методическом центре профессиональной реабилитации инвалидов по слуху Московского государственного технического университета им. Н. Баумана, Институте социальной реабилитации Новосибирского государственного технического университета. На обучение студентов с широким кругом различных нарушений ориентированы Челябинский государственный университет, Московский городской педагогический университет, Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена, Академия управления «ТИСБИ» и др.

В настоящее время Союзом российских ректоров проводится исследование доступности зданий, сооружений и входящих в их состав помещений российских ВУЗов для маломобильных групп населения. Разрабатываются Дорожные карты на период с 2016 по 2030 годы, по следующим направлениям:

1) создание безбарьерной образовательной среды - обеспечение беспрепятственного доступа студентов с ОВЗ в колледж, а также обеспечение организации образовательного процесса студентов с ОВЗ, инвалидов специальными средствами (архитектурная доступность);

2) материально-техническое оснащение учебного процесса, с учетом особых образовательных потребностей;

3) формирование комфортной психологической среды, позволяющей студенту с ОВЗ комфортно чувствовать себя в организационно-педагогических условиях образовательной организации;

4) доступ студентов с ОВЗ, инвалидов к новым информационно-коммуникационным технологиям и системам, включая Интернет;

5) коррекция поведения студентов с ОВЗ, инвалидов и студентов с нормативным развитием в условиях вуза;

6) обеспечение доступа студентов с ОВЗ, инвалидов к местам отдыха и занятий спортом.

Исследование проведено в 2 этапа:

1. Анализ Паспортов доступности объекта для лиц с ОВЗ, инвалидов и предоставляемых на нем образовательных услуг ФГБОУ ВО «ОГПУ».
2. Опрос студентов ФГБОУ ВО «ОГПУ», ФГБОУ ВО «ОГУ» через официальную группу в социальной сети.

Нами проанализированы Паспорта доступности объекта для лиц с ОВЗ, инвалидов и предоставляемых на нем образовательных услуг.

Таблица 2

Состояние и имеющиеся недостатки в обеспечении условий доступности для инвалидов предоставляемых услуг в ФГБОУ ВО «ОГПУ»

Это позволяет сделать вывод о неготовности ФГБОУ ВО «ОГПУ» к реализации инклюзивного образования лиц с ОВЗ и инвалидов в полной мере. При этом на сегодняшний день в Оренбургском государственном педагогическом университете обучаются более 30 студентов, имеющих нарушения функций опорно-двигательного аппарата, зрения, слуха, нарушения речи. Студенты с особыми образовательными потребностями обучаются на общих основаниях.

Отметим, что среди выпускников вуза за всю многолетнюю историю более 20 человек с ОВЗ, инвалидностью. Недостатки в обеспечении условий доступности для инвалидов предоставляемых услуг не стали препятствием для получения ими высшего образования.

Следует отметить то, что инклюзия в образовании предъявляет повышенные требования ко всем участникам образовательного процесса. От студентов с ограниченными возможностями здоровья оно требует интеллектуальной и психологической мобилизации и готовности, от студентов с нормативным развитием - толерантности, готовности оказывать помощь, понимания. Помимо проблем, возникающих в коллективе студентов, есть барьеры, которые стоят перед преподавателями, работающим в группах, где есть студенты с ОВЗ.

В опросе добровольно приняли участие 330 человек. Всего в анкете респондентам было задано 2 вопроса, ответы на которые позволили выявить отношение студентов к лицам с ОВЗ, к ситуации обучения в ОГПУ лиц с ОВЗ и инвалидов в рамках организации инклюзивного образования в вузе .

На вопрос «Как Вы относитесь к тому, что в нашем университете обучаются лица с ограниченными возможностями здоровья?» 210 опрошенных ответили - «положительно»; 115 студентов - «нейтрально» и 5 человек из 330 студентов - «отрицательно».

Следующий вопрос «Какие чувства Вы испытывайте, видя людей с ограниченными возможностями здоровья?» выявил: 169 человек испытывают желание помочь и чувство ответственности перед людьми с ОВЗ, 152 человека испытываю чувство жалости и сострадания, 9 человек испытывают чувство страха, неприязни и раздражения при лицах с ОВЗ. Возможно студенты, которые испытывают отрицательные эмоции к лицам с ОВЗ, никогда не имели возможности контакта с ними или же обладают недостаточными знаниями о данной категории лиц.

Исходя из результатов, можно сделать вывод о том, что в психологическом плане в преимущественном большинстве респонденты готовы учиться, взаимодействовать и помогать лицам с ОВЗ. Полностью искоренить отрицательное отношение невозможно, однако посодействовать этому реально. Необходимые для работы в инклюзивном образовании компетенции «растворены» в разных учебных дисциплинах, которые знакомят студентов с психологическими особенностями лиц с ОВЗ, инвалидностью и спецификой их обучения в условиях инклюзивного образования.

Результаты, полученные в ходе исследования, позволяют сформулировать следующие выводы:

1. Анализ современных работ в области исследования позволяет утверждать, что проблема доступности высшего образования для лиц с ОВЗ и инвалидов в рамках инклюзиия вляется актуальной. Это подтверждается противоречиями между потребностью современного общества в интеграции и равенстве жизненных возможностей всех социальных групп и недостаточным уровнем готовности системы высшего образования к вовлечению инвалидов и лиц с ОВЗ в сферу социальных и профессиональных отношений и недостаточной теоретической и практической разработанностью путей ее формирования в условиях образовательных организаций высшего образования.

2. По итогам проведенного нами исследования на примере Оренбургского государственного педагогического университета, мы можем сделать вывод о неготовности ФГБОУ ВО «ОГПУ» к реализации инклюзивного образования лиц с ОВЗ и инвалидов в полной мере.

3. В психологическом плане в преимущественном большинстве респонденты готовы учиться, взаимодействовать и помогать лицам с ОВЗ, инвалидам. Студенты готовы принять студента с ограниченными возможностями здоровья, оказать ему своевременную помощь, поддержать в процессе обучения и способствовать психологическому комфорту в студенческом коллективе.

Введение в проблему

1. Роль планирования образовательной карьеры

2. Проблема платности высшего образования

3. Роль ЕГЭ в доступности высшего образования

Резюме

Литература

Введение в проблему

Вопросы развития образования в нашей стране - это горячие вопросы, они сейчас затрагивают интересы практически каждой российской семьи. Один из таких вопросов - доступность высшего образования.

С 2000 года число принятых в вузы превышает число тех, кто успешно окончил 11 классов и получил аттестат зрелости. В 2006 году этот разрыв достиг 270 тыс. человек. Прием в вузы в последние годы превысил 1,6 млн. человек.

Но уже не за горами резкий спад числа абитуриентов в силу демографических причин. Еще год-два число выпускников школ будет превышать 1 млн. человек, а затем снизится примерно до 850-870 тыс. Если судить по ситуации последних лет, в вузах должен возникнуть огромный избыток мест, и проблема доступности перестанет существовать. Так это или не так?

Сейчас иметь высшее образование стало престижным. Изменится ли эта ситуация в ближайшей перспективе? В значительной мере бытующее отношение к проблемам высшего образования складывается под воздействием тех тенденций, которые мы наблюдаем, - и оно достаточно инерционно. В 2005 году трудно поверить, что в начале 90-х годов прошлого века молодежь думала, идти в вуз или нет. Многие тогда предпочли сделать выбор в пользу «реального дела», а теперь «добирают» образование, чтобы закрепить тот социальный статус, который получили, отложив свою учебу на более поздний срок.

Но значительная часть поступающих в вузы идет туда в последние годы уже только потому, что не иметь высшего образования становится просто неприличным. Более того, поскольку получение высшего образования делается социальной нормой, работодатель предпочитает брать на работу тех, кто его получил.

Итак, учатся все - раньше или позже, но учатся, хотя и по-разному. И нам в условиях образовательного бума трудно представить себе, что через год или два положение в системе высшего образования может измениться и, соответственно, изменится наше восприятие многих проблем, связанных с поступлением в высшую школу.

1. Роль планирования образовательной карьеры

30 июня 2007 года Независимый институт социальной политики (НИСП) провел международную конференцию, посвященную результатам масштабного проекта «Доступность высшего образования для социально-уязвимых групп». Говоря о доступности высшего образования, мы во многом будем опираться на эти исследования, которые для России уникальны. Одновременно мы остановимся на результатах другого интереснейшего проекта «Мониторинг экономики образования», который уже третий год ведет ГУ-ВШЭ.

Как показывают результаты обоих исследований, стремление получить высшее образование и готовность платить за обучение характерна практически для всех российских семей: и для семей с высокими доходами, и для семей с очень скромным достатком. Готовы платить родители и с высоким уровнем образования, и с низким. Однако разные ресурсы семей приводят детей к разным результатам. Это обуславливает не только то, в какой вуз в конечном итоге поступит ребенок, но и то, на какую работу он сможет претендовать после получения высшего образования. Но разные финансовые возможности семей начинают влиять на образование ребенка намного раньше, чем речь заходит о поступлении в вузы.

Эти возможности определяются уже школой, в которую пошел учиться ребенок. Если еще 20 лет назад можно было просто отдать сына или дочь в соседнюю с домом школу, то теперь школу надо «правильно» выбрать. Правда, и 20, и 30 лет назад качество школы во многом оценивалось по тому, как ее выпускники поступали в вузы: в хорошей школе поступали все или почти все. Сколько бы сейчас видные деятели образования не говорили, что школа не должна готовить в вуз, что установка на поступление деформирует образовательный процесс, калечит психику ребенка и создает у него неправильные жизненные установки - школа продолжает готовить в вуз. Но если раньше можно было сказать, что у хорошего учителя все поступают, и это дополняло характеристику школы, то сейчас хорошая школа - это необходимое, но, как правило, далеко не достаточное условие поступления в тот вуз, в который ребенок хочет поступить или в который хочет определить его семья. А об учителе теперь почти и не вспоминают. Вместе с тем, в последние годы идет формирование образовательных сетей вузов, и в зависимости от того, относится школа к ближнему или дальнему кругу такой сети, возможности попадания ребенка в выбранный вуз возрастают или уменьшаются.

Однако реально образовательная карьера ребенка начинается еще до школы. Родителям ныне приходится задумываться о ней буквально с его рождения: в какой детский сад он пойдет, как попасть в престижную школу, какую из них закончить. Можно сказать, что сейчас с самого раннего детства идет накопление «кредитной» образовательной истории ребенка. Важно уже не только то, как он учился, но и где. Поступление или непоступление в конкретный вуз является логичным продолжением образовательной карьеры, хотя вузом дело не заканчивается.

Следовательно, от того, насколько рано задумывается семья о перспективах образования своего ребенка, зависит сейчас очень много. И именно доступ в хороший детский сад и хорошую школу во многом определяют доступ в хороший вуз. Когда мы говорим о проблемах сельской школы, то мы, прежде всего, акцентируем внимание на том, что в сельских школах качество обучения ниже, чем в городских. Это, как правило, справедливо, но это далеко не вся правда. На селе ребенок идет в тот детский сад, который есть: у его семьи нет выбора. Он идет в единственную школу, у него опять нет выбора. Поэтому его родители не думают о его образовательной карьере; точнее, они могут задуматься о ней достаточно поздно, когда вопрос, идти ли учиться в вуз и, если да, то в какой, встанет уже во весь рост.

Аналогичная проблема и у детей из малых и даже средних городов. Возможности выбора малы у них с самого начала, и ограниченность выбора вуза это только закрепляет и подтверждает.

Если же говорить о возможностях выбора школы для детей в столицах (Москве и Санкт-Петербурге), то они здесь выше. Роль играют не только более высокие доходы населения, но и наличие развитой транспортной сети, позволяющей школьнику, особенно старшекласснику, добраться до школы на другом конце города.

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что образовательные возможности, предоставляемые Москвой, существенно выше, чем в других регионах страны. Об этом, в частности, свидетельствует объем платных услуг, предоставляемых населению города в образовании по сравнению с другими российскими регионами

Итак, наличие или отсутствие выбора либо подталкивает родителей к планированию образовательной карьеры, либо откладывает эту проблему в долгий ящик. И отдельный вопрос - это цена такого выбора.

Является ли такая ситуация исключительно российской? В общем и целом, нет. В развитых странах родители начинают планировать образовательную карьеру детей очень рано. Естественно, что от образовательного и материального уровня семьи зависит качество этого планирования. Важно одно - современный вуз начинается с детского сада.

2. Проблема платности высшего образования

В исследовании по проекту НИСП Е.М. Авраамова показала, что дети из семей с низким ресурсным потенциалом сейчас в массовом порядке поступают в вузы, но это поступление перестало выполнять традиционную для высшего образования роль - роль социального лифта. Как правило, по окончании высшего учебного заведения они обнаруживают, что высшее образование не дает им ни дохода, ни социального статуса.

Таблица 1

Связь ресурсной обеспеченности домохозяйств с возможностью получения перспективной профессии

Наступает разочарование. Это особенно тяжело для малообеспеченных семей, поскольку они, послав ребенка в вуз, как правило, уже исчерпали все возможности для социального рывка. Более состоятельные семьи, обнаружив несоответствие полученного образования их ожиданиям, делают ставку на получение второго (другого) высшего образования или же какой-то иной престижной образовательной программы (например, программы МВА).

А.Г. Левинсон в своем исследовании в рамках проекта НИСП выявил, что в российском обществе получение двух высших образований становится новой социальной нормой. О желании получить два высших образования заявляют 20% лиц в возрасте 13-15 лет, в том числе 25% молодых людей в столицах и 28% в семьях специалистов.

Таким образом, образовательные карьеры становятся все более сложными, предполагающими постоянный выбор. Соответственно, проблема доступности высшего образования изменяется, встраивается в новый социальный и экономический контекст.

Важно также учитывать, что поступление в вуз не решает всех проблем - это только начало пути. Престижный вуз надо еще закончить. И это в последние годы становится самостоятельной проблемой.

Доступность высшего образования зависит и от того, как государство будет его финансировать. В настоящее время здесь также ломаются копья. Большинство населения (по результатам исследования А.Г. Левинсона) продолжает считать, что образование, в том числе и высшее, должно быть бесплатным. Но фактически в государственных вузах платит уже более 46% от общего числа студентов. На первом курсе в государственных вузах на платной основе сегодня учится 57%. Если учесть контингент негосударственных вузов, то получается, что в России в настоящее время каждый второй студент платит за получение высшего образования (на самом деле на платной основе уже учатся 56% российских студентов). При этом стоимость обучения, как в государственном, так и в негосударственном секторе высшего образования постоянно растет.

Уже 2003 г. плата за обучение в государственных вузах превысила плату за обучение в негосударственных. В престижных высших учебных заведениях плата за обучение может превышать средние показатели в 2-10 раз в зависимости от типа вуза и специальности, а также от местоположения учебного заведения.

Значительные средства тратятся семьями не только на обучение в вузе, но и на поступление в высшую школу. По данным социологических исследований, на переход «школа-вуз» тратится семьями около 80 млрд. руб. Это большие деньги, поэтому изменение правил приема в вузы (например, введение единого государственного экзамена - ЕГЭ) неизбежно затронет чьи-то материальные интересы. В указанной выше сумме самая большая доля приходится на репетиторство (примерно 60%). Вряд ли само по себе репетиторство можно считать абсолютным злом. Во-первых, оно было, например, еще в царской России, практиковалось в советское время, расцвело в настоящее. Во-вторых, при массовом производстве - а современное образование - это массовое производство, неизбежна потребность в индивидуальной подгонке товара или услуги под нужды потребителя. Именно в этом заключается нормальная роль репетитора.

Но в последние годы для многих репетиторов (хотя и далеко не для всех) эта роль существенно трансформировалась: она стала заключаться в том, что репетитор должен был не столько научить чему-то в рамках школьной программы, и даже не столько дать знания в соответствии с требованиями уже не вузов, а конкретного вуза, сколько обеспечить поступление в выбранный вуз. Это означало, что плата берется не за дачу знаний и навыков, а за определенную информацию (об особенностях экзаменационных задач, например, или о том, как решать конкретную задачу) или даже за неформальные услуги (похлопотать, проследить и т.п.). Поэтому репетитора нужно стало брать только и исключительно из того учебного заведения, в которое собирался поступать ребенок (это относится как к предоставлению некоторой эксклюзивной информации, так к оказанию неформальных услуг). Это не означает, что поступление во все вузы было связано обязательно с репетиторами или с неформальными отношениями, но в престижные вузы или на престижные специальности поступить без соответствующей «поддержки» становилось все труднее и труднее. В целом стало складываться представление, что хорошего обучения в школе уже не достаточно для того, чтобы поступить в тот вуз, который позволял надеяться на успешную профессиональную карьеру в будущем.

Социологические исследования показали, что родители склонны пока еще считать, что «учиться в известном вузе можно бесплатно, но поступить в него без денег уже нельзя». Альтернативой деньгам выступают связи. В «обычном» вузе пока еще может оказаться достаточно собственно знаний, но сами знания уже дифференцируются на просто знания, и знания с учетом требований «конкретного вуза». А эти знания дают только либо курсы при вузе, либо опять-таки репетиторы.

Только на знания ориентируются 38,4% абитуриентов. При этом ориентация только на знания при поступлении в данном контексте означает, что абитуриент и его се5мья не склонны ради поступления в вуз вступать в неформальные отношения. Но это отнюдь не свидетельствует о том, что такие абитуриенты не будут прибегать к услугам репетиторов, просто восприятие репетитора в данном случае иное - это человек (учитель или преподаватель вуза, просто некий специалист), который передает знания, а не «помогает с поступлением».

Ориентация на знания и деньги или/и связи у 51,2% поступающих говорит о том, что абитуриент (его семья) считают, что одних знаний может оказаться мало, и надо подстраховываться либо деньгами, либо связями. В этом случае репетитор выполняет двоякую роль - он должен и научить и обеспечить поддержку своему клиенту при поступлении. Формы этой поддержки могут быть различны - от вывода на нужных людей до передачи денег. Иногда, правда, репетитор может только учить, а посредники для передачи денег ищутся независимо от него. И, наконец, третья категория абитуриентов уже откровенно рассчитывает только на деньги или связи. При этом также может браться репетитор, но его оплата и есть собственно механизм платы за поступление: это тот человек, который проталкивает в вуз - о передаче знаний речь уже не идет.

Крайне высокая доля тех, кто считает необходимым задействовать при поступлении в вуз деньги и связи (более 2/3) свидетельствует о том, что в общественном мнении возникают устойчивые клише, в какой вуз можно поступить «без денег», а в какой «только с деньгами или со связями». Соответственно, выстраиваются стратегии поступления, делается выбор вуза, и формируются представления о доступности или недоступности высшего образования у различных групп населения. Характерно, что понятие доступности все чаще дополняется словами «качественного образования». В этом контексте уже значимо не то, что высшее образование вообще стало доступным, а то, что его определенные сегменты стали еще более недоступными.

3. Роль ЕГЭ в доступности высшего образования

В силу этого единый государственный экзамен должен и будет восприниматься в обществе крайне неоднозначно. Представление о ЕГЭ как об инструменте борьбы с коррупцией на приемных экзаменах или с репетиторством (что далеко не одно и то же) не исчерпывает даже малой толики понимания (или непонимания) данного инструмента. Когда говорят, что ЕГЭ повышает доступность высшего образования, то в ситуации, когда оно и так стало доступным, данное утверждение мало чего стоит. Важнейшим становится ответ на вопрос, кому именно и какое именно образование станет доступным в результате введения ЕГЭ. Очевидно, что престижного образования никогда не хватит на всех - на то оно и престижное (что включает в себя и определенное ограничение доступа). Создать массовое хорошее высшее образование в короткие сроки также не удастся (а в России за 15 лет контингент студентов вузов вырос в 2,4 раза). Процесс массовизации высшего образования идет в стране беспрецедентно быстрыми темпами (аналогичные процессы в республиках бывшего СССР, а также других странах с переходной экономикой все же не приобрели такого размаха), и качество образования в его традиционном понимании в этих условиях неизбежно должно будет падать. Поэтому, если раньше можно было говорить о фиксации определенного качества и расширении доступности, то теперь достигнутый уровень доступности нужно обеспечить хоть каким-то приемлемым качеством. При этом данная задача при ограниченности как бюджетных средств, так и платежеспособного спроса населения не может решаться одновременно для всей системы высшего образования. Было бы практичнее и честнее узаконить дифференциацию вузов, тем более, что в настоящий момент то, что они различны по качеству образования, известно всем. Именно явная фиксация различий в качестве образовательной программы могла бы стать основой для постановки проблемы доступности, поскольку вопрос бы ставился уже не вообще о доступности высшего образования, а применительно к конкретной категории высших учебных заведений. Но узаконить дифференциацию вузов по престижности или качеству образовательной программы (что, вообще говоря, не всегда совпадает) означает одновременно узаконить различия и в их бюджетном финансировании. Они - эти различия - существуют и в настоящее время, но они неформальны (эксклюзивны). Сделать их формальными и четко определенными - это, с одной стороны закрепить, некоторые правила игры, а с другой, явно прописать обязанности тех вузов, которые оказываются наверху. Другими словами, формализация коснется и прав и ответственности сторон, а готовы ли к этому стороны - большой вопрос. Идея ГИФО - государственных именных финансовых обязательств - какой бы спорной она не была сама по себе эту проблему позволила зафиксировать крайне выпукло: многие престижные вузы, в которые пришли бы все абитуриенты даже с самой высокой категорией ГИФО - 1-ой категорией, не получили бы тех бюджетных средств, которые они получают в настоящее время. И, кроме того, могло ведь получиться и так, что пришли бы и с более низкими категориями ГИФО, что поставило бы под удар финансовое благополучие данных вузов.

Вместе с тем неформализованность различий в положении вузов приводит к тому, что преподаватели даже очень престижных учебных заведений получают весьма небольшую заработную плату, и репетиторство для них становится практически обязательным средством остаться преподавать в вузе. Проведенные нами подсчеты показывают, что в среднем репетитор получает в год порядка 100-150 тыс. руб. или примерно 8-12 тыс. руб. в месяц. Учитывая, что бюджетная заработная плата даже профессора составляет в среднем 5,5 тыс. рублей, получаем, что репетиторский «довесок» обеспечивает доход вузовскому преподавателю несколько выше уроне средней заработной платы по промышленности или средней заработной платы в такой отрасли как цветная металлургия. Естественно, что в этом секторе расценки и доходы крайне дифференцированы.

Если с этих позиций посмотреть на проблему ЕГЭ, то она выступит в несколько ином ракурсе. Уже в настоящее время в ходе эксперимента по единому экзамену началось активное перераспределение репетиторских доходов в сторону учительского корпуса. В целом ставки за репетиторство в тех регионах, где проводится ЕГЭ, начинают падать. При этом можно ожидать, что одновременно начнется рост цен на платное обучение в вузах, в противном случае, проблема кадрового состава вузов, которая и так достаточно остра, еще более обострится. Следует отметить, что плата за обучение в государственных и муниципальных вузах страны растет на 15-25% ежегодно, при этом в негосударственных вузах темп роста стоимости обучения стал заметно отставать от государственных.

Эксперимент по ЕГЭ выявил еще одну закономерность - результаты единого экзамена достаточно сильно зависят от размера школы: чем больше в школе учащихся, тем при прочих равных, выше средний балл, полученный ее выпускниками при сдаче ЕГЭ. В Самарской области только для школ с числом учащихся выше 500 человек полученный выпускниками балл превышает средний балл по ЕГЭ. Эту ситуацию легко объяснить - большая школа располагает и лучшим кадровым составом и лучшей учебной базой. Отсюда следует, что при полномасштабном переходе к ЕГЭ прежде всего выпускники крупных школ получат доступ к престижному высшему образованию. Поскольку такие школы в основном сосредоточены в городе, то для детей из села путь в престижные высшие учебные заведения окажется менее доступным. В незавидном положении вновь оказываются и дети малых и средних городов. При этом крайне сложно прогнозировать, какое воздействие на качество школьного образования и на доступность качественного высшего образования может оказать политика укрупнения школ. Вместе с тем без проведения такой политики в складывающейся демографической ситуации контингент школ будет сокращаться, и результаты обучения могут оказаться весьма невысокими. Правда, снижение среднего балла ЕГЭ вновь изменит ситуацию с доступом к тому высшему образованию, которое будет считаться качественным.

Резюме

В целом можно сделать вывод, что проблема доступности высшего образования в последние годы приобретает новые ракурсы. «В среднем» высшее образование стало значительно более доступным. Но для конкретного выпускника школы это «в среднем» не очень важно. Для него важна доступность того вуза, куда он хочет поступить. И вполне может оказаться, что данный вуз для него доступнее не стал. Поэтому настало время не просто искать инструменты повышения доступности высшего образования как такового, но, наконец, переходить к частностям и оценивать, сколько выпускников, хотя и поступили в высшие учебные заведения, но цели своей не достигли. Другими словами, речь начинает идти не столько об объеме высшего образования, сколько о его структуре, и при соответствии объема, структура, что очень заметно, не соответствует запросам и ожиданиям населения. Не соответствует она и потребностям рынка труда, работодателя. Однако это уже тема другого разговора.

Литература

1. Антонов А.С. Доступность образования как социальная проблема (дифференциация доступа к высшему образованию и отношение к ней населения)/ Институт социологии РАН, Москва, 2009.

Дрогобыцкий И.Н. К вопросу прогнозирования показателей развития образовательной сферы / Институт социологии РАН, Москва, 2007.

Красноженова Г.Ф. Современное состояние и перспективы развития научно-преподавательских кадров высшей школы. М., МГАПИ, 2006.

4. Кравченко А. И. Основы социологии: учебное пособие. - М.: изд. центр «Академия», 2005.

Радугин А.А., Радугин К.А. Социология: курс лекций. - М.: Центр, 2008.

Социология: основы общей теории / Под редакцией Г.В. Осипова, Л.Н. Москвичева. - М.: Аспект Пресс, 2006.

держанием серы, бензин со свинцовыми присадками, некоторые виды красок, лаков, растворителей и т.п. Разновидностью экологического налога можно считать и плату за выбросы в окружающую среду загрязняющих веществ.

7. Экологический залог. Так, с 1991 г. в Германии действует система, предполагающая включение в цену товаров, продаваемых в упаковках, залоговой надбавки, которая возвращается после сдачи упаковок в пункты их приема. В ряде стран такая система действует в отношении автомобилей, аккумуляторных батарей, стеклянной тары и т.п.

S. Рынки купли-продажи сэкономленных ресурсов. Их действие предполагается в том случае, если одни предприятия перевыполняют плановый норматив потребления электроэнергии и тем самым получают право на продажу сэкономленных излишков другим предприятиям, не сумевших уложиться в установленные для них нормативы. Заметим, что здесь достаточно отчетливо проявляется себя принцип сочетания директивного планирования с индикативным. В качестве директивного предстает план продажи энергии энергетическими компаниями, индикативными являются плановые объемы энергопотребления промышленными компаниями и учреждениями.

Расширение рассмотренной практики сочетания плана и рынка ставит западные страны на качественно новый уровень развития, характеризуемый как устойчивый.

Очевидно, что их опыт особенно необходим России пока ее экономика не превратилась полностью в сырьевой придаток развитых стран Запада. Эта необходимость усиливается и растущей ресурсной затратностью производства, его высокой материалоемкостью и энергоемкостью. Сохранившийся в стране научный и кадровый потенциал вполне позволяет осуществить переход к целевому планированию.

Примечания

1 См.: Selin S., Chavez D. Developing a Collaborative Model for Environmental Planning and Management // Environmental Management. 1995. №2. P.23.

2 Вайцзеккер Э., Ловис Э., Ловис Л. Фактор четыре. Затрат - половина, отдача -двойная: Новый доклад Римскому клубу. М.: Academia, 2000. С.220.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

С. С. Смирнов

КОМУ НЕДОСТУПНО ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ?

(О книге В.Н.Козлова, Е.Н.Мартыновой, Л.П.Мальцевой и др.

«Высшее образование: проблема доступности в регионе». Челябинск, 2000)

Опубликованная в издательстве Челябинского государственного университета книга, несомненно, актуальна и интересна. В ее основе лежит конкретное социологическое исследование, проведенное в 1999 г. лабораторией прикладной социологии совместно с сотрудниками Центра обучения инвалидов ЧелГУ. Посвящена она преимущественно двум категориям молодежи - инвалидам и учащимся университетских классов, то есть именно тем, с кем в университете ведется целенаправленная работа в области организации доступности образования. Такой выбор вполне обоснован как в прикладном, так и в общетеоретическом плане, поскольку, действительно, научное исследование предполагает не только хорошее владение

его техникой и методикой, но и, что не менее важно, отличное знание объекта и предмета изучения. Оба условия соблюдены, и потому книга «получилась».

Состоит она из трех самостоятельных частей. В первой раскрываются методология и методика исследования. Во второй рассматривается в социологическом ракурсе значение образования для молодежи с ограниченными физическими и социальными возможностями, а также подготовка к поступлению в вуз в университетских классах. В последней части авторы предлагают некоторые пути решения поднятой проблемы.

Вместе с тем книга несколько перегружена неосновным материалом. В ней, например, много и правильно говорится о роли образования в современной общественной жизни, о том, какой университет является, а какой не является классическим и что именно классическому университету принадлежит будущее. Есть в ней информация о современных информационных технологиях. Есть там и пересказ Закона РФ «Об образовании». Все это, разумеется, нужно знать будущему студенту, но оно не имеет непосредственного отношения к проведенному опросу, и потому кажется чем-то инородным, лишним и, на наш взгляд, только портит впечатление о действительно хорошем конкретном исследовании.

Оговоримся сразу, никакой социологический опрос не может дать полной картины изучаемой проблемы хотя бы потому, что нельзя задавать бесконечное количество вопросов. Их число всегда ограничено, поэтому приходится отбирать самые существенные. Кроме того, человеческий ум устроен таким образом, что в любом нашем вопросе, пусть и не в явной форме, содержится и ответ или один из его вариантов. О чем мы спрашиваем, то нам и отвечают. В этой связи подбор задаваемых вопросов не менее важен, чем подсчет и интерпретация полученных ответов. Так о чем же спрашивали исследователи респондентов?

Учитывая специфику проблемы, вероятно, было бы логично в первую очередь спросить о том, как они понимают термин «доступность высшего образования», каковы ее критерии, какие факторы усиливают или ослабляют доступность образования для российской молодежи вообще и для молодых инвалидов в частности. Вопросы, разумеется, не простые, можно сказать, основополагающие, методологические. От того, каков будет на них ответ, зависит, по существу, результат всего опроса. Но заданы они так и не были.

Не доверив будущим абитуриентам и их родителям ответить на главный вопрос, авторы решили сделать это сами, точнее, «опросить» Комитет министров образования Европейского союза. Ссылаясь на последний, они скрупулезно перечислили целых одиннадцать факторов, делающих высшее образование недоступным. Среди них и различные виды дискриминации по этническим, возрастным, половым признакам, и недостаточная информированность правительства «о предпочтениях населения по отношению к высшему образованию», и архаичность форм обучения. «Забыли» правда об одном «пустячке», делающем в рыночном государстве (в зависимости от наличия или отсутствия этого «пустячка») доступным или недоступным все, в том числе и высшее образование.

Совершенно понятно, что если бы об этом напрямую спросили респондентов, то и получили бы один прямой ответ, а не одиннадцать косвенных.

Пойди авторы по указанному пути, многие вопросы можно было бы и опустить. К чему, скажем, спрашивать, какое место занимает высшее образование в системе жизненных ценностей молодежи из сельской местности, если это напрямую не влияет на степень доступности образования? Наверное, следовало бы поставить вопрос гораздо шире, например, как относится молодежь к коммерциализации образования, хотела бы она получать образовательные кредиты, что она думает о содержательной части профессионального образования?

Значение любого научного труда определяется не только тем, какие факты и явления стали для нас яснее и понятнее, но также и тем, какие мысли и вопросы возникают у читателя после знакомства с данным трудом. Не стала исключением в данном случае и рецензируемая книга. Исследование совершенно ясно показало, что в годы буржуазных реформ доступность высшего образования из проблемы преимущественно интеллектуально-педагогической трансформировалась в социальный и даже политический фактор.

Авторы совершенно справедливо указывают, что образование является частью процесса социализации, что оно создает благоприятные возможности для «вертикальной мобильности». «... Диплом о высшем образовании становится свидетельством социального статуса, а образование - средством борьбы социальных групп за овладение богатством, властью, престижем. Все это порождает мощные стимулы к его получению и расширению» (с. 3).

Впрочем, это только одна часть объективной реальности. Вторая ее сторона заключается в том, что диплом о высшем образовании может также свидетельствовать и о социальном статусе безработного или живущего ниже черты бедности учителя, врача, военнослужащего. Общеизвестно, что «образованный» учитель получает вчетверо меньше «необразованного» водителя троллейбуса и в десятки раз меньше владельца торгового ларька. Так является или не является профессиональное образование «средством борьбы социальных групп за овладение богатством»? Этот вопрос, в силу его проблематичности, вероятно, также небесполезно было бы задать респондентам.

О чем же свидетельствует стремление молодых людей, да еще имеющих большие проблемы со здоровьем, в вузы?

К сожалению, вопросы на эту тему в анкете сформулированы не вполне четко. Соответствующим образом звучат и ответы: «Хочу стать специалистом» (52%), «Хочу иметь интересную работу» (42%) и т.п. В то же время ответ «Образование является ценностью» дали только 17% респондентов. Что же получается? Быть специалистом, иметь хорошую работу - это для большинства не ценность?! (с.52).

Может показаться странным, но подспудно не считают образование самостоятельной ценностью не только многие респонденты-инвалиды и их родители, но и сами авторы опроса. Косвенно это подтверждается тем, что и те и другие рассматривают учебу инвалида в вузе главным образом с позиций его реабилитации. Несомненно, учеба в вузе - один из важных путей реинтеграции в общество молодых людей с проблемами физического здоровья. Но какой при этом получится в итоге специалист, по сути, мало кого интересует. Да, видимо, и на работу по полученной специальности мало кто рассчитывает (около 30% родителей, чуть более самих молодых инвалидов). Сколько же из них на практике смогут трудоустроиться в условиях жесткой конкуренции на рынке труда, об этом исследователи глубокомысленно умолчали.

Большинство опрошенных хотели бы получить юридическое или экономическое образование. Сейчас это престижно, модно, но потому и наименее доступно, особенно для инвалида (имеется в виду прежде всего трудоустройство). «Семьи с низкими доходами больше ориентируются на медицинское, педагогическое и сельскохозяйственное направления», согласны они и на гуманитарные и даже «свободные» профессии. Богатых же интересуют только две первые (с.85). Почему так? Связано ли это с проблемой доступности? (Кто побогаче, тот и товар выбирает получше?) Ответа нет. Можно только догадываться. Впрочем, догадаться не так уж и трудно. Надо думать, что самым бедным вообще никакое образование недоступно, поскольку стипендия давно уже потеряла свое экономическое содержание.

Как видим, после знакомства с книгой вопросов не убавилось, пожалуй, даже стало больше. Но, в отличие от справочника, задача хорошей книги в том и состоит, чтобы будить мысль читателя, заставлять его думать самостоятельно, а не формулировать готовые ответы. Далеко не со всеми положениями и выводами авторов можно и нужно соглашаться. Но то, что они сумели подготовить хороший материал для размышления - бесспорно.

РЕЦЕНЗИЯ

на книгу академика РАН А.Г. Гранберга «Основы региональной экономики», допущенной Министерством образования в качестве учебника для студентов

вузов, обучающихся по экономическим направлениям и специальностям

В настоящее время бурно развиваются научное направление и практика организации и развития региональной экономики. Растет число публикаций, проводятся научно-практические конференции по проблемам развития территорий разного уровня. Увеличивается количество экономических специальностей, а соответственно и студентов, изучающих региональную экономику. Поэтому выход данной книги, обобщающей российский опыт создания региональной экономики, необходим.

До издания рецензируемого учебника в России выходили работы, посвященные отдельным вопросам региональной экономики, и, прежде всего, в направлении экономической географии. Академик А.Г. Гранберг, по нашему мнению, рассматривает эти проблемы на качественно ином уровне.

Книга является, несомненно, большим вкладом в успешное изучение региональной экономики, она построена на использовании современных теоретических достижений в этой области. В последующих изданиях автору можно рекомендовать расширить вопросы региональной эффективности и институционального развития регионов.

Книга представляет большой теоретический и практический интерес не только для студентов, но и специалистов, занимающихся преподавательской и исследовательской деятельностью.

А.Ю. Даванков, директор Института социально-экономических и региональных проблем ЧелГУ Т.А. Верещагина, декан экономического факультета ЧелГУ А.А. Голиков, профессор кафедры мировой экономики ЧелГУ

ПЕРВАЯ ПУБЛИКАЦИЯ

И.А.Комарова РЕПРОДУКТИВНОЕ ЗДОРОВЬЕ СТУДЕНТОВ КАК МЕДИКО-СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА

Репродуктивное здоровье студентов заслуживает внимания ввиду больших социальных ожиданий от этой группы молодежи. Потребность в реализации себя в роли супруга и родителя относится к основным потребностям человека в том возрасте, к которому относится студенчество. Молодые люди в настоящее время нередко начинают жить половой жизнью довольно рано и не оглядываются на устаревшие, на их взгляд, моральные условности. Сексуальное поведение и репродуктивные установки часто расходятся друг с другом, однако, их нельзя не рассматривать в едином комплексе, говоря о репродуктивном здоровье населения.